Борис Камянов

                 * * *

						Оре

Прости, если можешь, за горькую эту любовь,
Годами бродившую в сердца закрытом сосуде
И ставшую ядом.
Бальзам из него изготовь
В кислотоупорной
Лабораторной посуде.

Спасибо, любимая: душу свою предложив,
Как тигель фарфоровый хрупкий, для этого дела, -
Ты веришь, волшебница, знаешь: останется жив
Твой раненый муж, чья душа уж почти отлетела.

Внезапно прорвалась она, как созревший гнойник,
Избавившись вмиг от ее разъедавшего яда.
Пустой оболочкой я к сердцу родному приник,
И вновь наполняют ее
И тепло, и покой, и отрада...
1996



       ОСЕНЬ

					Валентину Никулину
 
Осень жизни. Осыпаются зубы.
Вчера вот выпал еще один...
Бес торкнулся в ребро - и убыл.
Постеснялся, видно, моих седин.

Зарядка, диета - все зря, блин.
Не вправить, как грыжу, живот.
Груди мои невелики, но дряблы.
Волосы лезут из кожи вон.

На дворе - холод. Белые мухи.
Не забыть таблетку микстурой запить.
Вставною челюстью моей старухи
Можно тьму палестинцев забить.

Эта бабушка, эта душка,
Когда усну, над ней покорпев,
Бросит мне на лицо подушку
И сядет сверху, чтоб не храпел.

На мои поминки слетятся черти,
Которых я наклепал с Лилит...
И все же рано думать о смерти,
Покуда сердце еще болит.
1997



      ТАМАГУЧИ

До чего же, Господь, Ты могучий -
Создаешь Ты живое шутя!
...Сотворило дитя Тамагучи.
Полюбило игрушку дитя.

Динозаврика мальчик тетешкал,
Умывал он его и кормил,
На кино выдавал ему трешку
И за двойки лентяя корил.

Так ребенок растил Тамагучи.
Забавлялся он с ним как хотел:
То его приласкал, то помучил -
А потом ему тот надоел.

Забывал он давать ему завтрак,
От простуды его не берег.
На глазах захирел динозаврик,
Занедужил и умер зверек.

Устремляются в стоки истоки -
Мир по-прежнему мудр и хорош.

Хорошо тебе, мальчик жестокий:
Ты-то сам никогда не умрешь.
1999



        МЕРТВОЕ МОРЕ

					Илье Войтовецкому

На Святой земле светает.
За Моавом пышет жар:
Это топку разжигает
В преисподней кочегар.

Под землей огонь пирует,
Воет рыжая пурга,
И все яростней шурует
Кочегара кочерга.

Полыхает зло людское,
И из переплавки той
Выплывает над грядою
Край монеты золотой.

И все выше, выше, выше
Воспаряет красный круг.
Море, полное кровищи,
Он высвечивает вдруг.

Постепенно различимы
Моря Мертвого окрест
Лики, лица и личины
Старожилов этих мест:

Гор Моава и Амона,
Над Эйн-Геди серых скал,
Там, где Лот во время оно
Дочерей своих ласкал.

...Полдень. Солнышко в зените -
Абсолютное добро.
Рассыпает нам - ловите! - 
Свое злато-серебро.

А в котельной подземельной
Копится людское зло.
Дрыхнет кочегар похмельный:
Работягу развезло.

Сонный вечер в вечность канет,
День займется молодой...

Никогда живым не станет
Море с мертвою водой.