А ведь была еще и Маша. Меня просили об этом не говорить, я и не скажу, но Маша - была.
     В доме ее сначала держали немножко на посылках, немножко из милости, хотя какая уж милость, самим есть нечего. Маша работала и жила, в общем-то, на свои деньги, так что какие могут быть претензии. Ну, убирала когда чего, кому-то ведь надо. Ну, покупки приносила - а кто их будет приносить, папа с его больной спиной? Мама к тому времени давно была в больнице, это они так говорили - "в больнице", потому что сказать "в психушке" - оно получается немного стыдно почему-то. Хотя никто ведь не виноват.
     Собаку завели ради Ясика, Ясику тогда все время говорили "вот мама вернется, вот мама приедет" - а куда вернется, если мама уже год никого не узнаёт? И завели собаку, думали, Ясик отвлечется, будет у него, значит, вместо мамы - собака. Но вышло как-то криво, Ясик собаку не захотел, его, как выяснилось, в четыре года укусила собака соседей, папа об этом забыл, а мамы, напомнить, не было, и Ясик с тех пор боялся собак и не любил их, хотя как можно не любить собак, я вот тоже не понимаю, и Маша не поняла. Она взяла эту собаку Чанду, и стала с ней гулять и её кормить, а кто ее будет кормить, не папа же, какая у папы зарплата. Чанде надо есть мясо, Чанда не Ясик, которого Маша уговаривала жевать овощи, а он не уговаривался, и плевался овощами в Машу, это было почти сразу после того, как увезли маму, и Ясик был немножко нервный, но Маша понимала и терпела, и вставала перед ним на колени, чтобы он жевал, и Ясик жевал. Маша покупала ему витамины, черешню, зелёный салат, делала всякое вкусное, чтобы он ел, и стояла на коленях, а он не ел, но потом уже ел, и поправился, мама бы его не узнала, это ж надо, каким гладким и красивым стал тощий Ясик.
     Маша была как бы не в счет, поэтому папа, когда женился, попросил ее переехать в другую комнату, угловую, потому что там мало света, а жене папы надо было много света, она портниха, шила, ей нужно было окно. Маша переехала, ничего, и Чанду с собой взяла, и Ясика, который не хотел жить в проходной комнате, и чтобы они через него ходили, он эту папину жену сразу невзлюбил, непонятно, почему, нормальная женщина. Чанда спала на коврике у двери, Маша - на кушетке, они кушетку из кухни забрали, а Ясик - в своей кровати, которую из его старой комнаты перенесли. Света в угловой комнате было действительно мало, но зато Ясик подружился с Чандой и научил ее таскать еду из кухни и быстро-быстро приносить, это они так изводили папину новую жену, которая готовила только папе и себе, а Ясику и Маше - нет, хотя могла бы, много им надо, Ясику и Маше. Про Машу папа своей новой жене ничего не объяснил, да и что там можно было объяснить, а про Ясика сказал "у мальчика сложный характер", хотя на самом деле у Ясика к тому времени был уже нормальный характер, они с Машей жили душа в душу, никаких проблем.
     На родительские собрания тоже Маша ходила - а кто пойдет, эта фифа с трудом соглашалась вообще Ясика терпеть, а папа школу бы ни в жизнь не нашел, какая школа, он родного сына от других отличал по цвету кепки. Маша ходила, а когда ее спрашивали "вы ему кто", она отвечала "я ему Маша", и почему-то вопросов больше не задавали, а потом привыкли. В школе Ясика иногда ругали, иногда - хвалили, больше хвалили, чем ругали, он оказался способным, когда заговорил, а пока не говорил, об этом не знали. Он ведь не говорил больше года, как забрали маму, так и замолчал, и молчал, пока его Маша не увезла на лето куда-то под Астрахань, к своим родственникам. Из-под Астрахани Ясик вернулся загорелым и отдохнувшим, а через месяц заговорил. Конечно, были проблемы всякие, и история эта со стеклом разбитым, и курение потом, но в целом Ясик был ничего себе, Маша была довольна. Если бы мама знала, она бы тоже была довольна.
     А мама и знала, только об этом никто не знал. Когда маму хоронили, папа приехал все-таки, они ведь и разведены не были, он с той свой женой жил просто так, а сообщили о маминой смерти именно ему, потому что кому еще, Ясик ведь несовершеннолетний, не Маше же сообщать. Папа приехал на похороны, прямо в больницу приехал, там ведь и кладбище есть, и вдруг встретил там Машу, и выяснилось, что она все эти годы она к маме ездила по два раза в неделю, чаще не получалось, но два раза в неделю - обязательно, и мама ее не узнавала вначале, а потом начала узнавать, и много лет узнавала, и они о чем-то беседовали, хотя о чем они могли беседовать, с мамой-то, но о чем-то находили, все врачи удивлялись, столько лет. И на похоронах все врачи с Машей здоровались уважительно так, потому что как тут не зауважать, при виде такого, а Маша была совсем никакая, и никого вроде даже не замечала. Папу заметила, но только улыбнулась слабо и как о нем забыла. Маму похоронили, и Маша вернулась домой, и стала снова жить в той комнате, вместе с Чандой и Ясиком, а куда ей еще.
     Папа на это все посмотрел, съездил еще раз в больницу, поговорил с врачами, и неожиданно сделал Маше предложение. Все эти годы, говорит, я был слепым и не видел вашей любви, все эти годы я прожил в заблуждении, что это мы вам нужны, а оказывается, это вы нам нужны, и мне, и Ясику, и давайте мы мою портниху прогоним, тем более, что она и сама уже потихонечку собирается уходить, а с вами поженимся, и вы снова переедете в ту комнату, большую, и все будет хорошо. И он был уверен, что Маша согласится, просто уверен, он же решил, что она все эти годы все делала из любви к нему.
     И тут оказалось, что Маша ужасно удивилась, потому что все эти годы Маша о папе не думала вообще. Она с трудом замечала, что вот есть в доме такой папа, она занята была - обещание выполняла. Маша обещала своей подруге Оле, своей единственной любимой подруге Оле, что если с подругой Олей что-нибудь случится (а Оля всю жизнь жила с ощущением, что с ней вот-вот что-нибудь случится, плохое), она, Маша, поможет Олиной семье - мужу папе и сыну Ясику. Когда с Олей действительно случилось - Оля заболела, вот что случилось - Маша стала помогать. Способ помогать Маша знала один: она, ничего не объясняя, переехала к папе и Ясику, и всё. Они сначала ничего не поняли, да и потом ничего не поняли, но какая разница.
     Олей звали маму. Ясик потом вырос и поступил в институт, выбрал какую-то жуткую инженерную специальность, и никто не знал, почему, а на самом деле - потому, что этой же специальностью страдала Маша. Чанда состарилась, но по-прежнему спит на коврике в угловой комнате. Папа куда-то уезжал, может быть, снова жениться, но неясно. Не женился, вернулся, живёт. Когда его спрашивают, с кем он живёт, он отвечает - один с сыном, он почему-то стесняется того, что в доме, кроме него и Ясика, живёт еще Маша. Так что из-за папы это всё секрет и не считается, можно сказать. Наверное, потому, что Маша так и не вышла за папу замуж. А Маша за папу замуж никогда не собиралась, да она и не могла, кажется, это и представить себе невозможно - Маша, и вдруг замуж.