***
Берегу твой сон, потому что всегда хотел
быть одним из героев твоих сновидений, одним из тел,
приведенных в движенье силой твоего воображенья,
не подвластным законам логики, притяженья,
молодым, безмозглым - даром, что поседел.
Сама рассуди - для чего тебе хмурый дед,
в перспективе - старец, инвалид, дармоед,
себе под нос бормочущий чьи-то строки,
проклинающий молодость, ее грехи и пороки,
под бока подтыкающий старый плед.
Лучше быть прозрачным видением, вовлеченным в полет или бег,
двугорбым верблюдом, входящим в Ноев ковчег,
кентавром, топчущим заливные луга Эллады,
трагической тенью на фоне мировой клоунады,
пушкинским Черномором, выходящим на сонный брег.
В общем я верю, что в снах твоих у меня
больше шансов, чем при свете жаркого летнего дня,
под отцветшей вишней на облезлой кушетке дачной
тяжело возлежащего с гримасою мрачной -
только тревожных мыслей броуновская толкотня.
***
запрещено кормить голубей. впрочем, даже людей
не очень-то кормят. люди не ищут легких путей.
разве только на рельсы, или на автобан,
или с газетою перед теликом на диван.
на экране шамкает состарившийся тиран.
полоски помехи пробегают через экран.
запрещено кормить голубей, ибо от них
одна зараза и не от них одних.
братья гицели - отлов бродячих собак.
лет двадцать назад с людьми поступали так.
лет двадцать спустя экран будет плоским цветным.
не забыть на проводы отнести цветочки родным.
но на все не хватает памяти, на всех не хватает, но
помним: кормить голубей по-прежнему запрещено
А они все летают, садятся парами на карниз,
смотрят на нас по-прежнему - сверху вниз.
***
Центральная площадь занимает почти всю площадь страны.
Столица идет по краю - далее - заграница.
Граждане все на площади в колонны построены,
и у всех - широкие плечи и счастливые лица.
И главное - что-то все время вспыхивает и гремит:
то свет, то цвет, то тьма расцветает в цвете.
А что там - салют, гексоген или динамит -
это как повезет. Подробности - в местной газете.
Время
Рыцарь на башне.
Тень рыцаря на башне.
Тень рыцаря на тени башни.
Звезды над головой.
Война продолжается.
Инквизиция
Три отлученных-запрещенных еретика у самочинного алтаря
вместо Духа-Голубя призывают на чашу духа-нетопыря,
не с небесных высот, из подземных глубин,
имя ему - легион, потому что он - не один.
Перепонки меж пальцев, меж глаз - уплощенный нос,
острые коготки, черный, клочьями мех.
Ждет, чтобы еретик заклинание произнес,
и тогда нетопырь будет губить людей без помех.
Будет храмы опустошать, осквернять алтари,
священникам ум мутить, прихожан выедать изнутри.
Когда будет к чаше с трепетом приступать Божий народ,
каждому будут вкладывать облатку в раскрытый рот,
только та облатка - свернувшаяся змея,
развернется пружинкой - больно, мама моя!.
Оттого-то еретика сажают в глубокий подвал,
чтобы хода нетопырю к людям не открывал.
Оттого-то еретики дружно горят на костре,
чтобы не привечали демонов на алтаре.
Смотри же на казнь спокойно и не бойся, малыш!
В ночь после казни ты спокойнее спишь.
Твой отец успешен в труде, и мать безопасна в дому.
Еретик не мучается - его придушат в дыму.
***
История занята тем, что рекламирует зло:
кто выбрал зло, тому повезло,
он умер в пурпурном плаще и латах,
а тот кто следовал за добром,
весь дрожал, пил то водку, то бром,
а умер в чужой рубахе, и та - в заплатах.
Что ни страничка учебника - то злодей,
убийца, грабитель, творец идей -
в мраморе, в песне хвалебной, в тексте,
который в школе нужно заучить наизусть,
кто выучил умница, в награду заучка пусть
съест на углу сосиску, запеченную в тесте.
Как сосиска в тексте, смысл внутри сокрыт.
Оболочка - гроб, смысл в глубине зарыт:
ухо к земле приложи - и услышишь стоны.
Искал себе спасенье, а приобрел
монету - дельфину в спину вцепился орел,
а на обороте - чудовищный лик Горгоны.
***
Древнегреческого младенца родители хоронили
в особой амфоре, зарывали его под порогом,
он был маленьким мертвым сторожем дома, или
маленьким мертвым богом.
Превращаясь в пригоршню неорганической пыли,
он ничего не знал, но догадывался о многом.
Он догадывался, что ему не под силу
уберечь ни родительский дом, ни процветающий полис,
ни агору, ни храмы, ни собственную могилу,
ни оракула вещий голос.
Все, что в царстве Аида, подобно тылу
за линией фронта. Произрастает колос
из зерна погибшего, разрушена оболочка,
росток-пружинка расправляется, пробивая
почву, грустно младенцу лежать в одиночку -
мертвое тельце, душа живая,
росток-стебелек, но на нем расцвести цветочку,
и вот уже плод румянится, созревая.
***
Покуда в руках у Парки тянется красная нить,
покуда слышен прялки пустой, монотонный шум,
ума от сердца я не могу отделить.
Боже! Дай мне разумное сердце. Сердечный ум.
De profundis
Вот так - как в глубине кармана
найдешь пятак,
из глубины самообмана
молюсь Тебе. Примерно так.
***
Дайте кесарю денежку, пусть посмотрит на профиль свой,
покачивая увенчанной лаврами головой,
денарий подлинный, взгляд - фальшивый, кривой.
Плати налоги и спи спокойно в дому с плоскою крышей,
выше которой нет ни Высшей Правды, ни Силы Высшей,
лишь космонавт с надписью "СССР" на шлеме белом,
и тот нарисован на черной бездне дошкольным мелом.