К листу все время возвращалась,
К листу, исписанному криво,
Где буквы - лодки у причала
Или надкусанные сливы.
Луна меняла очертанья
И выдвигала подбородок,
Была как мальчик на свиданье,
Так, лет пятнадцати от роду.
И ночь, и облако молчанья,
Где голос, сорванный на крике,
Живет в словах неоднозначных,
И в буквах властных и настырных.
Ночь не кончалась. Ночь продлится.
К листу все время возвращаясь,
Восставшая душа на спицах
Держалась, пальцев не касаясь.
* * *
Кончается долгое лето,
Как прежде, сгорая, люблю
И в черную ночь, как в карету,
Сажусь и чернила коплю.
Остатками чая осколок
Осеннего белого дня,
И перья летят, словно с горок,
В листве пожелтевшей застряв.
И пахнет в окно виноградом -
Осенний ореховый сон
Спокоен без лишней бравады,
Спокоен, как плюшевый слон.
И рот, обожженный орехом,
И чудо разбуженных роз...
Гляжу - эта осень, как слепок
Двух тел, не меняющих поз.
Сумерки
Страусиные краски сумерек.
Фиолетовый почерк дня.
Исподлобья глядит насупленно
Колыбельный халат до пят.
И на летних травах настояна,
Я в патетике всех дождей
Вижу - датские капли собраны -
Капли облачных королей.
Мы не спим под крышей мансарды,
На щеке твоей лунный свет.
Под рубашкой лисенок Спарты
Рвет на части желанья герб.