Авторы, отмеченныe премиями КОНКУРСА "СЕТЕВОЙ ДЮК – 2001"
Ефим Ярошевский
* * *
Вселенским ужасом полны
ночные крики паровоза...
И недописанная проза
Страдает комплексом вины.
Такая ветреная ночь!
Так пусто в одичавших скверах!
(На нотр-дамовских химерах
Слетелись птицы в эту ночь.)
И я с отверженным стихом
Стою у врат чужого храма...
Нет никого. Уснула мама.
Я снюсь ей. Бедным пастухом...
Одесса, рыбный ряд, Привоз (1947 год)
Ах, на Привозе, на кривом морозе
Продажа рыбы в неудобной позе!
Торговка красная и красная цена…
Совсем недавно кончилась война.
На ледяном ветру очередь за рыбой ледяной.
"Четыре коропа, коропчика,
(красавцы алые в серебряной крови!) -
всего за петушок - пять рэ, и рыба ваша,
она еще кровит!.."
Безрукий инвалид
схватить ее культяпкой норовит, а рядом -
худая, бледная, освенцимская рыба -
трупы оскаленных исчадий с хвостами ледяными -
с железным грохотом ложатся на весы - по госцене…
…Прилавок, сталь, мороз
и сопли на ветру…
Торговка говорит: "Чтоб ты так жил к утру -
она еще совсем живая,
я даром отдаю…"
У рыбы - рана ножевая.
Заплыли голубые скулы, а глаза еще как будто живы,
но уже задумались
о гибели и глубине…
"За свежих жабер кровь плачу вдвойне!" -
я ей кричу. Она не слышит
и говорит, что рыба дышит…
Кто рыбу оглушил (не по моей вине)? Ужели
глушитель рыбы, некто Меламуд
пробрался в пруд?
Иль это Сидоров, колхозный водолей,
ее распространил среди людей?
(О, прохиндей!)
На ледяном ветру - очередь за рыбой ледяной.
("Четыре коропа, коропчика, красавцы алые -
всего за петушок…"
У рыбы - шок)
За другом друг, за рыбой ледяной
Очередь по всей стране родной…
Торговка красная и красная цена.
Как хорошо, что кончилась война!…
Илья Рейдерман
* * *
Одесский двор с веревками, бельем -
Затих на миг. В нем дозревает лето.
В него ныряет день, как в водоем,
Чтоб погрузиться в беспредельность света.
И голоса звучат как бы во сне,
Как бы сквозь толщу вод. Звучат и тонут.
Затрагивают то, что лишь вовне,
Но сути дня и лета не затронут.
Жизнь погрузилась в жизнь. На глубину
ушла, как рыба. Вся в себе сокрыта.
И эта простыня во всю длину -
как белый флаг сдающегося быта.
* * *
Держится за воздух птица
И взирает свысока.
Мне бы взглядом зацепиться
За деревья, облака.
Мне б в пространстве удержаться,
Не скользить и не бежать.
Мне бы к дереву прижаться,
Никуда не уезжать.
Но сильнее - жизни проза.
Я автобусом влеком.
Намотает на колеса
Все пейзажи за окном.
И покуда я в заботе
Мыслям дам привычный ход, -
Целый мир, лишившись плоти,
Беглым призраком мелькнет!
Что там дальше, что там ближе,
Где там радость, где беда?
...Этой ветки - не увижу,
Не увижу никогда.
Прикоснуться - и проститься?
Подглядеть - и позабыть?
И глядит надменно птица,
Презирая нашу прыть.
Владимир Дризо
* * *
Вечер.
Дом в заплатах окон
Голый ежится фонарь,
Примерзает звездным боком
К звонкой лужице январь.
В канареечной заплатке,
Где живет далекий Май
Сладкий, досыта, в накладку
Пьют, как баня, жаркий, чай.
Тоже сладким, тоже желтым
Был и черный день, когда
За спиной, когда ушел ты
Дверь захлопнула беда.
И не в желтом цвете дело -
Свет фонарный, хоть и желт,
Служит честно, до предела -
Чай внакладку душу жжет.