Даниэль Клугер

     1. С какой литературой Вы идентифицируете себя в первую очередь - с русской или еврейской?
     2.Если с последней - как Вы ее определяете, существует ли она?
     3. Вообще - можно ли говорить о еврейской литературе на нееврейских языках?
     (видите, тут на самом деле целый блок вопросов!).
    
     Еврейские книги на русском языке - странный побег в ботаническом саду литературы. Взращенный несоответствием звука и его произносящего горла, питаемый конфликтом между корнями и почвой, он не должен был появиться вообще, а, появившись, быстро угаснуть. Под холодным дождем вопросов о целесообразности и несмолкаемый кадиш критиков, он, тем не менее, тихонько цветет, в каждом поколении выбрасывая новые ветви.
     Язык в литературе - самостоятельная субстанция, куда более таинственная, чем простое средство передачи информации. Скрытый огонь метафор иногда является первопричиной художественного замысла. Сочетания слов не только выражают мысль, но и порождают ее. Русский язык отталкивает еврейскую тематику, он плохо приспособлен для передачи оттенков религиозных переживаний, вокруг которых, так или иначе, построена еврейская жизнь и, следовательно, еврейская литература.
     Пишущий по-русски еврейский писатель пребывает в перманентном конфликте между культурой языка и языком культуры. Возможно именно поэтому, в лучших своих образцах, эта литература особенно интересна.
     Сегодня, как впрочем, и всегда, еврейская тема волнует многих писателей и не только этнических евреев. Написано и пишется множество произведений, часто незаурядных. Как же определить, относятся эти тексты к еврейской литературе, к литературе о евреях, или литературе написанной евреями?
     Мне кажется, что главный, корневой признак тут один: отражение в художественной форме процесса еврейского самопознания. Именно это, а не национальность автора, является, с моей точки зрения, основным критерием принадлежности к еврейской литературе.
     Идентификацией себя, как писателя, я не занимаюсь, оставляя эту работу литературоведам грядущих светлых лет. Впрочем, два года назад еврейская община Одессы выпустила мою книгу. Вышла она в серии "еврейские писатели", сразу после Осипа Рабиновича. Таким образом, меня уже классифицировали и определили.
     Если же говорить о личностной идентификации, то себя отношу к израильтянам и говорю это с гордостью и любовью. Мне нравится эта страна, нравится ее еврейский характер - что дети в садиках поют песни про Маккавеев, что в Йом-Кипур весь Израиль замирает и даже самые "левые" постятся и ходят в синагогу, что в сумерки вдоль скоростных шоссе стоят машины, возле которых молятся евреи, опоздавшие с дневной молитвой и пытающиеся "отчитаться" на последней минуте.
     Мне нравится, что мои дети уже с трудом понимают своих бабушек и учат их ивриту, а бабушки покорно улыбаясь, воспринимают это как должное. Мне просто нравится эта страна, ее пейзажи, рассветы, апельсиновые рощи, молчание Бней-Брака и гомон Тель-Авива. В течение тысячелетий наши деды, прадеды и прапрадеды три раза в день поворачивались лицом к Иерусалиму и просили у Всевышнего привести их в Святую Землю, а если не их, то хотя бы детей, или внуков. Мы - то поколение, в котором сбылись тысячелетние молитвы и просьбы, и мне нравится ощущать, что слезы тысяч моих предков были пролиты не напрасно.
     С Россией меня связываeт груз культурного наследия и язык, единственный, на котором я могу писать.
    
     2. У каждого писателя существует некая сверхзадача. Можете ли Вы сформулировать ее применительно к собственным произведениям?
    
     Мне очень нравятся страна, в которой я живу, религия, которую исповедую, народ, к которому принадлежу. Это чувство радости и теплоту соучастия я бы хотел передать читателю.
    
    
     3. В нынешней литературе - во всем мире - жанр рассказа становится все большей редкостью - при том, что, как я полагаю, именно он в наибольшей степени свидетельствует о профессиональном мастерстве. Вы же явно предпочитаете его (и короткую повесть). Несколько слов об этом - и, кстати, нет ли в Ваших планах романа?
    
    
     Это достаточно спорное утверждение. Мне кажется, что выбор формы не всегда сознательное решение автора, хотя, конечно, профессионал может заставить себя писать в каком угодно жанре. Современная литературная критика, пытаясь понять, почему автор написал так, а не иначе, задействует весь аппарат психоанализа.
     Для меня сочинительство - увлекательный процесс, в котором я знаю, откуда начну и почти никогда не представляю, где поставлю точку. Я бы сравнил этот процесс с надуванием детской игрушки - помните, в детстве были такие забавные штучки - дуешь в нее, и раскатывается длинный розовый или зеленый язык. Так и сочинительство: начинаешь думать, представлять ситуацию - и разворачивается история. Хотя иногда текст начинается с последней фразы.
     Роман я пишу уже год. Думаю, примерно через год закончу. Мне кажется, это будет неожиданное для многих произведение.
    
     4. Многие рассказы - и из "Шахматных зайцев", и из "Черепахи" содержат явные и неявные аллюзии из классической литературы. Понимаю, что это делается сознательно. Какова Ваша цель?
    
     Во-первых, так интереснее писать. А во-вторых, возникает некая литературная игра, в которой фразы и образы, используемые при построении сюжета, одновременно служат намеками на другие ситуации других книг, обогащая, тем самым, сюжет. Умберто Эко заметил в послесловии к своему знаменитому роману "Имя розы" : " современный писатель таскает груз культуры не за плечами, а в желудке. Он успел его переварить". Наверное, тоже самое относится и к современному читателю.
     В Талмуде есть такой принцип изучения текста - "экеш". Если в описаниях двух совершенно разных с первого взгляда ситуаций используются одинаковые выражения, ищи подобие и в самих ситуациях. Как правило, я строю объем произведения таким образом, чтобы действие полностью и вполне внятно разворачивалось на первом плане. Намеки и аллюзии висящие на втором и третьем, углубляют понимание ситуации. Тот, кто их различает, получит большее удовольствие от чтения, от разгадывания разворачивающейся перед ним литературной игры.
     Иногда, как это произошло в повести "Попка-дурак", понимание второго плана переворачивает с ног на голову понимание первого. Герой из простодушного дурачка превращается в маньяка-убийцу. Но не заметивший второго плана может спокойно удовлетвориться первым.
     Я всегда организую текст таким образом, чтобы у него было несколько вариантов прочтения. Некоторые тропинки протаптываю до конца, некоторые обозначаю лишь намеком. Все они ведут к разным дверям, выбрать которые я предоставляю читателю. Каждый, в зависимости от силы своего воображения, сможет достроить историю, протоптать тропинку до конца. Таким образом, читатель становится соавтором. Ко мне часто обращаются люди с просьбой подтвердить, правильно ли они поняли мои тексты. Как правило, они рассказывают мне совершенно новые интерпретации, про которые я даже не думал. Но начало всех историй всегда совпадает с началом одной из тропинок.
    
     5. Вы один из руководителей русскоязычного Союза писателей, ведете Тель-авивский клуб литераторов. Об этом и о русскоязычной литературе в современном Израиле вообще.
    
     Пишущие в Израиле на русском языке оказались в совершено удивительных, благодатных для литературы условиях. Все посторонние мотивы, могущие повлиять на творческий процесс, полностью устранены - писательство не приносит ни денег, ни славы, ни даже популярности. А это значит, что в литературном процессе участвуют лишь те, кому это действительно нужно, те кто не может без него жить. Искусство ради искусства в масштабе отдельно взятой страны.
     Тель-авивский клуб литераторов при Союзе Писателей существует уже пять лет. Входят в него только профессионалы, цель у которых помочь друг другу в работе над текстами. Раз в месяц члены Клуба собираются и возлагают на алтарь произведение одного из сотоварищей. Посторонних не приглашают, правда и не выгоняют, если приходят.
     Разговор начинается жесткий, не комплиментарный. Цепляются за каждую неправильно поставленную запятую, неточный эпитет, банальное сравнение. В конце заседания автор, воздевая очи горе, многократно клянется никогда больше не пускаться на подобную экзекуцию. Впрочем, свою клятву он очень быстро нарушает. Польза от такой работы огромна - по существу члены Клуба проводят совместную редактуру текста, этакий "мозговой штурм" по его улучшению. Охолонув и зализав раны, автор соображает, что в его руках оказались весьма ценные замечания, собирает сделанные на заседании записи и начинает правку.
     Союз Писателей осуществляет максимально возможную в такой ситуации поддержку - предоставляет помещение для заседаний в Доме Писателей. О том, насколько интересна наша литературная работа для читающей публики, можно судить по количеству посетителей на интернет-сайте Клуба. sunround.com/club Их число постоянно растет, и уже перевалило за пятнадцать тысяч в месяц. География - около пятидесяти стран. Цифры для литературного сайта весьма впечатляющие.