Давид Шехтер

СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК МАРКИШ

 

 

Я знаком с Давидом Маркишем уже 25 лет. По сравнению с жизнью Давида, которому в эти дни исполнилось 75- дистанция небольшая. Но, все же - как ни крути,  а четверть века - немалый срок, чтобы узнать человека, правильно его оценить. Скажу честно, 25 лет мне  для этого не понадобились. Я про Давида понял всё и  сразу. А потом просто еще раз и еще раз убеждался в правильности своей оценки.

Меня сразу же подкупили его интеллектуальная честность, смелость и четкость. Он всегда совершенно ясно знал - кто он, что он, на какой он стороне, кто его друзья и кто – враги. И не боялся говорить об этом.

 На юбилейном банкете Давида его старинная приятельница прозаик Светлана Шенбрунн рассказала интересную историю. В незапамятные времена, когда ей было 17, а Давиду 18 лет - они, дети писателей, мечтающие о писательской карьере, гуляли по Москве.

- Я не буду жить в этой стране,- сказал ей Давид, кода они поравнялись с памятником Пушкину на тогдашней улице Горького.

- А где же?- удивилась Светлана

- В Израиле.

В те годы Израиль для советского человека находился примерно на таком же расстоянии, как Венера.

- А как же ты попадешь туда?-  поинтересовалась Светлана.

- Не знаю. Убегу, прокрадусь. Но я знаю одно - я еврей и место мое в Израиле,- сказал юноша.

В 1972 году Давид вырвался в Израиль, куда его, сына замученного большевиками поэта Переца Маркиша, ни за что не хотели отпускать. И стал замечательным прозаиком, написавшим десятки книг. На мой взгляд - одним из лучших, если не лучшим -   из пишущих на русском языке за пределами России.

Ясное и четкое понимание того - кто ты и с  кем ты привело, в частности, и к тому, что Давид никогда не участвовал в игре, которую нам все время пытаются навязать «соотечественники» из Москвы. Израиль для них – не только ближнее зарубежье, но и культурная провинция. Метрополия, естественно, находится в белокаменной. Поэтому каждый, кто является или считает себя носителем русскоязычной культуры, должен стоять по стойке смирно, держа равнение на Москву.

Приезжает в Израиль очередной театр из метрополии: принимать «на ура»!  И неважно, что везет он третий состав, а пьеса в самой России уже сошла с подмостков. Провинция - схавают!

Появляется очередной московский литературный гость: всем словесам его - рукоплескать!  Даже если и  брякнет, что Израиль не имеет право на существование, «поелику соль должна находиться в борще, а не в солонке». Всё равно, всем -  вскочить и сопровождать сие откровение аплодисментами, переходящими в овацию. Как же, столичный небожитель открыл провинциалам глаза на смысл их существования.

Следует признать - есть в наших Палестинах подпевалы этим песням. Движет ими  то ли впитанное еще в совдеповские времена преклонение перед столичной властью, то ли стремление урвать кусманчик - а ну как пристроит высокий гость рассказик в московский журнал?  

Давид в эти игры никогда не играл. Он всегда считал себя гражданином независимой еврейской метрополии. И писал только о гражданах этой метрополии – шутах и бандитах, писателях и палачах,  художниках и марвихерах. Они, и только они  были ему важны и интересны

Увы, гордый еврей и израильтянин Давид Маркиш книги свои писал на языке, ставшем для него проклятием. Лишь единицам в истории мировой литературы удалось адекватно выразить себя на не родном языке. Два наиболее знаменитых - не в счет и не пример: Набоков с Моэмом с детства воспитывались в двуязычной среде. Им не пришлось учить английский в зрелом возрасте. А Давид оказался в Израиле уже сложившимся, 32-летним писателем. На такой переправе коней, даже если и сильно захочешь, не поменяешь.

 Давид Маркиш не может пожаловаться, что его не переводили на другие языки. Переводили, и еще как. И на иврит, и на французский, и на английский, и на многие другие. Но если бы он писал на английском, или французском, да что там - даже на португальском!-  у его книг были бы совсем-совсем другие тиражи. Да и награды литературные – тоже совсем другие.

 В России мы были чужаками по определению. А к  евреям- литераторам относились и вовсе настороженно-враждебно -  кому нужны эти пушкинзоны?  Не будь Бродский Иосифом, не вытолкнули бы его за границу, нашли бы какое-то решение для талантливого русского поэта.

 Израильский писатель, пишущий на русском  -  маргинал. Да, он свой по крови, свой  по мировоззрению, свой по общим бедам и радостям. Но он - чужой по языку.  Маркиша - сына мученика, убиенного только за то, что был еврейским поэтом -  израильские литературные круги  любили и лелеяли. Но все равно, в обществе, где иврит - одно из главных орудий восстановления государства и возвращения народа на Родину, русскоязычный писатель - пусть даже он и Маркиш - чужероден.

Это очень остро и быстро почувствовали литераторы, оказавшиеся в Израиле с большой волной алии 90-х годов прошлого века. Несмотря на десятки русскоязычных израильских газет и издательств, они быстро сориентировались и  стали пробиваться на российские рынки, пиша то, что нужно  там. А, порой, даже  эмигрируя в Россию.

Маркиш репатриировался в 1972 году. И совершил невозможное - прожил жизнь независимого писателя, существующего только на литературные заработки. Как ему это удалось в обществе, где на момент его репатриации русскоязычных читателей практически не было - я не понимаю. Но удалось.  Да еще и со смаком.

Общение с Давидом - всегда праздник. И не только потому, что он прекрасный рассказчик, знающий немыслимые истории про самых-самых знаменитостей, с которыми ему довелось повстречаться. За четверть века нашего общения я выслушал немало его баек, и ни разу - ни разу!- Давид  не повторился. Главное - от него исходит волна радости, оптимизма, творчества. Я видел его в разные периоды - у вольного стрелка-писателя нет постоянных успехов и постоянной зарплаты. Но я никогда не встречал Маркиша в состоянии уныния, тоски или хандры.

Немногим удается реализовать юношескую мечту. А Давид сумел. Пробился в Израиль, построил дом, родил сыновей, написал книги. Прожил свою жизнь там, где хотел и так, как хотел. Радостный человек Маркиш, веселый человек Маркиш. Счастливый человек Маркиш.