ЭФРАИМ БАУХ

Об Андрее Битове

Это был конец 60-х годов. Только недавно научившись, пусть с осторожностью и оглядкой, более, не менее свободно дышать, евреи-шестидесятники с их историческим опытом ощущения близящихся событий, чувствовали, что опять заглушат, согласно Мандельштаму "простую песенку о глиняных обидах и губы оловом зальют".

В 1969 году были опубликованы "Уроки Армении" Андрея Битова.

Эти уроки, удивлявшие самого ученика, хотя между строк было понятно, что ему-то все понятно, стали откровением, в первую очередь, для нас, евреев, тысячелетиями сдававших экзамен по этому предмету, который можно было назвать гражданственным, национальным, да и попросту человеческим.

Судите сами, как мы могли отнестись к такому пассажу:

"Простор - категория национальная. Необходимое условие осуществления нации.

И какое удивление овладевает тобой, когда едешь по крошечной, с нашей точки зрения стране, и час, и другой, а ей все конца и краю нет.

Оказывается, есть горизонт, кругозор, и он ставит всему предел. Он и есть мир бесконечный. Есть то, что человек может охватить одним взглядом и вздохнуть глубоко - это простор и родина. А то, что за ее пределами - не очень-то и существует".

Это и было первым сильнейшим толчком, неповторимым ощущением нашим по приезду на постоянное место жительства, сейчас модное ПМЖ, - в Израиль.

Об армянской письменности автор писал:

"Это великий алфавит по точности соответствия звука графическому изображению…"

Я уже тогда где-то вычитал, что при произнесении буквы древнееврейского алфавита осциллограф рисует ее изображение.

Автор продолжал:

"Этот алфавит был создан гениальным человеком с поразительным чувством родины - был создан однажды и навсегда. Тот человек был подобен Богу в дни Творения".

Опять же, как человек, которого в детстве учили ивриту, как говорится, уже заглянувший в подкладку мира в эпоху торжествующего социализма, я знал, что древнееврейский алфавит, в СССР называемый финикийским, возник за 1800 лет до новой эры, созданный воистину Творцом, ибо не было иного знакомого миру автора. И казалось, что все пять книг Моисея и книги пророков, написание которых, после кумранских находок, было определенно последними несколькими веками до новой эры, возникло как бы из Ничто, из некого тайного ларца Всевышнего.

Недаром ведь в главной книге еврейской Кабалы "Зоаре" есть сильнейший эпизод о том, как Буквы выстраиваются в очередь к Творцу в надежде, что на каждой из них он построит наш мир.

Воистину пространство ивритских букв и являлось - простором, историей, литературой, судьбой еврейского народа, лишенного физического простора в течение тысячелетий.

Автор пишет:

"Мне достаточно трудно представить себе кого-нибудь из высокопросвещенных своих знакомых…прогуливаясь с которым, я бы слышал следующее:

- Вот здесь нашли тело Распутина.

- А вот здесь останавливался Наполеон.

В Армении подобные вещи знает, кажется, каждый. Такое впечатление, что в Армении нет начала истории - она был всегда…

- Андрей, посмотри, вон та гора, видишь? А рядом другая… Вот между ними Андранник встретил турок и остановил их, и они повернули обратно".

В Израиле если это холм, то холм Азека, на котором боролись Давид и Голиаф, если долина, то Аялонская, где Иисус Навин велел остановится луне, если развалины города Хамат - в Евангелиях - Эммаус, то это города, где Иисус явился паломникам уже после распятия, о чем - известная картина Рембрандта.

"Мой друг - армянин, а я русский. Нам есть о чем поговорить.

- О, - сказал друг, - если ты раз проявил любовь, тебе придется отвечать за это.

- А если я разлюбил?

- То ты предал.

- Почему же?

- А зачем ты любил до этого?.. Ты напишешь об этой поездке… Скажешь еще раз хорошо… В третий раз ты уже обязан будешь любить нас и стоять на этом, чтобы не быть предателем. Ты уже армянофил…

- Это мне не нравится.

- И мне это не нравится, - сказал друг, - именно поэтому я дал себе слово: никогда ни о какой другой нации не сказать ничего. Ни дурного, ни хорошего.

Но мне уже было поздно следовать этому принципу…

Армянофилом ты стал, коснувшись резни армян турками".

Вырезали около миллиона восьмисот тысяч.

У нас цифра - 6 миллионов.

Друг углубился в атлас Армении. "Он уходил в свою историю по колени, по пояс, по грудь… Он скрылся с головой.

Автор кричал ему в глубину колодца: "голос мой падал вниз, но кажется, так и не достиг дна".

Колодец истории - Иерусалим и вся земля Обетованная, земля Израиля.

Так выстраивается тема о терроре - массовом или малом. И как бы ни хотелось быть взвешенным в своем отношении к убийцам и жертвам, нет сил человеческих - читать эти страшные хроники армянской резни или Катастрофы.

И только гражданское общество - достижение западного общества со времен Жан-Жака Руссо, столько раз после него выбрасываемое псам, может и должно быть соломинкой спасения.

Колыбель этой малой страны с необъятной, от сотворения мира Историей, возникшей вновь, как Феникс, со дня рождения раскачивали две повивальные бабки - террор с одной стороны и упорное желание, несмотря ни на что, строить гражданское общество - с другой.

И я надеюсь, что в таком контексте тема "Писатели России и Израиля за гражданское общество и против террора" внесет свой живой вклад в длящуюся дискуссию, без которой мир не может существовать.