Стихи

        
                         

                          * * *

     День ускользнул, как ящерица - в щель.

     И пустотой нагруженные руки
     Не понимают скрытый смысл вещей
     И повисают в вакууме скуки.

     Наверное,не так напрасен труд,
     Как представляется. Но мы ему поверим.

     Оставим ящерицу. Щель потом затрут.
     И, может быть, запрут за нами двери.


                    * * *

     Ни дома, ни сына, ни сада.
     И память пуста, как карманы у нищего.
     Эгей, гражданин, нет билетика лишнего?
     Мы вместе б до самого ада...
     Ах, вы до рая? Спасибо, не надо.

     Ни сада, ни сына, ни дома.
     И мысли, как пух тополей, беспризорные.
     Гражданка, скажите, в какую мне сторону,
     Чтоб там я сумел по-другому...
     В какую угодно? Спасибо, знакомо.

     Ни дома, ни сада, ни сына.
     И чувства, как волосы спящего, спутаны.
     Товарищи, что сейчас, вечер ли, утро ли?
     Хотелось бы, прежде чем сгину,
     Знать, с чем прощаться... Что умер я ныне

     Ни сыну, ни дому, ни саду
     Не говорите. Не надо.




          СТИХИ ДЛЯ ОЛЬГИ

                            1

     Скажи мне, выдумай, что я еще могу
     Связать из слов и препинаний сети.
     Закинув оные и став на берегу,
     Я буду - человек на Божьем свете.

     И стану называться как-нибудь.
     Как ты того захочешь, так и будет.
     Скажи мне, кто я? И сама - забудь.
     Чтобы тебе рассказывали люди.

                           2

     Мне золото достать из-за окна -
     Раз руку протянуть. Бери и властвуй.
     Но ты идешь, как уточка по насту -
     Со всех восьми сторон обнажена.

     Все серебро реки и облаков
     Бери! - пока и это не погасло.
     Но ты уже настолько далеко,
     Что отражаешься на небе черно-красном.

                        3

     Последний день. Последний месяц осени.
     Последнюю листву деревья сбросили,
     как каторжники наземь - кандалы.
     Даны
     тебе и мне, обоим вышло - поровну.
     Дороги две - в одну и ту же сторону,
     чтоб нам не заблудиться в темноте.
     А тем,
     которые вослед глядят да щурятся, -
     дай Бог им - дом и золотую курицу,
     и чашу, чтоб всегда была полна
     вина.
     Пусть пьют и по утрам не похмеляются,
     и среди пьяниц - не казаться пьяницей,
     но самым нищим среди нищих - быть.
     И жить,
     как Бог - Отец ли, Сын - положит на душу
     двоим, две - как одну - дороги радужных.
     И на всевечный путь благословит...
     Летит,
     летит издалека снежинка первая,
     за ней еще одна видна. Они, наверное,
     растают до явления зимы.
     Как мы.







                        * * *

     Вернемся в город.  В черный коробок
     Уместимся, как персонажи сказки,
     Сюжет которой нами назубок
     Зазубрен, от завязки до развязки.

     Вернемся все по очереди. Ночь
     Тяжелой сажей вымажет нам лица.
     И будет нас, как зерна зла, толочь
     В дырявой доброй ступе. И томиться

     Неведомым космическим числом,
     И нашим именем, и нашим неуменьем
     Не возвращаться. Это ремесло
     Забыто еще прошлым поколеньем.


                            * * *

     О горьком привкусе ворованного меда,
     Холодном жжении дарованного йода,
     О жизни той, которою умрем
     Рассказывает ночь вечерним днем.

     Мы - зрители. И этот монолог
     Нам кажется - фигурой речи.

     - Слог, - смеемся мы, - хромает
     Словно Байрон!

     И словно снег весною, тает тайна.


                      * * *

                            По следам Саши Черного

     Как гривенник - во мгле фарфоровой свиньи.
     Как мотылек - в заснувшей рыбьей пасти.
     Как свет в сгоревшей лампе... Извини,
     Но - мается, но - мечется во власти
     Телесной тьмы - душа. Немеет от тоски, -
     По собственному создана подобью.
     Я помню все: "любовь, морковь, носки"
     И - не рифмуется судьба с насущной кровью.









                         * * *

                       Осипу Мандельштаму
                        на жизнь его и смерть

                             1

     Не на камнях прочтут следы.
     И Речь вернется - невредима.
     И превратится в символ Имя,
     Но - не отыщется плиты.

     Но не воздвигнется креста,
     И не сведут начал с концами.
     Птиц - желтоклювыми птенцами
     Ворует ветер из гнезда...

     Прошло полвека. Жизнь легла.
     Затем прошло еще полвека.
     Поэт - воскрес. А человека
     Смерть обессмертить не смогла.


                          2

     "...Осип Эмильевич. Русский еврей.
     Он же - поэт. Безусловно, виновен.
     Происхожденье: потомок царей
     С примесью, правда, пастушеской крови.
     Проговорился, и этим был горд, -
     Что на земле он - ничей современник.
     Был привлечен. С тридцать энного мертв.
     Но не отмечен в числе убиенных..."

     Осип Эмильевич! Это ли не -
     Сущая ложь, то есть - голая правда?
     В глухонемой от рожденья стране
     Речь оказалась смертельнее яда
     И сохранилась для тех, кто идет
     Следом все с той же проклятою жаждой.
     Жизнь тяжела, как реликтовый лед,
     Может затем, что растает однажды.


                           3

     Стакан вина ему бы заменил -
     Один - всех многочисленных знакомых.
     Два-три рубля на свечи, чуть чернил,
     И - никому б не взять его из дома.
     Но дома не было. Сырую воду пил
     И освещал свой путь пучком соломы.

     С такой фамилией в России не жилец
     Никто, а он - поэт, явилсяч первым.
     И доигрался - до стальных колец...
     "Семерка. Тройка. Туз" - но всплыли "черви"...
     Не выдержал, вмешался ли Творец?
     Или у отчима народов сдали нервы?

     Ищи-свищи. Пчел отличай от ос.
     Стихи, прозрев, от той презренной прозы,
     Где жизнь и смерть настолько несерьезны,
     Что и в ладонь живую вбитый гвоздь -
     Не более, чем след занозы...

     Вся жизнь его! А сколько жизни той
     Ему на рассмотрение отдали?
     Итак, вся жизнь его - как перстень золотой
     В руках цыганки - призрачна. Детали -
     Не в счет. Его пустила на постой
     Судьба. Поскольку люди не пускали.

     Он ляжет и сравняется. Земли -
     С ног на голову брошенной - в избытке.
     Орали птицы. Не было семьи.
     Была жена-девчонка. И попытка
     Спастись. Спасти. Подняться со скамьи
     И отвести щеколду на калитке.

     Но - каменела мантия улитки.


                                4

     Соленый хлеб твоих страданий.
     Сырую влагу чувств. И медь
     Немногих слов, как грек - сандалии,
     Закинь за плечи. "До свидания", -
     Скажи. И выйди вон - стареть.

     Земля кругла. В круговороте -
     Ее единственная цель.
     Ночуй в норе, в пещере, в гроте.
     Броди кругами, верь природе
     В ущерб себе, и будешь - цел.

     Лечись травой, питайся мелом.
     Копти ладони у костров.
     На черный плащ хитон свой белый
     Смени. И чуждые пределы
     Прими, как варвар - дар богов.

     Намаешься. Захочешь снова
     Забиться в угол. В щель залечь.
     Оставь, не говоря ни слова,
     Приют очередного крова
     И, не стесняясь голых плеч,
     Вернись, пока теплится дым,
     К своим руинам.
     Молодым.








            ПАМЯТИ ОТЦА

     Я эту страну приобрел, как суму -
     Нищий.
     И все мои тропы не дом, а тюрьму
     Ищут.
     И встречные ветры толкают меня
     В спину.
     Я не различаю ни ночи, ни дня.
     Глину
     Ступнями я мну, а за мной - ни следа.
     Что же?
     Ты меня зверю ночному отдал,
     Боже?


                             * * *

     Я житель осени. На родине моей
     Сгорело все - и помыслы, и травы.
     И ни следа, ни тени бывшей славы
     Вы не отыщете, как двух ее морей.
     Все камнем кануло, исчерпано до дна.
     Насильно окольцованные птицы -
     Свободно пресекли ее границы,
     И нет надежды - не вернется ни одна.
     Дожди соленые да горькие ветра.
     Вечерний сумрак и тоска с утра.
     Тень декабря маячит за спиной.
     И это время - расставаться со страной.


                        * * *
                                    Иерушалаиму

     Желтизна камней твоих в песок
     Вбитая, как золото  - в оправу
     Серебра, чей срок давно истек,
     Превратившись в мельхиор, в потраву.

     Золото камней твоих. В огонь
     Солнца предвечернего забросив,
     Бог песок чернеющий в ладонь
     Взял и произнес: - Да будет осень.