    В начале достославных восьмидесятых довелось мне оказаться на обыске. Во время урока раздался осторожный звонок в дверь. Теща хозяина квартира пошла открывать и вернулась в нашу комнату бледная, как угол дома.
    - Там милиция, обыск.
    Милиционеров оказалось двое, плюс понятые из ЖЭКа, а командовал аккуратный капитан КГБ, Алексей Агафонов. Так он представился, после настоятельного требования хозяина квартира объяснить, с кем он имеет честь.
     Искали, как обычно, оружие и наркотики, а находили, как всегда, учебники иврита, молитвенники, Пятикнижия, журналы «Израиль сегодня» и «22». Всех присутствующих сразу переписали, затребовав паспорта, с тайной надеждой, что у кого нибудь не окажется и «лопушка» можно будет увезти на сутки- двое для выяснения личности. Но паспорта у всех были наготове, «лопушков» товарищам комиссарам надо было искать в другом месте.
     Капитан всем своим видом демонстрировал пренебрежение к той духовной нищете, которая, по его мнению, царила в нашей компании. Проявлялось это в надменном взоре, унижающих интонациях, и плохо скрываемом превосходстве. Капитанишко, скорее всего, окончил военное училище и какую нибудь школу КГБ, а за столом сидели два кандидата наук, писатель, математик и лингвист с зарубленной диссертацией. Капитан, представитель передового отряда человечества, потрошил темные силы атавизма и реакции в их наихудшем, жидовском проявлении.
     Книг нам было не жалко - новые привезут; заграница по части книг помогла бесперебойно. Но обида некая все-таки грызла, ведь покидают все эти вкусные комментарии, таблицы спряжений ивритских глаголов, календари и проч. в какой-нибудь подвал, где они и сгниют, на радость капитанам агафоновым.
     Конфискованную литературу милиционеры складывали на край стола. Стопка росла и росла, пока не начала опасно крениться. И тут капитан совершил ошибку; совсем уже войдя в раж, он, углядев лежащий на верхней полке Хумаш, подхватил его кончиками пальцев и брезгливо бросил на стопку. Книжки с шумом посыпались на пол.
    - Нехорошо, - заметил хозяин квартиры. - А вернее даже плохо.
    Агафонов с трудом спрятал язвительную улыбочку.
    - Пусть поваляются, - назидательно заметил он. - Им там самое место.
    - А вот в наших книгах написано, - невозмутимо продолжил хозяин квартиры,- что у того, кто небрежно обращается со святыми предметами, дети умирают в малолетстве.
     Капитан сделал вид, что не расслышал, но ухмылку с его лица как ветром сдуло.
    Спустя минуту он осторожно спросил:
    - А где это написано?
    - В каббалистических книгах, - ответил хозяин, - одну из них вы только что уронили на пол.
    Агафонов снова промолчал. Или до него плохо доходило, или учили его никогда сразу не реагировать. Учили, наверное, правильно, только хозяин дома был кандидатом наук по психологии и давно бы стал доктором, если бы не страстное желание покинуть советскую родину. Ход мыслей капитана он представлял так, как гроссмейстер представляет себе ход партии с перворазрядником. Но сила его заключалась не только в понимании психологии противника, самый главный, самый впечатляющий ход состоял в том, что хозяин квартиры говорил правду.
     Через минуты Агафонов снова задал вопрос:
    - А что делать, чтобы ничего такого не произошло?
    - Да ничего особенного, - невозмутимо ответил хозяин квартиры. - Нужно поднять книги, поцеловать их и аккуратно сложить.
     Капитан ничего не ответил, но в последующие пятнадцать минут он разослал милиционеров и понятых в другие комнаты искать оружие и наркотики, а сам принялся поднимать книги с пола. Перед тем, как положить их на стол, он осторожно прикасался к ним губами.

     Для чего я рассказал эту замечательную историю? А вот, собственно для чего.
     Посетители нашего сайта, конечно же, гораздо образованнее, умнее и храбрее капитана Агафонова и никакими штучками их пронять не удастся. Дети у них давно выросли, машины по их улицам никогда не ходят, самолетами они не летают, и канцерогенных веществ в потребляемой ими пище никогда не было, нет, и не будет. В общем, они могут позволить себе любое отношение к любым предметам.
     И все-таки, памятуя о том, что смех, в конечном итоге, не более чем средство самозащиты, я хочу предостеречь любезных читателей. Как сказал поэт « есть особые предметы». Пущенные в них стрелы насмешников, удивительным образом возвращаются в их собственные сердца.

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА