Представленные рассказы Якова Шехтера "Ловушка", "Неторопливые слова любви", "Второе сердце" и "жена Лота" объединены некоей идеей аллюзии. "Жена Лота" в этом смысле исключение, кроме названия, я не обнаружила в форме или сюжете чего-либо, что отсылало бы нас к другим литературным источникам. Посмотрим с этой точки зрения на остальные три рассказа.
    "Ловушка" - это своеобразная игра. Автор взял название рассказа Башевиса-Зингера, первый и последний абзацы этого рассказа, и вписал между ними собственное содержание. Зачем он это сделал? Чтобы отдать дань уважения любимому писателю? Может, и так: как видно, Башевис-Зингер производит сильное впечатление на современных израильских писателей, раз вдохновил сперва Анну Файн на написание "Программистки и ее демона", а теперь и Якова Шехтера на игры с "Ловушкой". Может быть, Яков Шехтер хочет поспорить с Зингером? Может быть, он хочет сказать, что жизнь, пусть даже в покалеченном теле, а пусть даже и в грустных обстоятельствах "никто замуж не берет" - лучше не-жизни? А ожидание такого удовольствия, как свадьба, предпочтительнее ожидания такого удовольствия, как смерть?
    Еще одна игра в рассказе "Ловушка" - это игра с читательскими ожиданиями. Читатель видит, что герою понравилась девушка. Герой холост. Читатель, конечно, ждет не рифмы "розы", а намека на будущие отношения между героем и героиней. Приятная, симпатичная, добрая и добродетельная - кто может найти достойную жену? На вот, возьми ее скорей! Сама в руки идет, сама признается, что перебирать женихами - не в ее положении, что радостно даст согласие и будет вести себя в браке примерно. Но нет, читателя ждет разочарование. Остается предвкушать счастливый конец, быть может, у другого какого-нибудь рассказа Якова Шехтера. Хотя, честно сказать, шансы у читателя невелики…
    Но не попался ли в ловушку сам автор? Может быть, взятое на себя обязательство закончить словами Зингера этот рассказ и вынудило его привести к тому финалу, что мы видим сейчас, когда, возможно, ему хотелось бы закончить эту историю по-другому?
    Несколько невыразительна роль Фредди, писателя-друга героя. Он в рассказе выглядит мебелью, обстоятельством вроде котла из "Неторопливых слов любви". Но если он "для мебели", то излишне было рассказывать его историю, заставлять читателя переживать по поводу нерасторопности сына, неудачливости этого недо-героя. Боюсь, сделать из него полноценного героя не удалось бы в рамках этого рассказа, а в качестве обстоятельства он занимает слишком много места.
    
    В "Неторопливых словах любви" автор создает четкий негатив не только названию рассказа Рубиной (передавая ей привет в посвящении, как и привет господину Зингеру был передан в эпиграфе к "Ловушке"), но и ее героям. Так и хочется сказать: герои Рубиной - страстные. Они очень страстные, настолько бурно любящие, насколько человеческая порода вообще способна на это чувство. А герой Шехтера - холодный. Настолько холодный, что рядом стоять было бы зябко. Однако, одну разновидность любви он все же способен переживать - любовь ко Всевышнему. Можно ли на этом основании назвать его страстным? Люди - теплокровные существа. Нам нравится тепло, означающее жизнь. То же и с чувствами: мы воспринимаем эмоциональных людей, "горячие сердца", как подлинно живых, а те, кто подобен герою рассказа на современном слэнге зовутся отморозками.
    Владимир Шахрин поет: "Быть злым - легко. Быть твердым - нелегко, но можно. А как легко быть далеко! Трудно - быть рядом каждое утро" Яков Шехтер конкретизирует: некоторым удается быть рядом каждое утро. Но еще и любить - это не просто свыше их сил. Они на такое просто не способны. Легко любить Всевышнего. Трудно любить того, кто рядом с тобой. Впрочем, мне и моим друзьям это трудно по другим причинам. Современная светская молодежь борется в своих семьях за свободу от мира партнера. "Ты любишь дискотеки, а я тишину. Ты любишь мясо, а я вегетарианец. Давай мы будем жить вместе, и не станем навязывать друг другу свои предпочтения" - вот философская позиция сегодняшних молодых людей, ставящих под сомнение ценность института брака, но все же пытающихся ужиться друг с другом без агрессивного проникновения в ценностные миры друг друга.
    У религиозных пар этой проблемы нет: если поверить, что рассказ "Неторопливые слова любви" отражает философию семейной жизни правоверных иудеев, пробирают мурашки от отдельности миров мужчины и женщины. Любовь с точки зрения иудаизма - приятная, но необязательная составляющая брака. Отчасти я согласна: брак, базирующийся исключительно на любви, еще менее жизнеспособен, чем все остальные. Но без нее отношения слишком похожи на отношения соседей по купе.
    
    "Второе сердце", и ежу понятно, посвящено размежеванию. Со всеми его лозунгами вроде "еврей не прогонит еврея", "я сам поселенец" и со всеми его душераздирающими историями о том, как встретились друзья детства, поселенец и командир, и командир, не в силах ни выполнить, ни саботировать приказ, хлопнулся в обморок. Неясно все же - вот может быть это одной мне не ясно, а всем ясно, что же оказалось решающим для такой доброй развязки рассказа? Ведь, как мы знаем, герой ехал выполнять свое последнее задание в армии с установкой показать всем кузькину мать, чтобы остаться в воспоминаниях сильным. Что же было той самой соломинкой, сломавшей железную решимость командира? Совесть? Да никогда не было у него совести. Воспоминания о подростковой любви? Тогда более ясным для читателя было бы, если б он после разговора с Леей растекся бы лужей, да в таком потекшем состоянии и ретировался, а не спрашивал бы сугубо деловым тоном "Что делать будем?" Внезапно возникшее перед лицом близкой смерти смирение? Но ведь именно воображаемая (или реальная) близость смерти делала его решимость завершить свою армейскую карьеру достойно столь твердой. Одно ясно: в лучших психоаналитических традициях разговор с Леей завершил незавершенный гештальт неудачи в личной жизни, который самым злокозненным образом всю жизнь мешал герою завести семью, и теперь он может умереть спокойно.
    Неясен еще момент с арендой квартиры: что за странный способ ею распорядиться для готовящегося к самоубийству? Видимо, я не проникла в суть замысла автора.
    
    Все три упомянутых рассказа удались. Я считаю, что если произведение содержит намек на некий другой источник, оно может быть признано хорошим в случае, когда читатель не знаком с источником авторского вдохновения, и при этом произведение оставляет впечатление цельности, ясности, внутренней логики. Я признаю, что, даже если читатель не знаком ни с Зингером, ни с Рубиной, и ничего не слышал о размежевании - это не умаляет достоинства упомянутых рассказов, тогда как знакомство с авторами и событиями все же усиливает богатство их восприятия.
    
    "Жена Лота" стоит как бы наособицу. Это чрезвычайно психологически точный рассказ, оставляющий пронзительное и болезненное чувство. Чувство это современный писатель Макс Фрай назвал "тоской по несбывшемуся". Людям, странным существам, свойственно хотеть себе другой судьбы. Но безжалостная история не знает сослагательного наклонения. И за все приходится либо платить, либо расплачиваться - в том числе и за собственную юношескую позицию, и за неумение услышать другого, и за нежелание выяснять, что этот другой думает и чего хочет. И больно от невозможности проверить - как бы оно было лучше. А точно ли я не потерял чего-то намного-намного лучшего, чем у меня есть?
    Помимо размышлений экзистенциального плана о прошлом и несбывшемся, герою приходится пережить испытание искушением. Кому незнаком соблазн? Кто никогда не жалел о первой любви? Кто не совершал ужасно обидных ошибок, не жевал горький плод пришедшего с опозданием узнавания о чувствах другого?
    Абсолютное большинство людей жаждет того, чем не обладает, в том числе в личной жизни. Кто устал от череды связей и боли в разбитом сердце - хочет покоя и стабильности. Те, кто живут в браке спокойной размеренной жизнью - хотят приключений. Кто-то встречает яркую женщину и вступает в любовную связь, не в силах противостоять силе хотения женщины-праздника, женщины-калейдоскопа. Куда как меньшему числу мужчин удается устоять. И почти никому не удается - не обернуться.