* * *
Когда сползает ночь по этим горным склонам,
Хлестая листопад чешуйчатым хвостом,
Хвастливый город мой во тьму с покорным стоном
Уходит на покой, измученный постом.
Свисая со скалы, как черные кораллы,
По дну шершавому разбросаны дома,
От мутных коньяков рожденные кошмары
Лишают город мой последнего ума.
И тяжело плывет откуда-то из бездны
Ненужный никому и сам себе рассвет,
И просыпаюсь я, смешной и бесполезный,
Озлобленный, беспомощный поэт.
* * *
Луны полугнилой лимон
Ползет по небу цвета чая,
И, плешью желтою качая,
Змеится искрами средь волн.
Лениво лязгает вагон,
Кренится год на край прохлады,
И листьев первые парады
Проходят строем вдоль окон.
Не разобрать во тьме погон...
* * *
Как неуютно ходить мимо прошлых домов,
Нервно курить и шаги убыстрять поневоле,
И, вспоминая звонков звуковые пароли,
Слушать раздерганный топот своих башмаков.
Взгляды от окон знакомых спеша отводить,
Гневно решать про себя, что ни в чем неповинен,
И понимать, как недужною фальшью подпилен,
В чем-то поклясться себе и скорей проходить.
Эти дома, как мушкеты, на мушку берут,
На подоконниках щурятся даже герани,
Совесть на грани, и что-то клокочет в гортани,
Только уже не вернуться туда, где не ждут.
* * *
Когда, поколесив по миру,
(То перелет, то переезд),
Захлопнешь дверь в свою квартиру,
И эхо сотрясет подъезд,
Никто тебе горячий ужин
Не приготовит, и в постель
Не поманит. Ты им не нужен,
Ты здесь один. Ты здесь отдель-
но от семьи, бежавшей
От рюмок, от статей, поэм,
Тебя спокойно провожавшей,
Тебя не встретившей совсем.
Что ж, разогрею сковородку
И сам поджарю колбасу,
И вето наложу на водку,
И утро доброе спасу.
И утром, обнаружив кофе,
И бодро становясь под душ,
Увижу в зеркале свой профиль -
Ни дать ни взять - ахейский муж.
* * *