Вы спрашиваете, как я отношусь к реакции Рубинштейна, юридического советника израильского правительства, на провокационное выступление депутата Азмы Бшары в Сирии? Советнику видней - вот как я отношусь.
     Кстати, как раз вчера в кулуарах Кнессета между ними произошла стычка. Вернее, активность проявил один Бшара, а советник молча терпел, но протокол хладнокровно зафиксировал наличие двух участников инцидента.
     Как я там оказался? Очень просто: забежал на минутку к Щаранскому - обсудить то да се. Отошел в кулуары помыть руки, смотрю - инцидент, ну и остановился поглядеть.
     Азма - человек атакующего плана, он сначала бьет кулаком, а потом смотрит куда. Рубинштейн наоборот, он сначала смотрит, кто его стукнет, а потом терпит.
     Начал Бшара. Он объявил, что прибьет Рубинштейна, на что один из зрителей спросил:
     - Позвать полицию?
     - Не стоит, - ответил советник, вытирая с носа первую кровь. - У моего оппонента депутатская неприкосновенность.
     Потом мы снова подняли Рубинштейна с пола и спросили:
     - Может, амбуланс вызвать?
     - Не надо, - сказал потерпевший. - Меня заберут в больницу, а он раструбит по миру, что евреи уходят от ответственности.
     - А если он лишит вас жизни?
     - Если лишит, то я его по судам затаскаю, - пригрозил советник и снова свалился на пол.
     - Ох, болезный, - сказали мы, во второй раз пытаясь его приподнять.
     - Ходил бы ты по другому коридору, - посоветовал я, отряхивая порванный пиджак Рубинштейна.
     - Не было времени познакомиться с его программой, вот и влип, - так объяснил советник свою ошибку и снова упал. На этот раз головой об стенку.
     - Не оттащить ли бандита? - спросили мы у советника, когда в его глазах забрезжил интерес к окружающим. Понятно, что можно было бы и не спрашивать, но все-таки согласитесь: перед нами юридический советник правительства, вдруг мы нарушим правовые нормы, он же первый нас потом и осудит.
     - Не надо, - сказал Рубинштейн, придя в себя от нового нокаута, - а то он вас тоже поколотит.
     - Разве это не нарушение закона? - снова спросили мы, извлекая его голову из горшка с фикусом, который неосмотрительно оказался рядом.
     - Нет, я не вижу возможным возбуждение, ох, судебного преследования депутата, ай-ай-ай, в связи с его действиями против другого чиновника, ух, - и он в третий раз свалился в обморок. Но почти моментально пришел в себя и пояснил: - Депутат Бшара цинично использует свой статус депутата Кнессета, ой-ой мамочки, но не нарушает законодательства…
     Тем временем Бшара начал призывать и нас, окружающих зрителей, к участию в глумлении над советником. Отказавшись, мы поинтересовались:
     - Он призывает. Разве это не подстрекательство к бунту? К неповиновению властям? Не пропаганда насилия?
     - Ни в коем случае, - решительно отрезал советник, если можно назвать решительным человека, по голове которого бьют стулом.
     И тут Азма Бшара, войдя в раж, заявил, что не только сделает то-то и то-то с Рубинштейном и его мамой (причем тут мама?). Не только надругается над памятью этих двух, считай, покойников. Но и оклевещет их так, что все начнут сомневаться, да существовали ли вообще на свете такие люди.
     Как только Рубинштейн вышел из комы, мы поинтересовались:
     - Ну уж теперь-то, когда он отказывает вам в праве на существование, можно позвать охранников?
     И на этот раз, выплевывая последний зуб и приоткрыв последний глаз, советник нехотя согласился:
     - Да, пожалуй. Но чувствую, что процесс обещает быть длительным, - и окончательно отключился от действительности.
     Толпа разошлась. А я подумал: надо бы вовсе запретить партийный список депутата Азмы Бшары. Но, повторяю, нашему советнику при правительстве виднее.
    
    
    
     Фельетон напечатан в "Вестях" 13.06.01