Люди, вообще, очень отличаются друг от друга. Возьмём, например, Менаше. Оказывается наш кудрявый, смуглый Менаше не может складывать маленькие коробочки. Но зато очень хорошо складывает большие. Они вроде и тяжёлые, и неудобные, а вот, поди же - Менаше с ними как песню поёт.
Или Сильвия, завязывающая узлом волосы на затылке - она через месяц идёт на пенсию, и в то время как тот же Менаше работает в поте, скажем, лица, постоянно волынит время.
В самом запале производственного процесса, ни к кому конкретно не обращаясь, вдруг спрашивает:
- Это почему у нас так жарко? Опять кондиционер не работает? Пойду проверю.
И больше её нет. А, появившись, ёжится и зримо страдая, опять спрашивает:
- Интересно, а почему так холодно? Менаше?
- Ну?
- Менаше?
- А?
- Пойду надену носки.
Ещё есть Борис. Он чуть сутулится, но ходит быстро и ловко, так быстро и ловко, что каждый раз успевает первым отбить свою карточку об уходе. Борису всё равно, что складывать, но и у него есть особенность - неожиданно застыть посреди цеха и тяжело вздохнув, сказать:
- Ой, мама дорогая...
Четвёртый наш человек Адина - медленно ходит в бесформенном платье.
- Что-то меня тошнит, - говорит Адина. Открывает рот и тяжело дышит.
- А у моего младшенького, - живо отзывается её подруга Мирьям, - понос. Вчера были на Бар-Мицве, и вот теперь ... понос!
Ольга, ещё одна сотрудница, обращается к Адине:
- Вы не можете ближе поставить клей?
- У нас рабов нет, - отвечает Адина, - встань и поставь, - кривится.
- Понос вот такими катышками, - показывает Мирьям.
И тут неожиданно очень сильно волнуется Менаше:
- Где премия? Я спрашиваю, где премия? Мы ж всё выполнили? Опять не дали! А ведь начальник производства, он же... он же... как отец родной должен нам быть! А премии нет.
Женщины переглядываются.
- А ты скажи, скажи ему! - елейно тянет Адина.
- И скажу!
- Да побоишься!
- Скажу! Скажу! - синеет Менаше и от расстройства роняет коробку на ногу рядом работающей Ольге. Та охает, и от боли у неё на глазах появляются слёзы.
Менаше совсем растерялся и, что б как-то загладить вину, идёт к приёмнику и ставит Ольгину кассету с давно не играемой музыкой Чайковского.
- Что это ты выдумал? - резким голосом спрашивает Адина.
- Ну немножко музыки, Адина..., - примиряюще говорит Менаше, - немножко культуры ведь не помешает?
Адина обращается к Мирьям:
- Ты представляешь, они нас культуре будут учить!
Мирьям поднимается и идёт выключать приёмник. И тут слышит чёткий, натянутый струной, голос Ольги:
- Не смей!
Воцаряется напряжённая тишина, в эту тишину входит Сильвия и, подбоченясь, вызывающе объявляет:
- Ну, вышла на 15 минут, ну и что?
На следующий день в отличие от обычного рты женщин плотно закрыты - рядом дети начальников.
- Я считаю, лучшее образование дают в Европе, а не в Америке, - громко заявляет один из них, светловолосый, - и папа мой так считает.
- А я уже решил, где буду учиться, - чёрненький подросток хмыкает, разглядывая заполненную коробочку, и отодвигает её подальше.
- Надеюсь, не в Бар-Илане?
Смех:
- Вот ещё!
- Эх, сейчас бы в Париж, там одно место есть на Монмартре, - светловолосый потягивается на стуле, - ресторанчик... Был?
- На ступеньках?
- Да
- Конечно, был, а кто ж там не был... Устрицы кайфовые...
- Ой, мама дорогая! - неожиданно вздыхает Борис.
Светловолосый мельком оглядывается:
- У нас такого нет.
- А что у нас вообще есть? - Провинция, скука... Одни крики - отдавать, не отдавать. Фашисты! Хочешь, присоединяйся к нам в региональное отделение? - Завтра совместная демонстрация на КПП.
- Да я уже.
- Странно, что не встречались.
- Я недавно. Слушай, а на кого ты учиться хочешь?
- Экономика, управление, а ты?
- Юридический. Больше привлекает. Папа советует международными делами заняться - там столько тонкостей...
В отдел заглядывает крепкий, холёный мужчина:
- Ну, Майкл, как ты?
- Нормально, па, - отвечает светловолосый и щелчком отбрасывает картонную коробочку к Менаше. Менаше багровеет.
- Давай, давай, как раз интернет оплатишь..., - смеётся отец.
Конец дня. Ольга идёт домой. По пути заскочить в магазин, что-то купить - для рынка уже сил нет. Открывает дверь, заходит, квартира не своя - зябко. Сын, нескладный, высокий, как всегда около компьютера - экран светится. Вот он повернул голову, улыбнулся. Глаза усталые.
- Как дела, мама?
- У неё подкатило к сердцу, но она сдержалась.
- Серёжа, - сказала, - Серёжа..., - и с трудом выговорила, - я сегодня видела твоего хозяина.