Однажды случилась тревога и в нашем бараке - офицер, живший один, пришел с дежурства в промокшем бушлате, повесил его над плиткой с открытыми спиралями, принял чарку и закемарил сном праведника. Бушлат высох и задымил. Я помню, как мы выходили по коридору, затянутому плотным дымом...

   Вспоминает Юрий Бессатьян: "За бараками начиналась тайга или лес, если хочешь. Тундра это еще севернее, где из-за вечной мерзлоты ничего кроме травы и кустиков карликовой березы не растет. А у нас все-таки деревья - не столь высокие как в средней полосе, но росли, и иногда в лесу в такие чащобы забредали, что днем темно становилось. Водопровод и канализация в нашем бараке были, одна торцевая комната была общая "умывальня", в ней в несколько рядов были установлены стальные эмалированные умывальники с краниками, канализация сливалась в яму рядом с бараком.

    В основном же барак населяли сверхсрочники - сейчас бы их назвали контрактниками - прапорщики и офицеры. Публика это была, мягко говоря, своеобразная. Достаточно сказать, что отец мой был чуть ли не единственным непьющим в нашем бараке и его периодически звали на помощь, на различные семейные разборки. Люди напивались до изумления, до полной потери себя, мужья гоняли жен полуголыми вокруг барака, грозя порубать топором, жены бросались на мужей с кухонными ножами... Был у нас в соседях, например, такой прапорщик Руденко. Так вот когда он напивался, он выходил в коридор и ревел, как атомоход в полярном тумане: "По нор-рр-рам сидеть! Р-рр-руденко гуляет!!".

Вспоминает Юрий Бессатьян: "У нас в бараке не было "двухкомнатных", только однокомнатные, у меня за ширмой был свой уголок, со столом кроватью и картонным ящиком с игрушками под ней.

В нашем бараке жили семьи наладчиков, многие с детьми, так что беспредела с пьянками не было. Не без скандалов конечно, в каждой семье бывает. Но в основном люди спокойные и мирные были."

    Рацион питания, насколько я помню, был северный. Зелени большую часть года не было, но иногда случались завозы - помню, как у нас в кухне в углу лежала целая гора арбузов - купили по случаю. Офицерам, кроме денежного довольствия, полагались продовольственные пайки - масло сливочное, тушенка, сгущенное молоко. Сгущенка была для нас дефицитом - в Воронеже ей просто так не торговали (Прим. администратора сайта "Свободная территориЯ": что правда то правда: из банок сгущёнки и кильки, в магазинах выстраивали пирамиды, как украшение :) ), поэтому каждый отцовский паек был праздником - он приносил эти банки с синими этикетками, и мы ели сгущенку ложками, или варили прямо в банке до шоколадного цвета. Следующий раз после Печоры мы увидели сгущенку только после перестройки, с приходом капитализма...
   Вспоминает Юрий Бессатьян: "Тушенка в высоких банках в масле - ух, объедение была, городе в магазинах куры были финские (Прим. администратора сайта "Свободная территориЯ": на самом деле - польские, продавались эти куры меньше года, одновременно с ними и польские замороженные овощи - брюссельская капуста, стручки фасоли и т.п. - вот это было в диковинку!) продавались о запакованные в целлофане, я такие только при капитализме увидел, консервы венгерские фруктовые ассорти в хитрых банках были, летом даже клубнику в магазинчике в городке продавали в таких плетеных корзиночках. (Прим. администратора сайта "Свободная территориЯ": Конечно, продавали, но цена такой корзинки была 3руб! Мои родители например, не могли позволить себе такую роскошь... Ассорти это было конечно приятно, особенно при полном дефиците фруктов и овощей, а также колбасы, мяса, молока и т.д.) Так что снабжение там, что надо было. Я первый раз в жизни ананас, знаешь где попробовал? В Воркуте, на зимние каникулы с родителями и другими объектовскими семьями туда на экскурсию ездили. Мороз -25. Мы в какой-то гостинице остановились, обедать собираемся, вдруг входит дядя Ваня (отец одной из девчонок по бараку), на тарелке здоровый, еще не разрезанный, ананас - сколько у нас восторга было, представляешь - только час назад на оленьей упряжке среди снега катались, и вот тебе на - ананас, который и в южной Одессе достать не так-то просто было, а там он его просто в магазине продовольственном купил.
   Да и пирожные там классные были, и кафе возле кинотеатра Космос (Прим. администратора сайта "Свободная территориЯ" имеется ввиду  диетическая столовая "Белые ночи". Посмотреть фото ), там мороженное было. Взрослые по 0,5 кг заказывали, детям - 300 г запросто. В Одессу когда приезжали - первое время так же заказывали, так на нас как на чокнутых смотрели: ребенку да так много - заболеет ведь, больше 100-150 г как- то не принято."
 

Северное сияние над РЛС Дарьял. Фото предоставлено порталом "Свободная территория" www.pechora-portal.ru.

    Большую часть года в Печоре стоит зима. Морозы стоят в районе тридцати - сорока градусов ниже нуля, а однажды столбик спиртового термометра уполз ниже всех делений и там затаился - градуировки не хватило. Потом нам сказали, что было минус пятьдесят один (Прим. администратора сайта "Свободная территориЯ": это 1978 год - в районе Аэропорта температура опустилась до -58^о ! В домах лопались стёкла...). В ту ночь в бараке не топили, мы сидели одетые вокруг "негритянки", в стенах раздавались звонкие щелчки - замерзшая вода разрывала дерево. Отца дома не было - он был на пожаре, тушил горящий госпиталь...
   Зимой в тех местах можно наблюдать Северное сияние. Отец рассказывал, как в ночную смену, на стройке РЛС Дарьял, он видел красивейшее цветное сияние. Стоило остановиться на несколько минут, глядя вверх, как сапоги покрывались белым инеем... Я сам однажды видел сияние, только черно-белое - мама вывела меня на улицу, специально показать. Выглядело такое сияние как мутные столбы света, бродящие по небу, словно прожектора ПВО...
   Помню я и печорскую весну - пронзительный сырой холод, яркое, после зимы, солнце, звонкие ручейки, горсть красивых камешков, собранных в ручье, промокший карман пальто...

 

 

Школа №49 по ул. Московской, г. Печора. Здание построено в 1947 году, в нем размещалось Управление Печорлага. Фото Игоря Дементьева.

   В Печоре я пошел в первый класс школы номер 49 в Старой Печоре, и было это в сентябре 1978 года. Из военного городка нас возил в школу и обратно автобусик КАЗ с желтой полоской на борту.
   О первой своей школе я помню мало -учительница Галина Александровна, одноклассники - Света Чумакова, сестры-близняшки Илона и Лиана... Все. Нет, еще припоминаю один милый случай - полностью в традициях советской школы - за одним из моих одноклассников погнались старшие пацаны с целью ухитить у малыша пятак, который тот на бегу спрятал за щеку. Догнав, они стукнули его по шее, и бедняга пятак проглотил. Все кончилось хорошо - денежная единица вышла естественным путем. Да, еще одна черточка того времени - нас привозили минут за двадцать до начала занятий, зимой около восьми утра было совсем темно, но в здание школы не пускали - в фойе у старшеклассников-комсомольцев (и пионеров, надо полагать) проходила ежеутренняя линейка, а мы, малышня, ждали в промерзшем предбаннике. Помню высокие двустворчатые двери с покрытыми мохнатым инеем болтами...
    Большая часть нашей жизни проходила в военном городке, но иногда маме (реже - всем вместе, с отцом) приходилось бывать по делам в городе - в поликлинику сходить, на почту... Естественно, она брала меня с собой. Сама Печора мне очень запомнилась тем, что в ней я учился читать по вывескам. Моим любимым заведением была "Кондитерская" с очень вкусными пирожками. Маме же совсем не нравилось, что я перебиваю себе аппетит перед обедом, и она всеми правдами и неправдами старалась провести меня мимо этого соблазнительного заведения. Ей пришлось труднее, когда я выучился по складам читать крупные буквы над входом: "Кон-ди-тер-ска-я" - и мимо уже просто так не проходил... Я вспомнил этот навык спустя почти двадцать лет, приехав в Израиль и точно также учась читать на иврите по вывескам.
 

   Однажды нам пришлось переночевать в печорской гостинице - мы все втроем уезжали в Воронеж, и по ошибке приехали на вокзал на день раньше отправления поезда. Возвращаться в часть было уже не на чем, и мы устроились в гостинице. На улице был, как всегда, мороз, и родители вели меня за обе руки, замотав лицо полностью пуховым платком. Обед в гостиничном ресторане был классический - курица с рисом, причем курица была, что называется, "запечена с перьями"...
    О службе отца как таковой я знаю очень мало - в те годы я бы все равно ничего не понял, даже если бы мне и рассказывали, а позже - так и не случилось мне выспросить отца подробно... Помню, что он в звании старшего лейтенанта командовал ротой, на каком-то этапе стал прорабом. Судя по всему, за два года его службы было возведено шестнадцатиэтажное здание РЛС Дарьял - я помню его рассказы именно о работе на высоте, например, как им, нескольким строителям, пришлось проходить по какой-то узкой балке, под которой разверзлась пустота в полтора десятка этажей, и как закончив свои инспекционные дела, они собрались идти обратно, по той же балке, и на дорожку присели покурить. Над тайгой садилось солнце, они молча курили и каждый думал о том, что вполне возможно, эта сигарета - последняя...
   Помню еще такой, "чисто литературный" эпизод. Дело было уже на втором году службы, и однажды утром отец опоздал на планерку, которую проводил какой-то недавно прибывший начальник-майор.
    В стройбате, насколько я понимаю, отношения были все-таки больше производственные, нежели уставные, поэтому отец не стал "щелкать молодцеватыми каблуками", а тихонько, чтобы не мешать никому, вошел и сел с краю. Майор же раскрыл на него рот - почему не по уставу, выйдите и зайдите как следует и т. д. Отец вышел в предбанник, который был весь виден из зала через окно в стене, демонстративно одел шинель и ушел. "Ну и что он мне сделает?! - кипятился отец после, - Что можно сделать с человеком, который второй год служит в двустах километрах от Полярного Круга?!!". В общем, как говорили еще в Красной армии - "дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут". И действительно - и не послали, и не дали...
 

Фото 1988 года, сентябрь, Воронежская область, колхоз. Я на этой фотографии (крайний справа) - в том самом печорском бушлате.

    Помню, как отец во время суточных дежурств по штабу, когда ему выдавали пистолет, приходил домой обедать (точнее, ужинать). Если я уже спал - он снимал портупею и оставлял ее на вешалке в прихожей, вместе с шинелью. (Очень они с мамой любили стишок: "Как одену портупею - я тупею, я тупею..."). А если я крутился под ногами, то он одевал портупею с кобурой на китель и так ел - никогда не оставлял оружие без присмотра при мне, потому что был в городке случай - стащил офицерский пацаненок ТТ у папы и пальнул в окно, пуля влетела в окно барака напротив и едва не убила женщину... Иногда он давал мне подержать пистолет - черный, тяжелый, настоящий...
   Еще помню отцовскую военную форму - был у него "полевой комплект" - с зелеными звездочками на погонах и зеленой же кокардой на фуражке. Был специальный северный бушлат - теплый, тяжелый, с капюшоном и специальной маской для лица, так что если на нем застегнуть все, что застегивалось - то оставались открытыми только глаза. Бушлат этот сохранился по сей день, отец потом не раз ездил в нем в колхоз, а когда я стал студентом - то и мне довелось его поносить, хотя и был он мне коротковат (к тому времени я уже перерос отца).
   В один из приездов отца в Воронеж в период службы знакомый портной сшил для него специальную теплую жилетку, которая одевалась под офицерский китель и ее не было видно (обычный свитер-то не подденешь - нарушение формы). У нас в семье она называлась "коми-майка" - по форме она действительно напоминала майку.
    А перед дембелем отец озаботился построением дембельской парадки. Разумеется, он не стал по солдатской традиции выпиливать из жести обрамление к значкам "Отличник боевой и политической...", а засел за книжки уставов и справил себе на совершенно законных основаниях шикарную форму - китель с брюками цвета морской волны, серебристые погоны с золотыми звездочками и золотого же цвета офицерский ремень, белая рубашка, черный галстук с зажимом... Выглядел батя неотразимо, и потом он рассказывал, что когда ехал на поезде в Воронеж, все гадали, каких же войск этот офицер - мало кто приглядывался к маленьким эмблемам в петлицах, на которых изображен гусеничный трактор в окружении молний ("Пашу как трактор, молнии сверкают...")

 

Семья Солопановых после приезда из Печоры. Владимир Николаевич - в той самой парадной форме. Фото 1979 г., город Воронеж.

Медаль "60 лет Вооруженных Сил СССР" - отец как офицер срочной службы получил такую же в 1978, но никогда ее не носил. (Фото медали из коллекции Д.И.ВА)

   Как-то солдатики отцовой роты попросили разрешения на заработанные рубли купить вскладчину приемник - отец разрешил. А парни там были в основном с югов, из Средней Азии. И вот, рассказывал отец, сядет такой солдатик около приемника, поймает какой-нибудь заунывный мотив, на одной струне сыграный - и аж ПОТЕЕТ от удовольствия. А что поделать - ностальгия. Очень любили по этой же причине печорские военные передачу "Прогноз погоды" после программы "Время" - в те годы, если говорили, допустим, о погоде в Центрально-Черноземном районе, в качестве заставки показывали фотографию Воронежа. Ну и другие города, соответственно. И вот, бывало, работает где-то телевизор, и вдруг зовут - Володя, бегом сюда (иначе - "Мухой!"), тут Воронеж показывают! Посмотрят вот так господа офицеры - потом тема для долгих разговоров - кто что увидел, кто где жил относительно того места, какое показали...
   Одна из популярных присказок в тех местах была - "Закрой дверь, не май месяц!". Отец рассказывал, как однажды по привычке он одернул этими словами воина, не закрывшего дверь, через которую несло холодом, на что тот резонно заметил: "Как раз май, товарищ старший лейтенант"... На дворе действительно был май, но мороз от этого меньше не становился...

Вспоминает Юрий Бессатьян: "Я долгое время был уверен в том, что у моего папы день рождения зимой, потому что как-то на Печоре после празднования дня рождения он пришел домой с какими-то подарками, и долго обтрушивал у входа оные, пальто, шапку и валенки от налипшего снега. На самом деле это было третьего июня."

А "воин" - это такое ироническое обращение к стройбатовским солдатикам, которым Родина с трудом-то лопату доверила, не то что - автомат. "Эй, воин, сюда иди!" - тоже из фольклора, можно сказать. "Два солдата из стройбата заменяют экскаватор" - сегодня это уже как-то банально цитировать, но тогда это было свежо и оригинально...
   Еще одно выражение, популярное почему-то особенно среди прапорщиков: "Понял, нет?". Когда я в 1992 году проходил офицерские сборы в одной из частей города Боброва Воронежской области - то есть с печорских времен первый раз столкнулся лицом к лицу со славной Советской Армией - то меня сразу резануло, что тамошние прапорщики войск химзащиты говорили: "Понял, ДА?".
   Отец демобилизовался 30 мая 1979 года. С тех времен прошло больше двадцати лет. Мой сын уже старше меня тогдашнего, времен Печоры. И если бы не фотографии и не появившиеся в интернете печорские сайты, этот холодный мир казался бы просто сном. Сном в полярную ночь...