Мария Розанова. Пять  рассказов

 

 

Быть Ли Бо- ли?

 Как-то древнекитайский поэт Ли Бо, отличавшийся некоторой легкомысленностью в вопросах переселения души, решил из любопытства на время перебраться в тело кота, чтобы с комфортом подремать. Обнаружил он себя привязанным возле котла с кипящей водой и осознал, что ему предстоит буквально на своей шкуре ощутить, что такое в действительности легендарный суп с котом. Так бы и случилось, если бы не маленькая китаянка, которая пробралась в лагерь воинов мятежников, чтобы выкрасть кота, обреченного на съедение. Она помогла ему освободиться, но была замечена и схвачена. В одном из воинов, которому слегка мешала жить несвойственная китайцу доброта, шевельнулась жалость, но тем не менее, он и не помыслил спасать погибающую девочку. Это совершенно не вписывалось в его незыблемый кармический менталитет. Маленькая неспасенная китаянка не придумала ничего лучше, как в обиде реинкаринироваться в Англию 15 века, чтобы проводить время в прогулках по побережью, напрочь забыв свою прошлую жизнь. Воин, в котором зарождается человечность, перестает быть воином, и соответственно обречен быть убитым незамедлительно. Исходя из причины своей гибели, китайцу пришлось, рождаться тоже в 15 веке, но все-таки следуя естественному ходу перевоплощений, в Китае. Достигнув зрелого возраста, китаец с удивлением для себя почувствовал некую потребность снарядить корабль с китайскими специями для торговли в Англию, где его товар, как он сам хорошо соображал, никому ни на что не сдался. Англичанка прогуливалась вдоль берега с котом на руках. Это было единственным ее отличием от стереотипа поведения англичанки, но и этого хватало, чтобы соседи ее слегка сторонились. Кота тоже не жаловали его собратья, поскольку он почему-то позволял таскать себя на руках бессмысленному двуногому существу. Зачем ее отцу понадобились дурацкие китайские коренья? Зачем она встетилась глазами с глазами немолодого китайца? И как она вообще внутри китайского прищура обнаружила глаза? То, что входит через глаза, еще не знает, что попадет в плен тела. Или наоборот - тело попадает в плен того, что входит через глаза. Она просто улыбнулась, и ничего больше, а он просто пошутил так, как уже шутил миллион раз в жизни, и никто ни о чем не помышлял, а то, что попадает в тело через глаза, вдруг заставило их стремиться друг к другу. Их что - тела, души, астральные сущности, что? Они гуляли и смеялись, болтая о всяких пустяках, и она понятия не имела, что для китайца просто погулять с женщиной означало перевернуть в себе все представление об устройстве мироздания. Китайцы не любят ничего перевернутого, и поэтому однажды утром на берегу англичанка не обнаружила ни китайца, ни корабля. А что такого она собственно сказала? Она сказала "если бы мой кот заговорил, он заговорил бы с твоим акцентом" Он все равно уехал бы, но он уехал молча. Ее тело растерянно металось по берегу, пока что-то внутри разрывало на части. Тело - сущность глупая. Оно не знает, что такое "непреодолимость", что ему не переплыть море, но оно знает, что это что-то, что проникло через глаза, гибельно подталкивает его в волны и еще невесть куда, лишь бы прекратилась мука. В тот период, в который люди могут справиться с нахлынувшим на них, только слившись друг с другом, этих двоих разделяло море. Англичанка была уверена, что бессмысленные страдания достаются исключительно ей, а тот, другой, восприняв все происходящее, как ненавязчивое приключение, продолжает свое привычное легкое комфортное времяпрепровождение. Возможно, он тоже мучался, думая какими иезуистскими способами прекратить эту изнуряющую боль. Возможно, нет, поскольку китайцев учат игнорировать боль. Боль - это тоже часть Бога. Боль не прекратилась, зато материализовалась. Англичанку на берегу свалила с ног лихорадка, эзотерически перевалив ее груз на парочку литературных героинь, одной из которых в будущем пришлось класть голову на рельсы, а другой, дождавшись грозы, бросаться с обрыва. Жизнь устроена несколько прагматичнее литературы. Достаточно было уложить англичанку в постель с ознобом и коликами, чтобы она забыла не только о душевных страданиях, но и о существовании души, как таковой. Кот, во время болезни хозяйки не покидавший ее ни на минуту, обессилел от старания помочь и испустил дух, и в ту же минуту в глазах местного английского поэта вспыхнуло что-то кошачье. Стоит ли говорить, что вскоре англичанка стала гулять по берегу уже с поэтом, правда в его стихах с этого момента стало прослеживаться что-то, напоминающее мурлыкание. Так и странствовал поэт из человека в тело кота, и опять из кота в поэта, из века в век, с одного континента на другой, пока в далекой заснеженной стране не возникли строки "быть и Ли не быть", что должно было звучать как "быть, Ли Бо, не быть", но что значит столь незначительное искажение по сравнению с пониманием "Россия - последняя реинкарнация." Потом - только навеки с Христом. Ну или суп с котом. Что стало с торговцем специями точно не известно, но рассказывали про какого-то странного китайца, который, вернувшись из Англии, бросил коммерцию и принялся спасать всех подвернувшихся ему кошек.

 

 

 

НЕ БОЯТЬСЯ ПАЯЦА

 

 Вы встречали Паяца? Передо мной он вырос посреди Тверской, длинный, худой, юркий, само воплощение торговца судьбами, и, с кокетством вихляясь, стал предлагать мне взглянуть на варианты, Интересно, много ли он встречал тех, кто отказался? Чтобы мне тогда было дать судьбе выбрать меня… Так нет. Суть бабы – судьба бы. Вместе со мной судьбы суетливо примеряла группка людей. Я довольно быстро распознала, в чем хитрость Паяца. Расхваливая предложенные судьбы, он незаметно делает тебя товаром для других покупателей. Стоит замешкаться, не заметишь, как самого кто-то приобретет в качестве судьбы. Судьбу Паяц старался продать, а если не брали, притворялся, что награждает судьбой, а когда не получалось, то дарил, а если и этот номер не проходил – пытался навязывать. Как любой торговец, Паяц первым делом постарался мне сбыть неликвидный товар. Первым вариантом был тот, кто назвался Владыкой Мира. Он потребовал, чтобы я ему немедленно отдалась. Я не знала, хочу ли я отдаться, потому что не представляла, о чем речь. А узнать хотелось, и я согласилась. Очнувшись, я обнаружила, что рядом со мной ползает таракан, и не со зла, скорее машинально, я прихлопнула его тапком. Тот, кто называл себя Владыкой Мира некоторое время обескуражено рассматривал труп таракана, а потом молча ушел. Я слышала, он рано умер. Желающих называть себя Владыкой Мира попалось еще несколько, все они удалялись рассерженные, один даже крикнул мне вслед «Мадам, вы стерва!» До мертвых тараканов, слава Богу, больше дело не доходило. Таракан в моей жизни появится потом, много лет спустя, большой и черный. Сидел посреди кухни и шевелил усами в сторону висящей на стене картины. Я повернула голову. Вместо привычного изображения, к которому я была сильно привязана, с полотна на меня смотрел портрет Владыки Мира и ухмылялся. Я завопила со всей своей истошностью. Примчался муж и спустил таракана в канализацию. От оцепенения я не успела остановить мужа. Таракана мне было жаль, мало ли что мне может померещиться, он ничего плохого не делал, только усами шевелил... Кажется, Будда загадал коан, может ли таракан быть Владыкой Мира. После кончины черного таракана мне на голову свалилась картина со стены и очень больно набила шишку. Будда, а можно этой шишкой ограничиться? Когда снова появился Паяц, вид у него был уже не столь самодоволен. Кинул в меня клубком из щелковых нитей, допил недопитую мной чашку кофе и сердито удалился. С тех пор я кофе не пью. Нитка от клубка Паяца потащила меня в Талды-таракань, скорее всего в насмешку, потому что к тому времени тот, кого я там искала, весь перемолотый, оттуда уже удрал, и быть моей судьбой и не собирался. Он успел перевести меня за руку через дорогу, и это был мой первый и единственный опыт полного подчинения. Его экскурсии по Вселенной пришлось долго дожидаться. Что ж… Пару-тройку веков подождала и дождалась, хоть умение ждать - не моя сильная сторона. В стеклянном шаре мы с ним поднялась над землей, и сверху я увидела все лучшие места мира, которые слились воедино, при этом не соединялись, но сверкая всеми красками и излучая свет. Где-то сосуществуют наши сущности, а как они сосуществуют, я могу только догадываться. Что-то земное сбросило меня вниз. Летело ли тело? Паяц сунул мне в форточку глумливую физиономию, положил на подоконник коробку приторных пирожных и многозначительно пояснил – «эксклюзив». А, я, дура, всегда была любительницей эксклюзива. Эксклюзив оказался Драконом-пожирателем жертв во имя искусства. Искусство – его, жертвы – женские. Паяц брал меня «на слабо». Всех пожирает, но ты – не все? Я не сразу сообразила всю трагичность подсунутой Паяцем судьбы. Быть сожранной Драконом или жизнь с пожирателем женских жертв – нелегкая альтернатива. К сожранным женским жертвам он, как водится, терял всякий интерес. Они его караулили, рыдали, наконец, травились или как минимум, пытались. Я все поняла, и что толку? Понимать – не значит уметь. Закон «лягушки»: если лягушку научить таблице умножения, а потом отдать естествоиспытателю, то лягушка, знающая таблицу умножения, будет также дрыгаться от воткнувшихся иголок, как обычная лягушка. Перспектива строчить любовные стихи вместе со всей армией бесчисленного женского одиночества, умилительные до пошлости... Паяц уже совсем было с довольством потирал ладошки, как меня осенило. Чтобы не быть сожранной Драконом, надо кинуться ему на шею. Драконы пожирают только убегающую жертву. Когда жертва летит ему навстречу, он пугается и прячется. Хрен ее знает, чего от нее ждать, от сумасшедшей. Ведь мы – ведьмы… Я порыдала немного, как положено, пока снова не возник Паяц с пугающей серьезностью. На этом этапе он посчитал меня равной себе, приняв мою наивность, граничащую с идиотизмом, за изощренную хитрость. Паяц положил мне на плечи руки, и передо мной возник светящийся Шар. Взяв шар, я должна была разделить судьбу самого Паяца. Опять просчитался Паяц. В Шаре отражается все знание мира, отразилась и его лукавая физиономия. Судьба Паяца – получать удовольствие, играя чужими судьбами. Это не для меня. Шар отобрать Паяц был не в силах. Шар все решает сам, и он остался со мной навсегда, правда, возникает только тогда, когда посчитает нужным. Мы уходим, сохраняя форму шара, а потом шар поднимаясь выше, растворяется во Вселенной, а наши частицы летят, перемешиваясь. Мы возвращаемся, но уже другими, с перепутанными частицами друг друга, и узнаем себя в глазах другого, и это называется – не картошка. Паяц придумал новую хитрость. Зная о моей склонности везде и всюду усматривать тайные знаки, он познакомил меня с мужчиной – носителем собственной наружности возле картины Пикассо «Девочка на шаре». В набор его мужских приемов, не сильно виртуозных, зато беспроигрышных, входило: умение с грустью провожать взглядом, со значением смотреть в глаза, говорить с эротичной хрипотцой «молчи, молчи». Во время прогулки кто-то из нас ногой задел валявшийся на земле стеклянный шарик. Носитель собственной наружности поднял его, я думала, чтобы отдать мне. Не тут-то было - он произнес ритуальные слова «видит Бог, рад бы, при всем моем уважении», что означало что шарик он забирает. Странно, минуту назад рассуждал о неземной любви, сулил все блага мира, а шарик пожалел… Носитель собственной наружности пояснил, что шары для него – это святое. То, что он поднял с земли, не просто стекляшка круглой формы, а послание от его покойного папы. Дело в том, что его папа перед сметрью прошептал «шары, шары», и с тех пор Носитель наружности собирает все шары, как знак памяти о папе. Я отправила с миром и найденный шарик, и Носителя. Я встретила его снова, когда мы оба были зрелыми. Мужчина, потешно маскирующий лысину, разговаривал странным фальцетом. Оказалось, сверзился, отбил себе все на свете. Была печальная операция. Предупреждал же его папа в больнице перед кончиной – «шары, шары…» Лампа светила фальшивым светом Не-Он. Тогда Паяц, чертыхнувшись, принес мне книгу судьбы, толстую, написанную под копирку на пишущей машинке, вручную сброшюрованную и для крепости пробитую насквозь гвоздем. Вы бы захотели судьбу пробитую гвоздем? А я взяла. Паяц почему-то спохватился, стал требовать ее назад, говоря, что она давалась мне на время и нужна достойным людям. Я не отдала. Судьба возникает с пугающей реалистичностью метафор. Раз книга была укреплена гвоздем, мне встретился тот, кого все называли Гвоздь. Что-то, что входит в тело через глаза, подняло нас, и мы взлетели, путая верх и низ, время, пространство и собственные тела. Шагал, увидев нас случайно, написал свою известную картину. Свет заполнил все, он был в груди, в глазах, в волосах, собственно, и тел уже не было – только свет. Господи Иисусе, а нельзя, чтобы всегда было так хорошо? Иисус ответил – «Можно. Я могу изменить прошлое, не изменяя его» «Откуда я знаю? - здесь нет имен, но мы все друг друга узнаем». Я вспомнила, что когда-то я им говорила – мне не надо рождаться, а они – придется. Я им – ну тогда в Англии, а они – не тебе решать. Я им – если против моей воли, все равно бессмысленно. А они – все получится. Я им – нет стимула. Они – придумай. И я придумала тебя. А ты знаешь, что ты – моя фантазия? Гвоздь из этого путешествия не вернулся. Странно, что вернулась я. Тело Гвоздя, принадлежавшее совсем другому человеку, отправилась в свое земное странствие, а мне на память остались две серебряные кошки. Я их хранила, берегла, но они потерялись. То есть я думала, что я их потеряла, пока не обнаружила в двух живых черных кошках, которые выдали меня замуж за своего хозяина. Судьбу выбирают, думая, что выбирают любовь. Глубокое заблуждение. Судьба – это не любовь, это испытание любовью. Любить любовь или человека? Л-ь-ю-убить. Любить пересмешника. «Ты хочешь меня убить? – спросила я. – С чего ты так решила? - А, все хотят». «Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал». Каждый? Любовь важнее любви, так говорил Заратустра. Или не говорил.

 

Из серии «ВСЕ, ЧЕГО НЕ БЫЛО – БЫЛО»

ПО ПРАВИЛАМ И БЕЗ….

В Кемере, во французском лагере для отдыха “CLUBMED” - есть специальная танцплощадка для тех, кто хочет отношений. Сам факт того, что женщина туда отправилась, означает «согласна». Особо ушлые французы прячутся в засаде в кустах на аллейке по пути, чтобы первыми предложить дамам свои услуги.

Зато, если ты ночью усядешься на топчан у моря в одиночестве, к тебе никто не подойдет. Они уважают твое желание побыть одной. Вот она и сидела в темноте при свете луны, слушая плеск волн, чувствуя себя комфортно – не Россия, не пристанут. А он подошел. Понятно, свой…Не из Москвы, из Питера, почти одно и то же.

Его привлекла хрупкая женщина, сидящая в позе андерсеновской русалочки. Привлекла тем, что первым порывом было - обнять ее за плечи. Обычно его волнуют женщины с формами, и их хочется – далеко не обнять, их хочется…От тех, кто сразу вызывает желание обнять, не сразу… захочется убежать…Он не знал этого…тогда еще.

Он любил удивлять женщин необычными энциклопедическими знаниями преимущественно из древней истории. Рассказывая истории, к примеру, как троюродный брат Каллигулы прежде чем заняться любовью, заставлял женщину трижды потереться лицом о хвост его коня, он знал, что он - первый и единственный мужчина, который ей это рассказывает в минуты близости. Или даже при знакомстве. Он очень любил ощущать себя не таким, как все. С этой истории он и начал разговор….Она, не дослушав, закончила – «а хвост коня при этом он мазал маслом пачули…»

- Вы тоже читали ….сборник, - он не успел произнести мудреное название сборника, как она ответила:

- Нет, я из числа его составителей… Эту историю я придумала.

Вид у него был немало ошарашенный:

- Неужели все в этой книге придумано???

- Отчего же? Остальные составители сутками сидят в архивах, а я беру …и придумываю, - она засмеялась глазами.

- И вас не волнует, что это неправда?

- А как вы можете быть уверены, что найденное ими в архивах – правда? И потом…нельзя ничего придумать. Вселенная шире наших фантазий. Если что-то придумывается, значит, оно уже существует.

И они болтали о глупостях, и они уже были на «ты», и они хохотали, и они рассказали друг другу свои детские тайны. И оказывается, она работала только по договорам.

- Всегда? – поинтересовался он.

- Почти сразу. С того момента, как я сказала своему начальнику, что он – дурак.

- А зачем ты так сказала?

- Он спросил «вы меня идиотом считаете?» - я просто честно ответила…

- Хочешь, докажу, что я – ясновидящая? – смеясь, спросила она, - у тебя на заднице – родимое пятно…

Он слегка сжался, а она, уже скидывая купальник, стояла у воды, - «пошли купаться…»

- Подожди, нудистский пляж дальше, давай туда перейдем, - он попытался её остановить… Но она, улыбнувшись ироничной улыбкой Джоконды, уже шла вдоль лунной дорожки…

Он скинул майку, потянулся рукой к плавкам…и вспомнил про родимое пятно.

И пока она плыла к горизонту, которого в темноте не было видно, он уже уверенно двигался к танцплощадке, той, где все по правилам....

 

Морковь нечаянно нагрянет…

……Свою  морковь, как все в этом мире, она ждала с трепетом…

……Кто не слышал слово «морковь»? И что, собственно, известно о моркови? Что морковь – дитя свободы, что у моркови, как у пташки крылья… Что морковь – не картошка…Что морковь бывает несчастная, и несчастная морковь убивает….Что морковь постигнуть трудно, но морковь всегда возьмет свое.

…. Её учили, что только у достойных - бывает достойная морковь. Что морковь может разочаровать. Не шути с морковью, предупреждали ее… Не играй в морковь, предостерегали ее. Но когда и кого можно было уберечь от моркови? Как многие другие, она жаждала счастливой моркови. Но…при всем том - моркови пламенной. Жизнь без моркови лишена смысла, была уверена она. И вот настал день, когда она наконец встретила свою морковь. И тут ей стало понятно, что все книги о моркови, которые она до этого момента с такой жадностью читала, не имеют ни малейшего сходства с настоящей морковью… Самые страстные описания моркови бесплодны перед самой морковью. Настоящую морковь нельзя  найти  или встретить…Мимо настоящей моркови нельзя пройти.. Классик сказал, что морковь – это зубная боль в сердце… Другой классик сказал, что морковь – это река, вытекающая из твоего сердца…Вот поди - разберись…

 Морковь охватила её целиком, без остатка… Она полностью отдалась во власть моркови…. Она не была в состоянии постичь смысла моркови… Морковь ее убивала… Морковь разрасталась до таких размеров, что застилала собой весь свет…Она не могла ни есть, ни спать, поглощенная одной морковью…Она то убегала от моркови, то гонялась за ней….Выяснилось, что у моркови есть преграды, и только преодоление морковных преград может спасти морковь…

…. Редкая морковь бывает со счастливым концом. У этой моркови оказался счастливый конец.

 

Серия «Моя жизнь».

 Единство и борьба.

 

…Я, когда к мужу переехала в свое время, у него жили две кошки. С моим появлением их жизнь приобрела свои плюсы и свои минусы. Из минусов на самом деле только то, что нельзя ходить по обеденному столу. Довольно быстро они на это согласились, прикинув, что плюсов существенно больше - качественная разнообразная еда вместо холостяцкой мойвы. Но когда я начала варить суп из осетрины...Запах...Нам-то рыбий запах варящегося супа вообще-то не очень..., хоть бы и из осетрины, а для них....Сидят вдвоем бок о бок у плиты, нюхают пар из кастрюли, и морды,... забалдевшие как в кино, где китайцы опиум курят. Тут на запах из подвала вылезла крыса. Села рядом с ними третьей с таким же выражением морды. Кошки на нее - ноль внимания. У меня - столбняк. Барышни в таких случаях визжат ( я тоже в кино видела), а у меня горло перехватило, даже звука издать не могу, мужа позвать. Так в сомнамбулизме взяла я в руки старшую кошку Юту... и как кину ею в крысу. Юта нехотя изобразила что-то, напоминавшее позу охотницы, недовольная тем, что прерван процесс медитации. Крыса столь же театрально, медленно и лениво двинулась обратно в щель, обернувшись на меня с некоторым осуждением. Я даже что-то вроде вины почувствовала. Ушла все-таки.

После супа с осетриной Юта три дня грозила нам голодовкой, отказывалась есть что-то другое. А муж заделал щель под плитой, которую отказывался заделывать раньше, утверждая, что для этого потребуется капитальный ремонт не только нашей кухни, но и всего дома. Процедура законопачивания дырки заняла минут 10.