Традицией становится -  в начале каждой колонки  оправдываюсь, отчего так долго её писала, а весь номер только и ждал этого для выхода.

 Вот и опять - вторую неделю я - слушатель, захваченный и страстный. Хочется перед текстом своим переслушать то, что помню издавна - а вдруг чего нового услышу. Удовольствие точно получу, раз уж взялась писать. Но  на песнях Миши Карпачёва меня накрыло всем, о чём они рассказывают так, что опомниться не могу и не хочу.

И не по одному разу переслушиваю, и его характерный голос заползает во все печёнки и другие укромные уголки организма. Сначала так осторожно трогает, поглаживает даже. Расслабляюсь, выдыхаю, сдаюсь. И тут изнутри ухватывает и сжимает так, что дыхалка останавливается - ни охнуть, ни вздохнуть...

ВОТ НА ЭТОЙ КОМПОЗИЦИИ ОНО И НАЧАЛОСЬ. 

Нет, сразу же, ТУТ

Дальше - и вовсе мистика. Перестают слушаться мышка и тачпад при попытке остановить, перевести дух - техника бастует, а ты в любом уголке квартиры слышишь Мишин голос, вынимающий душу.

И выдернутая эта душа оказывается снаружи тебя, совсем голенькая и беззащитная, полупрозрачно и беспомощно трепыхает крылышками в такт песенкам, потом взлетает - над тобой, над этим Городом (и над Тем), над всей жизнью.

Некоторое время парит, не желая обратно, не приземляясь, не обрастая телом. Не смиряясь с плотным бытием. Кружишься в компании таких же неприкаянных душ и с этими песенками. 

Болезненное волшебство - Мишины песни. Слушать их - закладываться на вот это, что тебя вывернет и перевернёт, если не отмахнуться, если по-честному. 

ПОЛ-ЖИЗНИ ПОД ОТКОС пойдёт

И в написанном про Иерусалим Мишина песня для меня занимает отдельное место - про Город и Судьбу и отношения с нею: Я ГЛЯЖУ НА НЕГО

И хороших записей Мишиных до обидного мало, далеко не всё, что прописано во мне навечно - нашла в ютубе.

НАДОЕЛО ЖИТЬ В КОНСЕРВНОЙ БАНКЕ

Вот тут запись начинается с любимого ВОРОН 

пою, когда собственная тоска навещает, договариваюсь с ней, лечусь. И дальше другие хорошие там.

Закрутились в голове воспоминания о Мише - первое и последнее. первое - 1987 год, слёт имени Круппа под Борисовом. Я, трепеща, иду прослушиваться на композиторскую мастерскую к Вихореву, а там соведущий - молодой, темноволосый и темноглазый парень. После моих песен улыбается, говорит "Как хорошо!" - окутываюсь радостью, а когда узнаю, что это - тот самый Карпачёв (песни его пел в Одессе на концерте раньше Марк Мерман, как лучшее, что пишется в Минске. Марк оказался прав) - восхищённо подпрыгиваю на месте. Ну и песенки сразу в основной концерт прошли. 

При каждой возможности слушала Мишу, всё реже приезжавшего из Израиля.

Ещё Мишины песни ЗДЕСЬ

      И последнее, щемящее. В прошлом году мой автобус из поселения, рядом уже с конечной, встал на светофоре - и в метре другом на том же светофоре стоял Миша Карпачёв, беседовал с кем-то. Автобус поселенческий  - он такой, бронированный наглухо. Как я ни стучала в стекло, ни махала руками - Миша не заметил, а когда через три минуты прибежала на это же место - конечно, уже не застала. Так и живу с ощущением ̶Мис̶ю̶с̶ь̶ша, где ты? Отзовись, можешь ничего не говорить, ты уже сказал и спел всего, что хватит мне до конца жизни для этой тоски. Только отзовись.