СМЕРТЬ ИППОЛИТА
В середине недели
От всего, что болит,
Умирал в самом деле
Инженер Ипполит.
Исчезая со света,
Он прилег на кровать -
И так странно все это,
Что и не передать.
1983
SALVE
По времени опять зима,
Которой нет еще в природе -
Тебе не приложить ума,
Куда твой ум тебя заводит,
Тебе, а стало быть, и мне,
А стало быть и всем попятный
Заказан путь, зато вполне
Качнется маятник обратно,
И всякая живая тварь
Осоловеет от наитий -
О, царь природы, Календарь,
Ты для кого теперь спаситель?
Внемлите, смертные: зима
На этот раз прошла не мимо -
За окнами, как есть, сама
Природа явлена без грима,
И с точки зрения небес
Я соучастник и свидетель
Того, как Древний Рим воскрес
И начинает с междометий.
1989.
ПАМЯТИ ЗАГУБЛЕННОЙ ДУШИ
Не вор, не хулиган, не болен куревом,
Старался выйти в люди и не мог -
Он потому и стал немецким фюрером,
Что прочее закрыто на замок.
И к удивленью всех его поклонников
Европа превратилась в сущий ад -
Он, видимо, не тех искал виновников,
Но кто ему и в этом виноват?
1988.
ИСХОД
Я не умней моей страны,
За что ей многое прощаю,
И не глупей моей жены,
Что постоянно ощущаю.
И с каждым годом все ясней,
Что прочий жребий невозможен -
Жена останется моей,
И со страною будет то же.
А я возьму и убегу,
Я попросту уйду из дому -
Пусть все достанется врагу
Или кому-нибудь другому.
И если схлопочу сполна,
То за вершиною Синая
Мне светит прежняя жена
И эта же страна родная.
1988.
ПРЕЛЮДИЯ
Может быть я был послушен,
Ну, а может не вполне -
Возвращаю Богу душу
За ненадобностью мне.
Что мне Ленин, что мне Сталин,
Что мне сам Наполеон -
Был отчасти я бездарен
И отчасти одарен.
Как дела? Похоже, глухо -
Вся игра короче блица -
Если, правда, смерть старуха,
То, выходит, жизнь - девица.
Обе душу колобродят
И не ясно вместе с тем -
Первая ко всем приходит,
А вторая не ко всем?
Я к старухе не ревную,
Я девицу не сужу -
Забываю жизнь иную.
Как на эту погляжу.
С ней раскланиваюсь мило,
Говорю ей: "Жизнь моя,
Мне неважно сколько было
У тебя таких, как я.
Я готов подумать дважды,
Даже трижды, может быть,
Прежде, чем тебе однажды
Со старухой изменить.
Я тебя в Одессе встретил,
Помнишь, зимнею порой:"
Отвечает: "Здравствуй, Петя,
До свиданья, дорогой".
1991.
КАК НИГДЕ
Не исходя от тоски
Или, допустим, от стресса,
Просто поедем в Лески -
Это почти что Одесса,
Это почти что тайга,
Только безлюдней и краше,
Раз в два-три года снега
Сходят на здешние пляжи,
И отвердев на песках,
Тают не слишком упрямо
Вплоть до последнего грамма -
Вы не бывали в Лесках?
1990.
ВЕРШИНА
Я в школьном хоре пел когда-то
И репетировал в спортзале -
Напротив нас чернели маты,
И мы неспешно изнывали
На длинных лавках вдоль стены,
Натужно оживляя сны,
Хормейстера, крикливой дамы,
Чей слух язвили наши гаммы.
Был путь мой короток иль долог,
Но с той поры прошло лет сорок -
Так будь же проклят этот хор
С хормейстером столь ненавистным,
Ее подручным, баянистом,
Со мной - и кончен разговор!
Но разговор, увы, не кончен:
Хормейстер я и между прочим
Собственноручно гну в дугу
Себя, руководя умело
Академической капеллой,
Которой слышать не могу.
Остановиться бы, да поздно -
Неповторимо виртуозно
Звучит, что мы ни огласим:
Кантаты, мессы и куплеты
Любого автора планеты,
Любого государства гимн.
Нет, все хористами не стали
И вряд ли в этом виноваты,
Но, тем не менее, в спортзале
Мы вместе маялись когда-то -
Забыты лица и слова -
Зато осталось впечатленье,
Что хор - вершина песнопенья -
Пусть не у всех. У большинства.
1988
***
Нежной сукою обласкан
Высунул кобель язык,
Опустилась счастья маска
На собачий лик.
Мир придумал кто-то добрый -
Ночь, любовь, луна...
Хвост висел. Торчали ребра.
Капала слюна.
1974.
НЕМНОГО О СЕБЕ
В холодильнике моем
Все мое, а я не в нем.
И в телевизоре моем
Все мое, а я не в нем.
И практически во всем
Все мое, а я не в нем.
1992.
***
Люблю водить по городу трамвай -
Занятия нет лучше, хоть убейся -
Звони во все звонки, катись по рельсам
И двери открывай и закрывай.
Люблю водить по городу трамвай -
Пусть по утрам в нем тесно от рабочих
И служащих, зато не тесно ночью -
Проснись и самого себя катай.
Люблю водить по городу трамвай -
Кто говорит, что это безопасно -
И ты меня в депо не жди напрасно
И осторожным быть не убеждай.
Люблю водить по городу трамвай
Пустой и переполненный народом -
И ни за что не буду пешеходом,
Как хочешь это, так и понимай.
1988.
МЕТАЭПИЧЕСКИЙ ЭТЮД
По улицам слона водили, как будто на показ,
Естественно, что и на этот раз
Зеваки собрались, хоть дел других не мало,
Тут Жучка, рассердясь, кого-то покусала,
И вся история приобрела огласку,
С тех пор и учат в школе эту сказку -
Она пусть и наивна, но мила -
Еще и Моська там какая-то была.
1991.
***
Когда и я пойду на слом,
Как то, что все еще в строю,
Я Брежнева открою том
И вспомню молодость свою.
И я пойму: как ни крутись,
Как ни бери реванш всю жизнь,
Но годы лучшие пришлись
На развитой социализм.
Опять во всем повинна плоть,
И дух устал, ее влача -
Она бы все вернула вплоть
До Леонида Ильича.
1991.
***
Фонарь качает головой,
Как будто знает, что со мной,
Но лишь как будто. Нынче я
И фонарю до фонаря.
1991.
ПОСЕЩЕНИЕ
Других возвращений, увы, не бывает,
Другим, вероятно, и быть не дано,
Поэтому кол из осины вбивают
И в тех, кого нет, и в себя заодно.
Но просто ли яви от сна отмахнуться?
И дух исторгает посмертный глагол,
И, знай себе, вертится вещее блюдце,
И не помогает осиновый кол.
1992.
ОСЕНЬ В ТЕЛЬ-АВИВЕ
Собору св.Петра в Риме.
Я дела свои забросил
И чужие в том числе -
В Тель-Авив въезжает осень,
Как царица на осле -
Иудейская царица -
Знает каждый наизусть,
Что тут с нею приключится -
Приключится? Ну и пусть!
В этом городе проклятом
Не страшна любая весть
Даже Понтию Пилату,
Даже если б жил он здесь.
Жил бы Понтий в " Шератоне "
На высоком этаже,
Где на лет печальном склоне
Он и так живет уже.
Древний Рим как прежде в силе,
И не зная сам на кой,
Понтий разве что Мессию
Ждет от жизни растакой.
Ждет, что будет он отличник,
Лучший друг библиотек
И порядочный язычник,
И приличный человек.
Море тут не пахнет йодом,
А земля святым свята,
Город, избранный народом,
Местным жителям чета -
Лишь для них его соблазны,
Но и пришлый правит бал,
Приунывших ветер грязный
Воскрешает наповал.
В осень загнанном курорте,
Покушаясь на побег,
Собирает мысли Понтий,
Бывший римский человек.
Плоть свою укрывши в тогу,
Нищий духом до утра,
Он святую синагогу
Видит имени Петра.
А когда душа из Рима
Возвращается назад,
То, всех прочих бед помимо,
Пробуждается Пилат
И, в истории задачник
Зарывая свой талант,
Вычисляет, кто захватчик
И духовный оккупант?
Эту ночь и эту осень
Переждать бы, на послед
Чтоб и зим хлебнуть, и весен,
Да еще хоть малость лет.
1991.
КЛЕВЕТНИКАМ РОССИИ
Нет, у меня вам не отнять,
Что я не Брежнева был зять,
Что я не Сталина был внук,
И не Андропова был друг.
Нет, у меня вам не отнять,
На что мне было наплевать,
И чем я жил из года в год,
И с кем дружил из рода в род.
Нет, у меня вам не отнять!
Но даже если был я зять,
Но даже если был я внук,
Но даже если был я друг
И лучше выдумать не мог,
То все равно, ты сам "совок"!
1991.
***
По диким степям Палестины,
Где Богу внимают в горах,
Как некогда мы, бедуины
Кочуют на собственный страх.
Вдали от парламентских прений
Их гордые зреют умы -
Подобию древних евреев,
Чем, Господи, видимся мы?
1992.
НЕВОСПОЛНИМАЯ УТРАТА
Нет, я не мог себя заставить
В гробу себе его представить,
Хотя три дня подряд экран
Являл народу крупный план
Бесспорно мертвого генсека.
Душа простого человека
Была порядком смущена -
Неужто впрямь ждала она
Чего-нибудь совсем иного?
Казалось, миг еще и снова
Он будет управлять страной
Пусть полумертвый, но живой -
Но нет! Бессильно распростертый
В кругу соратников своих,
Всегда живой, но все же мертвый
Он сверхъестественно затих -
И каждый член политбюро
Сегодня грустен, как Пьеро.
Ой, что же будет, что же будет?
Кто съезд созвав очередной,
Дела покойника осудит,
Предав анафеме "застой"?
Не разглядеть пока измены,
Усопшему покорны члены
Политбюро. Прощай, Ильич,
Я не забуду этот китч!
Наверное, еще не раз
Вслед за тобой уйдут генсеки,
Но то, что вижу я сейчас
В душе останется навеки,
Как бесподобный образец:
Умрет, допустим, наконец
Преемник твой, не знаю кто -
Похоже, будет, но не то.
1991.
***
Поэты умирают рано -
Так трутней изгоняет рой,
Будь ты хоть дважды Лев Толстой
В именьи Ясная Поляна.
В одно сойдется: наутек
Из улья, из игры, из тела -
И сам собой под это дело
Удачный выпадет денек.
1987.
***
Не знаю, как воет белуга,
Но должен сказать напрямик:
Опасная форма недуга
Учить иностранный язык.
Не то, что бы я одурачен,
Но чувствую полный провал,
Когда все на свете иначе
Зовется, чем я называл.
И ангел, скрывающий имя,
А если не ангел, черт с ним,
Мне часто является в гриме,
Советуя взять псевдоним.
1991.
НА ДНЕ
Род человечий не прервется,
Пока прерваться не дано -
Жизнь есть подъем со дна колодца
С паденьями опять на дно,
А дно к тому же не одно…
А дно к тому же не одно…
О, горний ласточек полет,
О, та, другая несвобода!
Дно предыдущего исхода
Луною в памяти живет.
Луна приходит к ночи ближе
И не уходит никогда -
Я просто днем ее не вижу,
Но ясно вижу звезд стада
Со дна колодца и упорно
Чужие звезды сторожу,
Но Богом данной жизнью донной
Я как своею дорожу -
Сие есть тайна бытия,
Где Бог-самец детей рожает,
Где печень бедная моя
Болит как будто бы чужая,
И волны всяческих небес
Себе находят волнорез.
1991.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Я как будто завороженный
Словом "незаконнорожденный" -
В самом деле, что за бред
Приходить на этот свет
У Закона не спросясь,
Подводя тем самым власть,
Изначально сея смуту?
Я такое на минуту
Не могу вообразить -
Прежде, чем себя явить
Из утробы материнской,
Выучи, дитя, латынь,
И, коль есть сомненья, сгинь:
Глупо спорить с правом римским,
Равно и с иным Законом -
Дабы убедиться в оном,
Стоит все-таки рискнуть
И родиться. В добрый путь
Бедное ничье дитя -
Верю, имя обретя,
Ты сумеешь в будущем,
Одолев преграды,
Стать законноумершим -
То-то будут рады
Люди добрые, они
Зла не помнят. Спи, усни.
1991.
ТАТАРИАДА
1.
У нации в целом, тем паче у винтика,
Нет личнее дела, чем геополитика.
2.
Со стороны, конечно, странно,
А, может быть, вообще кошмар,
Но было слово Чингиз-хана
Первейшим делом для татар.
С ним немец мог не соглашаться,
А мог и слыхом не слыхать -
В конце концов ему начхать,
Лишь бы не трогали германцев.
3.
Но не ликуй, свободный немец,
Не плюй в неведенья колодец,
Пусть ты духовно - иноверец,
Да и по плоти - инородец
И социал, и демократ -
О том, какие ждут работы
Тебя, воспитанника Гете,
Не знает и профессор Кант.
4.
А мы готовимся к походу,
Наш клич "Ура!" войдет ли в моду
Покажет будущее. Хан
План утвердил оперативный -
Давайте будем объективны -
Вполне осуществимый план.
5.
Но мне от этого не легче,
И хан от этого не лучше,
О чем скажу ему при встрече,
Не помешал бы только случай -
Как не увидеться, когда
Живем в одно и тоже время
Практически в одной системе
И кормит нас одна Орда.
6.
Орда! От края и до края,
Ты будешь вечно Золотая,
Ты будешь больше, чем орда -
Такая или не такая,
Но от Берлина до Шанхая,
Куда ты денешься? Куда?
7.
Я человек не очень книжный,
Я не поднаторел в Законе,
Живу не то, чтобы в Париже,
Служу не то, чтобы в Сорбонне,
Одной идеей обуян,
Со стороны, быть может, странной,
Но как не вспомнить Чингиз-хана
Под сенью европейских стран?
8.
Тебя, тебя, не зная меры,
Хотел он, чувства не тая -
Европа! Ты его химера,
А вот Америка - твоя!
Тогда за чем же остановка?
И времени как будто впрок:
На свете нет еще Нью-Йорка,
Зато уже поставлен Йорк -
9.
И непонятно иногда,
Причем тут, собственно, Орда.
1988.
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ
Сердце радо и не радо,
Нет волнения огромней -
Знамя нашего отряда
Я несу, себя не помня.
Не для прелестей парада
Мы идем, не пряча лица -
Знамя нашего отряда
Все равно, что в небе птица.
Все равно, что нет покоя,
Все равно, что канонада,
Все равно, что все такое
Знамя нашего отряда.
Как надежда и отрада
Тех, кто верил и старался
Знамя нашего отряда,
Чем бы он ни занимался.
И закончив путь неблизкий,
Сдал я бережно, как чадо,
Кому нужно под расписку
Знамя нашего отряда.
И как будто с плеч громада -
Жизнь с тех пор прошла, и что мне
Знамя нашего отряда -
Я и цвет его не помню.
Все вокруг переменилось,
Нету прежнего уклада,
Что, скажи, с тобой случилось,
Знамя нашего отряда?
Быть такими, как мы были,
Никому теперь не надо,
Но ведь мы тебя любили,
Знамя нашего отряда.
Что ж на сердце неспокойно,
Словно выбился из стада -
Может быть с меня довольно,
Знамя нашего отряда?
Скоро те, кто помоложе
Извлекут тебя со склада
И на грудь мою положат
Знамя нашего отряда.
Пусть в начале было слово
Слаще меда, крепче яда,
Но в конце пути земного -
Знамя нашего отряда.
И последнею тропою
В рай, а то и в бездну ада,
Понесут меня с тобою,
Знамя нашего отряда.
Над могилой знаменосца
Зарастет плющом ограда -
Не вернусь я! Но вернется
Знамя нашего отряда.
И другой не пряча взгляда,
Мне, покойнику, не ровня,
Знамя нашего отряда
Понесет, меня не помня.
На потомков не в обиде
Я не жду от них доклада:
Мы несли, и вы несите
Знамя нашего отряда.
Всем и каждому награда,
Даже тем, кому с ней тошно,
Знамя нашего отряда -
Это просто невозможно.
Неужели во вселенной
С этим делом нету слада?
Все течет, но неизменно
Знамя нашего отряда.
И когда погаснет солнца
Вековечная лампада,
У кого-нибудь найдется
Знамя нашего отряда.
Я как будто вижу гада,
Как тебя берет он в руки…
Знамя нашего отряда,
Сука ты! Нет, хуже суки.
1987.
САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ
Я, конечно, есть на свете
И не где-нибудь, а тут,
Я на самом деле Петя,
Если так меня зовут.
Впрочем, все не так уж гладко,
Многим кажется, что я
Философии загадка
И феномен бытия.
В этом смысле, вероятно,
Не богаче я других,
Что, возможно, им приятно,
Хоть бывает не до них
Мне. Но если не порядка,
То системы в мире грез
Все же хочется - загадка
Превращается в психоз,
И грешней не видел сна я,
Чем, когда отпущен сном,
Раньше Петю вспоминаю,
А молюсь уже потом,
То есть, все-таки до смерти,
Даже если чувства врут,
Я и в самом деле Петя
И не где-нибудь, а тут.
1989.
ИСТОРИЯ ОДНОГО ОТЧУЖДЕНИЯ
Сергей и до болезни сердца
Был настоящим отщепенцем -
Он жил назло учителям,
Они же, ощущая это,
Стремились сжить его со света
И сжили с горем пополам.
Ну что еще? Мне жаль Сергея -
Перемениться не умея,
Он постоянно изнывал,
Ничто ему не подходило,
А впереди ждала могила,
Как общепринятый финал.
Я знал его как сослуживца -
Трудился он, как говорится,
Без огонька и с холодком -
И что хитрить - пусть это скотство,
Но с точки зренья производства
Не стоит сожалеть о нем.
В своей сугубо личной жизни
Покойник был еще капризней -
Любовных связей не имел:
Придирчив был, но и от страха(
Я на правах коллеги праха
Держался в курсе этих дел).
Так вот, об умершем Сергее,
К нему претензий не имея,
Беде сочувствуя его,
Я говорю:" Прощай, Серега,
Дай Бог тебе увидеть Бога -
Ты здесь не видел ничего".
1988.
ПЕСНЬ ГЛУПЦА И НЕ ПРОРОКА
Хорошо на свете этом,
Если только знаешь как
В жизнь пришел ты: по билету,
Зайцем, волком, просто так.
Я ж не ведаю иного,
Кроме логики такой:
Есть собор Петра Святого,
Значит Петр был святой.
Он рыбачил в Палестине,
Исповедовал Закон
И до времени в помине
Знать не знал, что Петр он.
Озаренье, что проклятье -
В дом его пришла беда:
В непорочное зачатье
Он поверил навсегда.
Знать, работать надоело
Или просто ротозей,
Но отметим ради дела -
С ним одиннадцать друзей.
Есть у них руководитель -
Даром, что учен на вид -
Ходит, вы меня простите,
И такое говорит!
Говорит:" Пришла эпоха -
Вся страна пойдет под суд..." -
Дело ясно: кончит плохо,
В лучшем случае распнут.
Их не трогают покуда,
Образумится, даст Бог,
Тот же Петр или Иуда -
Я, конечно, не пророк.
Но болтать, что мир расколот
Совершенно ни к чему -
Разве Ирод был за голод,
За войну и за чуму?
Правил он рукой железной,
Рассерчав, казнил подчас -
Ирод он! Но неизвестно,
Что получится у вас.
Пусть поверят вам на слово,
Что у Бога три лица,
Что досье в аду готово
На любого мертвеца,
Пусть начнут друг друга люди
Как самих себя любить -
Хуже, может быть, не будет,
Даже лучше может быть.
Только что гадать ей-богу,
Как нам жить наоборот -
Возвращайтесь в синагогу,
Не нервируйте народ.
Ненадежней нет покрова,
Чем нависшие века...
Есть собор Петра Святого,
Да и Павла есть пока.
1984.
***
Судьбы теченье не нарушу
Не потому, что обречен -
Со дня рожденья метит душу
Своей печатью дух времен.
Какую книгу ни открою -
А есть у каждого своя -
Найду себя среди героев
Небытия и бытия.
Сюжет прокладывает русло,
Строптивым гением храним -
А мы историю творим
И превращаемся в искусство.
1985.
***
Потомок, не гони картину,
Мол, сколько можно все кнутом,
Петлей, костром да гильотиной -
Возможно все! Но суть не в том.
Чем зря грешить на теорему
О том, что власть всегда права,
Люби державу, как поэму,
Где вместо подданных - слова.
Сопоставленье даже лестно,
Когда на творческом пути
Вас то вычеркивают с треском,
То вновь пытаются найти.
Пойми невольника мундира
И будь ко всякому готов -
О, политическая лира!
О, роковой порядок слов!
1985.
***
Я верю в доброго царя -
Прости мне Бог наивность эту -
А нет, тяни меня к ответу,
Своей немилостью даря.
Я верю в доброго царя,
В его беспомощное рвенье,
В его рабов к нему презренье,
В его мечты, что канут зря.
Добра не будет от добра -
Добру не место на престоле -
И я дивлюсь железной воле
Блаженного поводыря.
Пусть не ему благодаря
Мне жизнь мила, а не постыла,
Но несмотря на все, что было -
Я верю в доброго царя.
1986.
***
Я мумия в музее,
Я лишена покоя -
Кому не лень глазеют
На то, что я такое.
А те, кто создавали
Меня и хоронили,
Себе не представляли,
Какими будут были.
Веками в пирамиде
Лежала я не тлея,
Почти в таком же виде
Представлена в музее.
Глядящий удивленно,
Поверь своим глазам -
Я тело фараона,
Я, собственно, он сам.
1987.
КУРГАН
Люди из глины, город из пыли -
Все мы когда-нибудь будем и были:
Были затем, чтобы снова вернуться,
Будем, чтоб только назад оглянуться.
Что-то прошло между прошлым и нами -
Господи! что мы придумали сами,
Кроме того, что действительно были
Люди из глины, город из пыли.
Тут по ночам продолжает лукавить
Черного неба надежная память,
Словно назначено то, чего ради
Землю оставим и небо утратим.
Но, получается, нас не забыли
Люди из глины, город из пыли,
Город, в котором порою казалось
Будто уже ничего не осталось.
1986.
АЭРОФОБИЯ
Пройден зал ожиданья,
Мой багаж на весах,
Скоро против желанья
Окажусь в небесах.
Сам загнал в себя в жалкий
Явью пахнущий бред -
Вовсе не из-под палки
Добывал я билет.
А теперь бы остаться
Там, где был до сих пор,
Повиниться и сдаться,
Чтоб не слышать мотор,
И затравленным оком
Не глядеть на крыло -
Дремлет в кресле под боком
Мой сосед, как назло.
Не похоже, что болен,
Словно впрямь, паразит,
Всем на свете доволен,
А не делает вид.
Тут едва не рыдаешь
От одной высоты -
Сознаешь ли, товарищ,
Где находишься ты?
Что ты все же за птица?
Нет, с таким ничего
Никогда не случится,
Хоть убейте его!
Успокоен как будто,
Я смириться готов
С этим жутким уютом
Посреди облаков.
Тут исчадие ада
Испускает шасси -
И на кой это надо
Разъезжать в небеси?
1988.
***
Не спасают ни стены, ни крыши,
Даже если заткнешь себе рот,
Кому молишься, тот услышит
И тебя возьмет в оборот.
И забудешь, с чего ты начал,
Бесконечный мотая срок:
Из-под спуда садов висячих
Обозначит себя песок,
Будет ветром и солнцем встречен,
И однажды - когда, Бог весть -
Путь верблюжий и род человечий
Неслучайно сойдутся здесь.
1987.
НУЛЕВОЙ ЦИКЛ
Промысел Божий весьма похож на каприз,
Вот и выясняют паствы и жречества,
Какое там "…анство", или какой там "…изм"
Светлое будущее того, что останется от человечества.
Как номер в рулетке, избранный путь,
И снова нас разыграют числа -
В сущности, кем ты родился, тем и будь,
Если уверен, что кем-то родился.
А если нет, раскручивай небеса,
Авось и услышишь чистосердечные показания
Или увидишь сон: "На месте Храма Господня - лиса",
И явь услышит твои желания.
Вот, стало быть, чего Ты хотел,
Почитаемый всеми непримиримо враждующими -
А если Храм почему-то цел,
То, значит, это еще не будущее.
1990.
ВОСК
От начала и до конца
Он может быть внешне бесформенной массой,
А может верность хранить лишь форме,
Как слово мертвого языка.
Он может, чинно меняя лики,
Вторить всему, что себя явило -
Воссоздающий, несокрушимый,
Способный таять и застывать.
1985.
.
САМОПОЗНАНИЕ
Каждый добьется чего пожелает,
Вряд ли иначе под солнцем бывает -
Как бы то ни было, он перед нами
Сбывшийся мир воплощенных желаний,
Словно не знающий есть ли предел -
Всем угождает, а все еще цел.
Я, например, не могу обижаться,
Дед мой из ладожских хлебопашцев,
Сын - генерал, а жена умерла,
В общем, обычные наши дела.
Хуже дела обстоят у соседа -
Сам ли сосед виноват в своих бедах
Или так просто судьба подвела -
Сын наркоман, а жена умерла.
Каждый другому по-разному нужен:
Я приглашаю соседа на ужин,
Мы коротаем вечер вдвоем,
Жен вспоминаем, себя узнаем.
И не судьба нам остаться без крова -
Мы из романов Л.Н. Толстого -
Так что всегда, как бы ни было тесно,
Есть обстоятельства, время и место.
1987.
КОНЦЕНТРИЧЕСКИЙ СЮЖЕТ
Мне видится всего лишь человек -
Он сделал непростительное дело,
Он сделал бабочку - она летать умела -
И три часа не мог себя унять.
Потом за дело взялся он опять,
Но превзойти пытаясь, надорвался...
Могильный камень правнукам достался,
На нем написано: " Лежит здесь человек,
Он сделал непростительное дело,
Он сделал бабочку - она летать умела".
1974.
РУССКИЙ РОМАН
От правды к правде льнет Григорий
Другим во вред, себе на горе -
Когда война, тогда на свете
Лишь постоянство добродетель.
Грехи выматывают душу,
Но только крепче любит Ксюша,
Но только горек хлеб Иудин -
Себя поймешь, поймут ли люди?
И солнце черное в итоге
Земные высветит дороги -
От правой и не правой власти
До беспринципной бабьей страсти.
1984.
***
Очищая душу от дурмана,
В трезвой памяти и по своей охоте
Перед смертью каялся Кихано
И просил забыть о Дон Кихоте.
Дни его бессилия кончались,
Навсегда к земле вернулся Санчо,
И чем были, тем и оставались
Ветряные мельницы Ламанчи.
1980.
***
В этом подвале
Меня не пытали.
В этой столовой
Кровью лиловой
Меня не кормили.
В этой больнице
Быть мне убийцей
Не приходилось.
Мать изнасиловать
Не выпал случай -
Я ведь везучий.
1976.
ПАДЕНЬЕ РИМА
Последний день столицы мира -
Чья б ни была вина
Освобождается квартира
С отличным видом на…
Сколь вероятны эти слухи
Не знает даже тот,
Кто продолжая в прежнем духе
Пока что здесь живет.
Его прощальное жеманство
Вполне понятно, ведь
Своею смертью государство
Не может умереть.
И в силу названных традиций
Дай Бог в конце пути
В лице достойного убийцы
Наследника найти.
1987.
ИКОНОСТАС
Не пробуй сохранить здоровье,
Когда кругом средневековье,
А лучше вовсе не дыши,
Когда ученые монахи
Такие постигают страхи,
Как сотворение души.
Их труд общественно полезен -
Мы так сознательно не грезим,
Блуждая на путях земных,
Где от народного хозяйства
Пришло в отчаянье начальство,
Не говоря о крепостных.
Но стонут рельсы, беспокоясь,
И наконец приходит поезд,
И вдохновляется оркестр -
Монах выходит из вагона,
Летит сначала вдоль перрона,
Потом взмывает до небес.
Эх, поднапрячься и за ним бы
На всех парах в сияньи нимба
Туда, откуда падал вниз
Бездомный ангел, а благие,
Не искушая ностальгии,
Остались там, где родились.
1988.
ПЕТРУШКА
Я заболел болезнью кожи
и стал прозрачным, как стекло -
возможно, был предрасположен,
а, может быть, не повезло.
Я потерял свой цвет, однако
отнюдь не запах, и за мной
друг человечества собака
идет, как преданный конвой.
Она породы нехорошей,
но все же волка ипостась,
а я и вовсе образ Божий,
о чем напоминает власть
души над телом. И порою
мы по-хозяйски, не спеша
идем по городу, нас трое:
собака, тело и душа.
1988.
ОБРЕТЕНИЕ КАМНЯ
1.
Существо от вещества
отличается едва -
как восток от заката,
как матрос от солдата
и тому подобное:
то есть, когда начинается жизнь загробная,
то хочется немедленно попасть обратно,
хотя моментами и занятно
наблюдать, как тебя разглядывая, Судья,
спрашивает: "Да знаешь ли ты, кто Я?",
вряд ли интересуясь твоим ответом,
при этом
обоим неловко,
на что практически и рассчитана обстановка
этого, как впрочем, любого суда,
и ты наконец отвечаешь: "Да"…
2.
… и ты наконец отвечаешь: "Да",
забыв откуда попал сюда,
но помня, что смерть - это путь обратно,
отчего и думать о ней приятно
бывает. А то, что перед тобой,
даже бытуя на киноэкране,
тебе не кажется пустотой:
сходишь с ума от одних названий…
3.
… сходишь с ума от одних названий,
сходишь тогда в глубину преданий,
где сходишь на нет,
где шестое чувство,
да камень по имени: "Дубль пусто".
1989.