тут должно было быть какое-то начало с приличествующей ситуации фразой о войне, про которую в данном тексте ничего не говорится - но этого начала тут не будет, потому что а зачем, собственно

    и дело вовсе не в том, что мы проспали - мы часто просыпаем, у нас вместо будильника - ребёнок, а ребёнок, знаете ли, весьма ненадёжный будильник (в смысле, чтоб в заранее заказанное время). А будильник - весьма надежный будильник (в смысле разбудить как раз ребёнка), посему будильник мы не ставим, потому что это пусть враги мои будят ребёнка, который мог бы еще поспать. тут должна быть двусмысленная фраза про моих врагов, коими в данном случае в политическом смысле являются кто только не, но этой фразы тут не будет, потому что все и так поняли, кто является моими врагами в данном случае в политическом смысле
     и дело вовсе не в том, что проливной дождь к середине дня плавно превратился в проливной град. Дождь, любой, какой угодно - это благо для Израиля, и пусть лучше мы тут все сто раз намокнем, чем. И не в том дело, что из двух встреч второй половины дня первая отменилась явочным порядком (обожаю неожиданности), а вторая...
     Да-да. Вторая. В этом-то все и дело. Вторая встреча не отменилась, а перенеслась. На попозже. Из-за чего донельзя дружелюбная и крайне довольная жизнью я осталась хрен знает до скольки сидеть в одиночестве у себя в кабинете. Обожаю сидеть в одиночестве у себя в кабинете. Нет, серьёзно.
     Проблема только в том, что одиноко сидящая я обычно не издаю никаких особенных звуков. То есть у меня нет полезной привычки, занимаясь делами, громко петь (то есть иногда есть, "но не на работе"), я редко сморкаюсь так, чтобы это было слышно сквозь закрытую дверь, меня не прельщает громкий секс в одиночестве, чешусь я тихо, а зеваю - беззвучно, в данный момент я не простужена, посему громких чихов и кашлей от меня тоже особо не дождаться. Короче, присутствие меня за закрытой дверью угадывается разве что телепатически. Ну или если дверь открыть, но у меня на работе народ дрессированный: товарищи знают, что терапевтические кабинеты с закрытой дверью - это не входить. Полная контора психологов, весь клинический отдел сидит, все умные и все вежливые.
     Настолько вежливые, что когда вчера последний из имевших ключ от входа в здание уходил с работы, он тихо запер за собой эту самую дверь в здание и тихо ушел - в полной уверенности, что в здании больше никого нет. И тихо сидевшая у себя в комнате я этого не заметила, потому что выход из здания находится совсем не на том этаже, на котором я коротала свои трудовые будни. То есть я всё заметила, конечно. Но не сразу. Насидевшись в одиночестве и вылезши из своего кабинета на предмет хочу чаю (кухня как раз в районе входа), я в удивлением обнаружила, что в холле темно. И во всех комнатах тоже темно. И за окном (время - шесть вечера где-то) не фонтан как светло. И тихо так, что только мертвые с косами сопят. Отдыхают.
     Гм, удивлённо сказала я сама себе (где ты раньше была такая умная, сама с собой вслух разговаривать) и осторожно подёргала входную дверь. Зря, впрочем, подёргала: там и без подёргать было видно, что дверь заперта. На два замка. Ни от одного из которых - ну правильно, а зачем мне ключ от здания, тут же все работают до шести, а я по жизни ухожу в пять! И надо же было этой ожидаемой встрече задержаться! Впрочем, сама встреча уже тоже под вопросом: ведь точно так же, как я не могу отсюда выйти, никто не сможет ко мне сюда войти.
     Сначала я сильно озаботилась как раз этим войти. Задумалась, что мне делать со встречей (срочно переносить, видимо, пока человек не пришел целоваться с закрытой дверью), и если переносить - то на когда. На воскресенье, ехидно отозвался внутренний голос, сюда как раз люди придут и впустят к тебе твоего посетителя. Идея с воскресеньем насторожила: из неё явственно следовало, что я лично проведу незабываемые выходные, как раз до того самого воскресенье, в стенах столь полюбившегося мне здания. Чай есть, кофе есть, молоко тоже есть. Больше, правда, ничего нет, но зато есть масса компьютеров, телефонов и личных дел пациентов. Можно вдосталь наповышать свой профессиональный уровень. Просто на всю оставшуюся жизнь.
     Уровень - уровнем, но перспектива повышать его все выходные напролёт нас с внутренним голосом как-то не обрадовала. Мы нервно перенесли встречу и пошли ориентироваться на местности - дабы проверить, через что, кроме двери, можно смыться из этого достойного места. Место действительно достойное - ковры, зеркала... "Прежде чем войти, подумай, как выйдешь", строго сказало из какого-то зеркала. Когда я входила, тут еще дверь была открыта, злобно сообщила я зеркалам и показала язык. Зеркала послушно отразили то, что им показали, и смолкли. В крайнем случае, уйду через зеркало, подумала я, и задрала голову в поисках окон.
     Окна в здании, безусловно, были, но всё они оказались забраны красивыми фигурными решетками. Ни в одну из этих решеток мне даже не стоило пытаться пролезть - и вовсе не потому, что я сильно поправилась за последние пять лет, просто, не говоря уже о груди, у меня есть еще и голова. А туда, куда даже голова не пролезает, не советовала ходить еще моя зазеркальная подруга. Я и не пошла. Спать лучше в одном из кабинетов, на ковре - там меньше дует, посоветовала мне обширная картина в золотистой раме. На картине змеилась зелёная дорожка, уводящая в какой-то сад. В сад, все в сад, вспомнилось не к месту и сильно захотелось домой. Желательно поскорей. Я прекратила лунатически бродить по комнатам и направила всю свою энергию на поиски выхода из создавшейся ситуации. В буквальном смысле.
     В одной из комнат, самой большой и красивой, обнаружился балкон. Балкон был заперт, но - где наша не пропадала - быстрый обыск ящиков стола выявил ключ с недвусмысленной бирочкой с надписью "от балкона". Хорошо, что не от балды, съязвили остатки гордости.
     Я мастерски применила "от балкона", вышла на мокрый скользкий балкон и посмотрела вниз. Вниз был красив, как стадо карибу в весеннем лесу. С неба текло и лилось, и благодарная черная земля сыто впитывала прохладную влагу. Балкон находился над каким-то крутым косогором - таким образом, что левая его часть была от земли где-то на высоте полутора этажей, а вот правая - уже на высоте этажей двух с половиной. Прыгать будем вниз и влево, мужественно скомандовал внутренний голос. А не высоко? - засомневалась я. А ты вниз и вправо посмотри! - посоветовал внутренний голос. Я посмотрела вниз и вправо, и моментально поняла, что вниз и влево - не высоко.
     Написать записку хозяину комнаты было делом двух минут. В записке я конспективно объяснила хозяину комнаты и балкона, куда делся его ключ, почему его балкон оказался запертым снаружи и каким образом указанный ключ можно получить обратно ("в воскресенье занесу"). Бросить балкон незапертым мне не пришло в голову - ведь если я отсюда все-таки вылезу, значит, кто-нибудь более инициативный вполне может сюда таким же образом влезть. А тут личные дела все-таки. Не фиг с ушами. Так что я сделала всё, чтобы мой аварийный выход не превратился ни для кого в авантюрный вход.
     Дальше те жители окрестных домов, которые случайно оказались у окон в тот момент, могли наблюдать пикантную сцену. Из балконной двери над мокрым косогором появился изящный молодой специалист в длинной юбке, с ключом и сумкой. Ключом была аккуратно заперта балконная дверь, а сумка, после минутного колебания, ласточкой полетела вниз с балкона на мокрую землю. Молодой специалист что-то негромко сказал, подхватил двумя руками длинную юбку и решительно взгромоздился на балконные перила. Взгляд вниз показал молодому специалисту (а специалистом он явно был отнюдь не по прыжкам в высоту), что жизнь тяжела, но по-прежнему прекрасна. Сверху на молодого специалиста щедро лился весенний дождь.
     Полтора этажа - это не очень высоко. Особенно это не высоко, если не собираться оттуда прыгать. "Тигры - не скалолазающие животные, тигры - водоплавающие животные!" - уныло подумала я. Ах, водоплавающие, обрадовался дождь. Водоплавать будем вниз, ткнул внутренний голос. Хорошо, покорно согласилась я и потвёрже уселась на перилах. В голову некстати лезла вся мировая литература, начиная с оптимистического "эх, дубинушка, ухнем" и заканчивая философским "чего ж я не сокол, чего ж не летаю". Ну чего ж ты засиделась, возмутился внутренний голос. Ты как Мусю учишь с высоких стульев слезать? Что ты ей говоришь? Ты ей говоришь "попой, Муся, попой!". Не в смысле - помузицируй, спускаясь, а в смысле - задом повернись и слезай. Идею поняла? Поняла. Ну так давай! А то мы тут до завтра прокукуем. Жрать охота.
     Продолжение банкета пронеслось перед любопытными глазами жителей окрестных домов в одну минуту. Эквилибр на балконе повернулся к лесу задом, к стене передом, соскользнул вниз и повис на руках над всё еще неблизкой землёй. Секунду повисев, молодой специалист мужественно произнес "ой" и отпустил руки. Фигура в длинной юбке споро долетела до земли и встретилась с ней в теплой, дружественной обстановке. Восторженно потопталась, зачем-то посмотрела вверх, на далекий теперь балкон, деловито одернула на себе элегантное черное пальто, подхватила сумку и убралась восвояси.
     Оказывается, лететь с не очень большой высоты - это здорово. Это секунда замирающего сердца и тут же пружинистая уверенность, что - долетела. Куда ты на хрен денешься, с подводной лодки, откомментировал внутренний голос. А мне понравилось! - гордо заявила я и подмигнула неприступному балкону. Приходи еще, приветливо пригласил балкон, можешь так каждый раз выходить, мне не жалко. Спасибо, я подумаю, вежливо ответила я и повертела в руках балконный ключ. В конце концов, можно ведь его никому и не отдавать. Зачем им в такие холода балкон, в самом деле.
     а тут должна была быть заключительная фраза про то, что в летающей сумке всё это время тихо лежал противогаз - но этой фразы не будет, потому что какая, в конце концов, разница - что в ней там лежало, в этой сумке.

Другие авторы     Солнечный Остров