Эфраим Баух

Писатели России и Израиля за гражданское общество и против террора

Так озаглавлена тема проекта - серии встреч ведущих писателей России и Израиля в течение года (октябрь 2005 - октябрь 2006).

Проект этот является совместным и разработан в рамках Федерации Союзов писателей государства Израиль, ПЕН-клуба Израиля, представляющего Всемирный ПЕН-клуб, и Министерства иностранных дел Израиля.

Понятие "террор" воспринимается каждым человеком мгновенно - зримо, эмоционально, сжавшимся от экзистенциального страха сознанием.

Понятие "гражданское общество", казалось бы, достаточно ясное, на поверку вовсе не понятно само собой, требует разъяснений, повторений, толкуется каждым по-своему.

Тем не менее, если внимательно рассмотреть исторические события последних десятилетий ХХ-го века и первых лет третьего тысячелетия, то именно это понятие является тем оселком, на котором проверяется наше будущее, той осью, на которой должны быть закреплены колеса, долженствующие - пусть со скрипом и перекосами - катить человечество в это будущее.

Гражданское общество

Еще в Древней Греции гением Аристотеля было достаточно четко определены правила существования и взаимоотношений общества и индивида. Общество должно быть связано определенной формой политического устройства. Платон даже разработал различные формы этого устройства, считая идеалом общество, управляемое философами и поэтами.

Это, кстати, по сей день болезненный вопрос: должны ли писатели и философы участвовать в политической жизни? Назовем лишь два примера с явно противоположными результатами.

С одной стороны, Владимир Жаботинский, чьи идеи гражданского общества укоренились в общественной жизни Израиля, но сам он так и не удостоился занять подобающее ему место в реальной политике.

С другой стороны, Вацлав Гавел - реализовавший свои идеи гражданского общества и ставший президентом Чехословакии.

В Древней Греции под гражданским обществом подразумевалось сообщество свободных, равных во всех правах граждан, добровольно (через выборы и собрания) принимавших на себя определенную форму политического устройства до тех пор, пока это устройство не начинало ограничивать их прав, вплоть до полного их ущемления и превращения государства в жестокую безжалостную диктатуру.

Сегодня, можно сказать, "гражданское общество" в мировом понятии означает то же сообщество свободных и равных в правах граждан, связанных между собой определенными экономическими, культурными, политическими, нравственными отношениями, абсолютно независимое и автономное от властных структур государства, обладающих генетическим стремлением подавлять, "упорядочивать" жизнь общества индивидов.

Многие из нас достаточно прожили в полностью огосударствленном обществе, что подобно было полному обызвествлению кровеносных сосудов, приводящему к паранойе, войнам, катастрофам, наконец - коллапсу и падению этих государственных структур, все же успевших за свой век уничтожить миллионы безвинных жизней.

Итак, гражданское общество должно в рамках, закрепленных законами, которые никто отменить не может, иметь возможность защищать:

- право человека свободно выражать свои мысли;

- право индивида или общественной группы противостоять любому засилью - державному, диктаторскому, плутократическому, религиозному;

- право на свободное предпринимательство, что стало краеугольным камнем строительства общества в США, приведшиму их к невиданному прогрессу;

- право на свободные и независимые средства массовой информации, особенно в эру телевидения и Интернета, включая абсолютную неприкосновенность журналистов и невозможность бросать их за решетку;

- право защищать свою духовную независимость, не покушаясь на независимость себе подобного.

Все спорные вопросы, даже самые болезненные, - обсуждать лишь в свободных дискуссиях.

Речь идет о выработке правовой культуры.

Процесс этот непростой и длительный, но без него не может быть гражданского общества.

Для этого необходимо формирование у человека чувства принадлежности к обществу, умения активно участвовать в преобразованиях своей социальной среды.

Наиболее важным принципом гражданского общества является абсолютное разделение и независимость четырех ветвей, определяющих демократическое сосуществование государства и гражданского общества - законодательной, исполнительной, судебной и средств массовой информации.

Только это может обеспечить успешную борьбу с коррупцией, а проще - со всеобщим взяточничеством, покрываемым бюрократической круговой порукой, принципом "я - тебе, ты - мне".

Этот принцип работает на любых уровнях, начиная с выборов, назначений, всяческих манипуляций, приводящих к тому, что любое оппозиционное мнение заглушается, оттесняется, переводится в разряд криминальных дел.

Этот принцип приводит к постепенному срастанию всех четырех ветвей, злокачественному прорастанию одной ветви - в другой.

Так в истории последних веков возникали мощные, но страшные своей ядовитой сущностью деревья, рухнувшие в одночасье.

Только при полной независимости вышеназванных четырех ветвей могло возникнуть "дело Никсона", "дело Клинтона". Первое привело к снятию президента с должности.

Можно ли себе такое представить в однопартийном государстве с полным подавлением гражданских свобод, хотя и с наилучшим - на бумаге - сводом законов?

В сегодняшнем мире, за который каждый из нас несет личную ответственность, общественная позиция гражданина, его политическая и профсоюзная деятельность, его знания и жизненный опыт позволяют оценить истинное направление и намерения власти и сформировать новое представление о возможном развитии общества, к которому этот гражданин принадлежит. Свобода и общественное развитие, демократия и социальные права, солидарность и интернационализм, умение самостоятельно и критически мыслить, стремление действовать "без боязни", чтобы голос его был услышан и оказал влияние на власть - вот признаки истинного гражданина.

Гражданское общество в Израиле имеет более длительный опыт существования, чем гражданское общество в России. Тем не менее, писателям наших стран предстоит бороться против цинизма и равнодушия властей к собственным гражданам, против стремления власти зажимать рты не согласным с ее политикой, обвинять оппозицию в уголовных делах. В свое время были такие эксцессы в Израиле, когда социалисты и коммунисты преследовали ревизионистов. Достаточно вспомнить убийство Арлозорова, которое обернули в уголовный процесс против оппозиции. Но гражданское общество в Израиле выдержало этот экзамен и с удивлением и беспокойством взирало на процессы 37-го года в Москве, на каннибальские коллективные письма интеллектуалов и трудящихся страны Советов, требующих смертной казни находящихся под судом.

Писатели двух наших стран должны изучать мировой опыт борьбы против уловок власти - медленно и как бы незаметно ограничивать свободу слова, особенно ныне, в век телевидения, являющегося мощнейшим инструментом воздействия на потенциальных избирателей. В СССР суды и не скрывали своей зависимости от исполнительной власти. Писатели должны задать себе вопрос: много ли изменилось с тех пор, как советская власть перестала существовать? Не нарушено ли равенство перед законом, если у членов партий при голосовании больше прав, чем у беспартийных? Как случилось, что союз либеральной реформаторской части бюрократии, олицетворяемой Ельциным, с истинным лидером гражданского общества академиком Сахаровым, против реставрации коммунизма с лицом Зюганова, перестал существовать: окрепшая бюрократия отбросила демократию и гражданское общество за ненадобностью? Именно писатели , как люди независимые и чурающиеся политики, должны довести до народа, что только истинная демократия и сильное независимое гражданское общество могут быть залогом будущего страны. И это вовсе не демагогическое сочетание слов - "довести до народа", ибо лишь часть общества ценит свободу, которую можно ограничить, а то и вовсе отобрать. Большинство же в современном мире не знает, а чаще всего и не хочет знать, что это такое - "гражданское общество" и следует ли за него бороться. Именно писатели должны бороться в первую очередь за независимые средства массовой информации - газеты, радио, телевидение, Интернет. Только они - с различных точек зрения анализирующие жизнь общества - могут воспитать истинную гражданственность.

Террор

Террор в современном мире тем опасен и страшен, что, кажется, с ним можно справиться. Ведь были вспышки террора в глобальном масштабе - Первая и Вторая мировые войны, эпохи Большого террора - Катастрофа и ГУЛаг. В сравнении с Большим террором многие, отсиживавшиеся в спокойных уголках планеты, считали этот террор малым, искренне или лукаво веря, что их это не коснется, что это и вправду борьба того или иного народа за свои права и свободы. Сегодня нет уже в мире такого спокойного уголка. И, тем не менее, к примеру, британские правители сегодня, после терактов в Лондоне, все еще мямлят о разном терроре.

Это постоянное двуличие, основанное на крови безвинных людей, постепенно вырастило чудовище современного террора, которое никого не щадит. Самое любопытное и с трудом воспринимаемое - это факт, что за любым террором, Большим или Малым, стоит явное или скрытое желание - господствовать над миром. Одни скрывали его под желанием осчастливить все человечество борьбой за его светлое будущее, другие - под нескрываемым стремлением народа, объявившего себя "высшей расой", овладеть миром под лозунгом "Германия превыше всего" - "Дойчланд юбер алес". Теперь проснувшийся от долгой спячки ислам, обернувший свой извечный фатализм в "живые бомбы", объявляет, что грядущее мира в его руках.

Так, рядом с цивилизацией, понесшей чудовищные жертвы, но сумевшей себя защитить, возникло вездесущее пространство террора, виртуальное в своей неуловимости, но весьма реальное в своем кровавом обличии, пытающееся небезуспешно доказать, что оно подлинно владеет положением, а государства - эфемерны.

И тут средства массовой информации, весь поток фильмов и книг ужасов - вступают в дьявольски опасную игру. Они срастаются, как сиамские близнецы, с террором - в погоне за зрелищностью, действующей на самые низменные чувства зрителей, на словах ужасающихся виденному, а в душе жаждущих этих зрелищ и явно испытывающих скуку, если долго не бывает терактов. Так террор паразитирует на слабостях цивилизации.

Разве не тема для нас - мазохистское стремление израильтян отдыхать на Синае, несмотря на террористические акты и предупреждения об опасности посещать эти места? Разве не сюжет для писателя - голливудские триллеры о чудовищных терактах в пространстве нью-йоркских небоскребов, ставшие учебным пособием для исламских террористов-самоубийц 11 сентября? Более того, всегда находятся политкомментаторы, философы, журналисты и социологи, "столпы цивилизации", в том числе в Израиле и России, которые не без злорадства комментировали этот страшный террористический акт, доказывая, что он оправдан и даже простителен, ибо американцы во всем виноваты сами.

Эти "группы поддержки" не менее опасны, чем сами террористы. И никакие совершаемые террористами чудовищные акты не могут искоренить эти группы, по сути, "социологов и философов-террористов", которыми разработаны четкие клише по эксплуатации, оккупации, и прочим несправедливостям, порождающим террор, о праве наций на самоопределение, об оскорблении религиозных чувств нравственным растлением, утратой благочестия.

Страшно даже подумать, что без этого ханжеского аккомпанемента террор был бы обречен на немоту и в дальнейшем - на поражение и исчезновение, до такой степени вина лежит на этих "ревнителях прав человека", владеющих словом, главным оружием журналиста и писателя, зрелищем и электронными средствами промывания мозгов.

В бытность противостояния держав именно спецслужбы готовили террористов для подковерной борьбы в эпоху всеобщего страха ядерного конфликта. Израиль был одним из первых, ощутивших щупальца международного террора, с помощью которого нагнетали международную напряженность, дестабилизируя тот или иной район. Чем окончилась такая международная провокация СССР в 1967 году - знает весь мир: полным поражением арабских стран в Шестидневной войне с Израилем.

Сегодня, быть может, еще не поздно опомниться и дать отпор всемирному терроризму, который кажется неуловимым и вездесущим, и, тем не менее, с достаточной степенью очерченности представляет отдельную мировую державу. Можно и необходимо проследить ее связи, ресурсы, влияние, найти способ парализовать ее разбросанные по миру центры, более жестко и нелицеприятно разоблачать тех, кто в корыстных целях поддерживает террор, зарабатывая на крови и гибели, доказать им, что некрасовская формула "дело прочно, когда под ним струится кровь" обернулась сегодня чудовищным эхом.

В БОРЬБЕ ЗА ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО ИЗРАИЛЯ

Первая конференция в рамках проекта "Писатели России и Израиля за гражданское общество и против террора" состоялась 2 ноября в актовом зале гостиницы "Дан-Панорама" (Тель-Авив).

Вел конференцию Председатель Федерации Союзов писателей Израиля и Президент израильского ПЕН-клуба Эфраим Баух.

Главными выступающими были Вице-президент и генеральный директор Русского ПЕН-клуба поэт и прозаик Александр Ткаченко и израильский поэт, прозаик и исследователь литературы профессор Орцион Бартана. Выступления переводились с русского на иврит и с иврита на русский.

В тот же день состоялся творческий вечер Александра Ткаченко в Ашдоде, организованный муниципалитетом (Борис Гитерман).

В Доме писателей имени Шауля Черниховского состоялась встреча А.Ткаченко с русскоязычными писателями Израиля.

Конференция была широко освещена средствами массовой информации, в том числе Девятым каналом, радио РЭКА, газетами "Вести" и "Новости недели".

Гость декабрьской конференции - поэт и общественный деятель Римма Казакова.

14 декабря заседание в зале библиотеки "Бейт-Ариэла".

13 декабря - встреча в Ашкелоне, 15 декабря - в Ашдоде.

В январском заседании предполагается участие писателя Андрея Битова.

Гражданское общество

Понятие "общество" в культурном мире всегда было неотделимо от других понятий, определяющих совместную деятельность, таких, как "семья", "государство", "нация", "колено", "клан", "племя".

Последние утеряли свое значение в современных обществах. И все же распад Чехословакии, Югославии, представляет нечто подобное возврату к понятиям "племени", "колена". Также распад СССР на Россию и другие государства означает победу понятия "нации" над понятием "общество".

Несмотря на официальное отделение религии от государства во многих западных странах и в других, приближающихся к этому, всегда и в любом государстве нет истинного равенства между группами населения, и всегда существует титульная нация или группа. Например, США, где религия отделена от государства, являются протестантской страной.

Великая русская литература девятнадцатого века отлично понимала это и отдавала предпочтение национальному началу перед гражданским обществом. "Национальное начало" весьма интересовало, к примеру, Антона Чехова, а православие нашло ясное выражение у такого писателя в годы коммунизма, как Михаил Булгаков.

Иудаизм никогда не отделял религию от национального начала. В течение своего более чем трехтысячелетнего существования еврейство не представляло гражданского общества, даже не пользовалось этим понятием. Ведь евреи большую часть своего существования были лишены национальной самостоятельности, выделяемые окружающей их титульной нацией, обладающей иной национальной и религиозной идентификацией.

Потому религия и была идентифицирующим отличием евреев, частью их общественного, гражданского существования, определяя образ жизни как отдельного еврея, так и всей еврейской массы. В обществах, обладавших длительное время гражданской независимостью, всегда шла борьба между религиозной и светской властью, судебной и законодательной системами. А в новое время в эту борьбу вступили и средства массовой информации. В России эта проблема существует по сей день.

Государство Израиль, созданное, по сути, стремлением разбросанного по всему миру еврейства добиться своей национально-религиозной идентификации, испытывает меньшие трудности, ибо нет у него Истории суверенной гражданской власти, ведущей войну с властью религиозной, и нет неясного взаимоотношения со средствами массовой информации. Все это возникло и обретало реальность лишь в последние десятилетия.

Также и сионистское движение, изначально светское, как бы исполняло обязанности религии, создавая мировоззрение, правила поведения и идентификации еврея. Сионизм, который установил в тех или иных границах страну Израиля, сделал это, исходя из силы "Истории", понятия, заменившего религию, и почти равного ей.

Сегодня Израиль разрывается между двумя направлениями. Это, с одной стороны, государство всех своих граждан с ясным разделением ветвей власти - то есть структура, приближающаяся к "гражданскому обществу", - и государство еврейское - то есть национальное и религиозное более, чем гражданское.

Террор

И террор в современном мире связан с понятием нации и религии более, чем с понятием общества, тем более гражданского.

Сегодня террор связан, в основном, с исламом. Нечто подобное было в средневековой христианской Европе, когда религиозное начало было сильнее национального. В мусульманском обществе нет многих "народов", как и нет гражданского общества. Лишь религия в этом обществе направляет жизнь. И террор является результатом веры, что "Религия Мухаммеда основана на оружии, на войне с неверными", веры, которая всеми средствами стремится навязать себя мусульманскому, а затем и всему миру. С момента своего возникновения 1500 лет назад, ислам ведет войну с "неверными". По сути, средние века шли под знаком войны не на жизнь, а на смерть между христианской Европой и исламом. И мы сейчас являемся свидетелями новой волны этого столкновения, в водовороте которого, как говорится, не к добру, оказались и мы - евреи, государство Израиль.

Весьма сомнительно, сумеет ли гражданское общество, несущее ценности демократии, одолеть террор, ибо террор, как противоборствующая сторона, вообще отрицает легитимность понятия "демократия и права человека". У нас же лишь твердое отстаивание национальных наших интересов, война на смерть за жизнь, может сохранить существование государства.

Писатель в государстве Израиль

В иудаизме особенно важно понятие о еврейском народе - как народе Книги. Имеется, естественно, в виду Книга Книг. Сионизм не отменил это понятие. Он поставил во главу угла народ и человека Книги, имея в виду вообще образование. В период отсутствия политического руководства именно писатель был лидером и учителем народа, а с возникновением государства стал выразителем национальной независимости. Потому ивритский писатель не может быть освобожден от обязанности национального лидера. Он не может говорить только от своего имени, как и не может говорить лишь от имени демократии. Он должен стоять на страже национального существования. Он должен это понятие разъяснять, критиковать, следить за его перипетиями, выражать его, параллельно с критикой изъянов и издержек общества и власти, защищая право личности, право на индивидуальность и выражение своей правды и своих мечтаний.

Анализируя состояние общества, израильская литература связана пуповиной с национальным началом, а уже затем с демократией, и это пронизывает все ее культурные традиции и ее специфическое положение в западном мире, к которому она принадлежит. Главные вопросы ее - это национальная идентификация, предшествовавшая общечеловеческой, выражаемой гражданским обществом, которое, кстати, в истинном виде не существует нигде, и нет признаков, указывающих, что таковым первыми окажутся общество в Израиле или в России.