Прожить полжизни, классику поверив,
Потом, подняв былых столетий ил,
Понять: нет, Моцарта когда-то не Сальери, -
Своей рукою Пушкин отравил.
Легенда, не рожденная из были,
Живет в стихах, плывя по гребням дней,
В строках, что имена соединили:
Антонио и Вольфганг Амадей.
Где больше мрака? - Там, где меньше света...
Иной навет страшней, чем яд в вине.
Так что ж, недобрый домысел поэта
И гений совмещаются вполне?
Не спутать трудно истинное с ложным
В тумане лет, густом, как молоко,
И прошлое судить, судя о прошлом.
А кажется: и просто, и легко.
* * *
Соединяли деревья веревками, -
Чем и запомнилось детство мое, -
Приподнимали подпорками легкими,
Следом за стиркой развесив, белье.
И приобщился я в дворике маленьком
С давней поры к волшебству ветерка:
Были раздутые пододеяльники,
Как на прищепках больших облака.
...Так далеко унесло по течению,
И не дано повернуть его вспять,
Но, словно чудо, ко мне, тем не менее,
Прошлое в гости приходит опять.
Четко приметы его обозначены:
В завтрашний день пролагая маршрут,
Сорваны будто и ветром подхвачены,
Пододеяльники в небе плывут.
* * *
Отложить все дела, не идти никуда
(Подождут и враги, и друзья).
Так порою должна отстояться вода,
Если знать, что она - для питья.
И под камень лежачий пускай не течет,
Но важней, чтоб в песок не ушла.
И всему свой приходит и срок, и черед,
И потоку сдается скала.
Не напрасными долгие будут труды.
Кто спешит - не окажется прав,
И не много в ведре донесет он воды,
По дороге ее расплескав.
* * *
День отгорел,
остыл камин небес.
Не сдержит тьму
созвездий решето.
Вселяется коварный
мрака бес
В кого сумеет только
и во что.
На удочки
болотных камышей
Заманивает
жертву он свою...
И волки приближаются
к жилью,
И окрыляет темнота
мышей.
И музыка
щемящей тишины
Звучит в укор
безлюдным мостовым.
Как клавиши,
они запылены,
Так, словно век
не прикасались к ним.
Кровь холодит
незримая струя.
Я выхожу на улицу -
и вот
Меня, поколебавшись,
выдает
Тень -
давняя попутчица моя.
Вонзается мне в спину
звездный луч
И застревает в плоти,
будто нож.
А что луна?
Она - за ширмой туч, -
В свидетели
ее не призовешь.
Кто эту боль поможет
превозмочь?
На крик души
лишь эхо шлет ответ.
Не виден свет,
или точней, - просвет
В конце тоннеля
под названьем "ночь".