Фельетон
В салоне самолета "Эль-Аль" я оказался соседом одного профессора. Он, заметив на мне ермолку, досадливо сплюнул и отвернулся в другую сторону. С другой стороны расположился хасид в шляпе наглухо, поэтому профессор снова сплюнул и снова не попал. Так, в осаде, он и просидел бы три часа лёта, как вдруг подскочил бородатый стюард: "Желаете с отобедать? Фаршированная шейка, котлетки по бней-бракски. Кошер высшего разряда". Реакция профессора на кошер была мгновенной - он вскочил с места и понесся в хвост самолета с криком: отравили!! Справа и слева от него, бегущего, восседали чинные ортодоксы, листали томики Талмуда, а кто-то даже молился без всякого стеснения. Ни одного атеиста, включая детей и старушек! Беглец добежал до кабинки туалета, дернул ручку, - и оттуда из темноты в проход, как в зал синагоги, вошел старец, века этак шестнадцатого, в высокой шапке на куньем меху. Посмотрел на опешившего профессора и произнес на идиш, погрозив кривым пальцем: "А мама у тебя еврейка?" Бедняга понял лишь одно слово, с которым на устах тут же свалился в обморок. И моментально проснулся. А проснувшись, произнес, как бы оправдываясь:
- До чего нелепые сны снятся в этих самолетах.
И мы разговорились.
Профессор оказался вполне симпатичным и воспитанным человеком. Бывший москвич, боролся в свое время за право переезда в Израиль. Ныне работает рядовым членом Кнессета - и жутко не любит ортодоксов.
Я так и спросил:
- Профессор, за что вы и ваша партия не любите ортодоксов?
- Смотрите, - ответил он мне. - Арабов не любить - банально, прибывших из России - много не заработаешь, левых - противно, а правых - опасно. Кто остается?
- Ну так любите!!
- Не конструктивно. Я политик, а политику на любви не построишь. Вы кого-нибудь не любите?
- Я? Нет.
- Тогда вы не политик! - И он повернул голову к телеэкрану, висящему под потолком.
- Да, но ваши партийцы, кроме травли верующих, ничем больше не занимаются! - не унимался я. - Должна же быть какая-то позитивная программа - по безопасности, экономике…
- Безопасность от Бога, а экономика от лукавого, - промолвил он, не отрываясь от фильма, и надолго замолчал. Что он хотел сказать своей загадочной фразой?
Через пять минут я, мучимый гражданской совестью, решил задеть его за живое:
- Извините, но мне кажется, вы вносите раскол в израильское общество. И это в час национальной опасности!
С его стороны - никакой реакции. Весь ушел в кино, и плевать ему на опасность. Тогда я поддел его с другой стороны:
- Гляжу на вас, профессор, и думаю: литературный слог у вас есть, лицо умное, энергии - ведрами черпай. Да с такими задатками вам бы включиться в серьезную политическую жизнь и сделать для страны что-нибудь полезное. Честное слово!
Замечание об умном лице заставило его повернуть это самое лицо в мою сторону:
- Мы и делаем. Например, защищаем Закон о возвращении. Пытаясь его изменить, раввины рубят сук, на котором сами сидят. А ведь мы их сюда привозим с большим трудом!
- Кого, раввинов?
- Неважно. Вот вы мне ответьте: почему ортодоксы нас в упор не замечают? Мы их и за это место кусаем, и за то, а они ноль внимания. Обида рот зажала? Нет, чтобы про оппонентов тоже что-нибудь интересное слить в газету. У меня полно материала о самом себе и соратниках, уступил бы недорого. Только представьте себе: скандалы один за другим на весь Израиль. Каждое утро в шапках новостей: "Раввины вызвали профессора на дуэль", "Научный погром синагоги", "У ешиботников сдали нервы: профессор укушен". Или, к примеру: "В субботу в Меа-Шеарим снова сожгли профессорское чучело, доколе терпеть?" Сказка ведь! А в результате, глядишь, две партии - клерикальная и наша - все голоса поделят между собой. И вот он, заслуженный финал: главный раввин Израиля назначен президентом, а я, так и быть, премьер-министром, ура.
- Их в Израиле два.
- Кого?
- Главных раввинов.
- Ну так пусть будет два президента, мне не жалко.
И он уже снова было отвернулся досматривать голливудский фильм со стрельбой в постельных сценах, как я отвлек его новым маневром:
- Профессор! Но ведь есть же более простой способ занять лидерство в израильской политике. Посудите сами: у религиозных - вожди с коэффициентом интеллекта, треть от вашего. Они об этом знают и готовы нанять вас за приличный оклад, треть от ихнего. Плюс раввинская надбавка к тринадцатой зарплате на Хануку. Соглашайтесь! Им нужен свой рупор на "русской улице".
Он внимательно посмотрел на меня. И я уже решил, что зря упомянул Хануку, как вдруг он тихо произнес:
- Место в партийном списке?
- Реальное пятое.
- Условия?
- Лапсердак и пейсы.
- Вы действуете по собственной инициативе?
- Нет, подослан по заданию Совета дряхлых мудрецов. Могу побожиться…
Профессор задумался.
Потом решительно нажал на кнопку "вызов". "Всё, - думаю, - сейчас меня сдадут в линейную полицию прямо на борту". Но, когда прибежала стюардесса, он заявил строгим голосом:
- Почему крутите безнравственные фильмы? Почему у вас ничем не обоснованное декольте на фирменной блузке? По какой причине не кормите фаршированной шейкой из Бней-Брака с печатью раббанута?!
Затем, глотнув воздуха для смелости, произнес: "Ну, с еврейским Богом", - и, вскочив, понесся по проходу.
Я оглянулся: он бежал между рядами, высоко задирая ноги в ритме вальса, и при каждом прыжке лихо срывал один за другим телеэкраны с порнографией. Те лопались с бесшумным треском - как воздушные шарики, обдавая изумленных пассажиров облаком переливчатых конфетти…
Не будите его. Профессор проснется перед самой посадкой и скажет, потягиваясь:
- Странные сны порой снятся в этих самолетах.
Бог ему судья.