Новости Клуба

Марина Кравиц ( экспресс-впечатление от выступления на заседании № Леонид Левинзон "Мир всяковероятен" Петра-Межурицкого) "…да ВСЁ ЭТО равно нулю!!!!!" Петр Межурицкий вот ЭТО ВСЁ - равно 0 и бесполезны начинанья я не люблю не выношу все эти пере-(у-)жи(е)ванья а я не выбрит не покрыт быком витийской эпитимьи но что-то здесь внутри болит но не рождается - пылит кадит гудит слов монолит не отражая волчье пенье.

Ну, что мне ответить на данное ретро? Завидую я и Петрову и ветру И вечером зимним весь полон печали Мечтаю о том, чтоб меня покачали, Как море качает кораблик, как ветка Качает воробушка, или как сетка Батута качает атлета сурово, А лучше, как ветер - монтера Петрова.

НИША "…умер я, а ты…" М.К. Вот я теперь в каком дому - Факт, хоть не верь, а потому, Пока ты жив или почти, Будь добр, памятью почти Того, кто всем своим нутром Не торопился в этот дом.

Последняя встреча тель-авивского клуба литераторов (фото)

Последняя встреча  тель-авивского  клуба  литераторов напоминала  пьянку с  дебошем.  Поскольку  священным  долгом  каждого иудея   является  уничтожение   квасного,  то  на  заседание,  случившееся  незадолго  до Песаха, члены  клуба   в  изобилии  принесли  виски. Закуски,  однако ж, оказалось  мало,  поскольку  этот вид  хамеца, очевидно,  уничтожали собственными  силами  в   домашней  обстановке.
 - Я   покончу  с ним, - твердил  Михаил Юдсон,  беспрестанно  прикладываясь к  бутылке.  Его  лицо выражало явное  отвращение  к  хамецу. Печать высокой   жертвенности  осеняла  чело Юдсона. Хамецу  приходилось  туго, его  ожидал  скорый  конец, если  бы  в  этот момент  в  залу  не  вошла Марина Кравиц и внимание  Юдсона  полностью переключилось  на Марину. 
- Миша,  а  блондинки  тоже  хамец? -  провокативно  поинтересовался   Зив.  Юдсон  не  ответил. Вот  такой  он,  автор "Лестницы  на  шкаф". 
      Межурицкий  читал  свои стихи  стоя. Наверное,  он  давал  понять окружающим, что  когда  дело   заходит  о столь высокой  поэзии,  сидеть   невозможно. Но  ленивые,  накушавшиеся  хамеца  окружающие, вставать  не  пожелали. Чтение  закончилось  хоровой  декламацией  "Знамения нашего отряда". Последние  строчки  Межурицкий  повторил  три  раза.  Так  хотела
публика.
        Закончив   декламацию  он хищно и жадно  выпил заботливо  хранимый Лукашем  стакан  хамеца,  немедленно пришел  в  состоянии  "гаки"  и  открыл литературный  дебош.
Было весело. Даже  чересчур.