Аполлинария Аврутина

ЛАРА И АЛИ

роман в восточных миниатюрах

Одни писатели пишут истории прожитые

 а другие – придуманные.

Проживешь ли ты  свою историю или только

 придумаешь ее? – Свою историю я хочу нарисовать.

(Орхан Памук, «Картинки и образы»)

Али шел по берегу моря, а впереди бежал его щенок. Щенок ткнулся мокрым носом в горячую ладошку разомлевшей на солнце Лары, и с той минуты началась их история – история Лары и Али. В тот день, когда они встретились, солнце над морем сияло свинцовой белизной, как, бывает, сияет счастье. Пройдет много лет, и Лара будет вспоминать лишь того маленького щенка, а Али будет вспоминать лишь, каким бесконечным казался ему предстоящий день – ведь то был его единственный в июне выходной, – и каким беззаботным в тот день был он сам.

***

Али идет по берегу моря, а впереди бежит щенок. Али нравится смотреть, какими ровными выходят на мокром песке следы босых ног, и как ловко смывают их волны. Р-р-раз! – одна волна. И нет почти следа. Как грязный стол тряпкой – р-р-раз! – и чисто.

Щенок живет при гостиничном ресторане. Али – тоже. Ресторан – лучший в турецком приморском городе К. Свободное время – до шести утра. Али идет на пляж.

На пляже тает от зноя Лара. Она прибыла из русского приморского города П. вчера. Море уже надоело. Выпивка – тоже. Она скучает. Пора бы найти друзей.

***

Лара – главная по финансам в национальном филиале транснациональной корпорации. Добавим Ларе мужа. Он – генеральный директор того самого филиала. Человек уважаемый и с серьезными связями. Умеет овладевать сердцами директоров Совета. И телами сотрудниц всех отделов.

Июнь в городе П. дождливый и холодный, и Лара отправляется на юг.

День накануне путешествия, как и полагается даме ее положения, она проводит в салоне красоты, где ей стригут и красят волосы, подщипывают брови, делают эпиляцию, массаж, маникюр, педикюр и два обертывания: одно – водорослями, другое – шоколадом, а под конец густо вымазывают все тело с ног до головы первоклассным автозагаром. На следующий день Лара торжественно отбывает на юг.

***

Али – старший сын в семье, где восьмеро детей. О корпорациях слышал мало. Зато его отец слышал, будто Ихсан, главный богатей их деревни, что под Анкарой, открыл на юге небольшую гостиницу и ищет работников. Денег, которые зарабатывает в деревне плотник-отец, не хватает. Так уже третий сезон Али работает официантом. Хозяин Ихсан – хороший. Раз в месяц дает выходной. В других гостиницах, что побольше, – вообще без роздыху с апреля по ноябрь, с шести утра до трех ночи каждый день. А Ихсан велит в полночь ресторан закрывать – да гостям говорить, что хозяева о покое гостей заботятся. Но Али знает: это чтоб выпивки шло поменьше. Включено-то, конечно, все, но Ихсан видит приезжих насквозь: не спрячешь – все враз выпьют, одни расходы. Али доволен работой: на эти деньги родители крышу перекрыли да корову с козой купили. Еще и на каждую зиму хватает. А тому, чему он выучился за три сезона на курорте, ни одна школа не научит.

***

Лара накрылась шляпой, спиной – навстречу лету. Лифчик купальника рядом, валяется в песке. Шезлонг на солнцепеке. Издалека спина – как стейк средней прожарки. Лара дремлет, может, даже чуть храпит. Вдруг вздрагивает – что-то мокрое пихнулось в правую ладонь. Поворачивается посмотреть. Белый щенок. Хорошенький. Лара осматривается в поисках хозяина. Али подходит к Ларе.

***

- Извините, мадам. Это мой, - коряво выговаривая английские слова, он берет щенка на руки и лучезарно улыбается.

– Все окей. Какой миленький, - лениво и с русским акцентом бормочет Лара.

– Вы откуда? - не теряет возможности Али. По курортной привычке он видит, что мадам скучно. Но мадам – русская, а русские всегда сердятся, когда им говорят, что они русские, и Али интересуется: «Вы из Германии?».

Ларе становится интересно. Она приподнимается на локтях. Оливковый белозубый красавец. Стройные волосатые ноги. Черные пляжные шорты – немного смешные, до колен. Крепкий живот, мускулистые плечи. Очень даже ничего.

- Нет. Почему вы решили?

- Вы очень похожи на немку! Настоящая немка. А, может, вы – англичанка? Или – шведка? – старается Али.

Какой милый. Интересно: сто долларов для него – большие деньги?

- Я из России, - снисходительно сообщает недогадливому турку Лара. – А вы откуда?

- Я студент, из Стамбула, - вдохновенно начинает Али. – Здесь на каникулах.

 - И что изучаете?

- Право. Сам из Анкары. Учусь в Стамбуле. Здесь отдыхаю один. Вон там, – и Али уверенно указывает на пятизвездочный отель вдалеке.

- А кто ваши родители?

- У отца текстильная фабрика. Братья там работают.

- У вас есть братья?

- Два младших брата и старшая сестра. Сестра замужем, братья женаты. А я вот еще один, - к месту грустнеет Али и присаживается на соседний шезлонг.

- Ну, уверена, все у вас будет хорошо.

- Конечно. Только сначала учебу закончу. А вы чем занимаетесь?

- Я… - на миг запинается Лара, - учительница. В школе. Учу детей.

- Что преподаете?

- Литературу. Знаете, у нас есть такие писатели… Достоевский там, Пушкин. Толстой. Вот про них и преподаю.

- Интересно! Много у вас учеников?

- Много. Целый класс.

- Ух ты! Здорово. Сложно преподавать? – спрашивает Али. Русская лежит, опираясь на локти. Хорошо видна грудь. Немного вислая, но Али нестрепимо хочется потрогать.

- Да нет. Чего там сложного.

В этот момент подходит знакомый Али парень – сторож пляжа. Али, улыбнувшись новой знакомой, переходит на турецкий:

- Привет, браток, как ты?

- Хорошо, - тот хлопает его по плечу. – А ты?

- Спасибо.

- Выходной у тебя?

- Ага. Принеси нам по пиву с фисташками. За мой счет.

- Сейчас принесу. Потом отдашь, - многозначительно подмигивает пляжник и уходит.

Али указывает Ларе на парня головой:

- Работает в моей гостинице. И еще на пляже подрабатывает. А у вас здесь есть знакомые?

- Нет. Я только вчера приехала. Одна.

- Я тоже один. Давайте куда-нибудь сходим вечером!

- Давайте.

Приносят пиво с фисташками.

- Угощайтесь! – белозубо улыбается Али.

- Спасибо, - Лара хочет повернуться на спину: затекли руки. Но сначала решает дотянуться до своего полотенца на шезлонге, где сидит турок – прикрыться. Турок протягивает, улыбаясь, полотенце Ларе и пристально смотрит ей в глаза. Лара улыбается в ответ.

***

Вечер курортного дня. Горы пляжного мяса закончили дневную самообжарку, а теперь жадно впитывают приправы - косметические вещества. Из окон всех гостиниц слышится шум душей, рев фенов, пшиканье аэрозолей – дезодорантов, лаков, пенок. Средиземноморский воздух, полный нарастающих в сумерках пряных волн цветочных ароматов, скоро будет отравлен ароматами фабричного производства. Исчезли пляжные оливковые мачо. Почти все сейчас очень заняты: в белоснежных наглаженных рубашках, при бабочках, они готовятся к главному событию курортного дня – к ужину. Из кухонь гостиниц, наперегонки несутся пищевые ароматы. Из ресторанных залов доносится звон вилок и ножей. Музыки пока не слышно – все замерло в ожидании главного действа.

Только Али не занят сегодня в спектакле – у него единственный в месяц выходной. Он стоит под душем, внимательно разглядывает свое тело и, довольный жизнью, насвистывает песенку.

***

Зато Лара в оркестре льющихся душей, пшикающих аэрозолей и гудящих фенов исправно играет свою партию, которую отвел для нее невидимый Дирижер. Лара старается, аккуратно следуя общему ритму – вот затих душ этажом выше, вот завыл фен где-то дальше по коридору. Соло в этой пьесе невозможно, собственный ритм – недопустим. Здесь, как в офисе корпорации, тоже нельзя играть не по правилам: лечь спать, выйти раньше к ужину или снова пойти на пляж.

Обернутая банным полотенцем с вышитыми турецкими тюльпанами, Лара стоит в ванной и, вытянув нос, энергично втирает крем дорогой фирмы в побагровевшее на солнце лицо. На голове полотенце поменьше, тоже с тюльпанами, завязано тюрбаном. Скрытое продукцией турецкой текстильной промышленности содержимое полотенец скоро достанется рядовому турецкому потребителю.

***

Али тоже стоит перед зеркалом в душе общежития-ложмана, устроенного в подвале под кухней гостиницы. Душ – единственный на двадцать сотрудников. Сюда не проникает дневной свет, и поэтому никогда не поймешь, какое время суток. В подвале всегда пахнет едой, и от этого одежда, подушки и матрацы на двухъярусных кроватях и даже нижнее белье молодых аппетитных турецких сотрудников пахнет турецкой кухней. Есть в турецкой кухне блюдо, называется «Имам лишился чувств». В этом подвале имам бы точно лишился чувств.

Но Али давно привык и доволен. Завернувшись в полотенце, он улыбается своему отражению в зеркале. Потом одевается и, перекинув мокрое полотенце через плечо, выходит в коридор.

Сверху слышна ругань Ихсана. Навстречу идет гостиничный повар Мустафа. Он тертый калач, на курортах давно. Мустафа родом из Аданы. В Адане любят блюда с острым перцем. Кстати, блюда с острым перцем любит и хозяин Ихсан. Ведь перец скрывает недостатки продуктов. А гости, как известно, любят искать недостатки. Если находят – нервничают. За перец хозяин Ихсан и ценит Мустафу. Ведь Мустафа хорошо знает, как сделать, чтобы гости не нервничали. А если все же нервничают, чтоб только молчали да краснели.

Мустафа здоровается с Али.

- Как дела, шеф? – шутливо осведомляется Али. – Чего там Ихсан-бей кричит?

- Потихоньку, брат! – улыбается Мустафа. – Патрон ругается, сегодня много мяса ушло. А ты чего здесь?

- Заходил переодеться, – улыбается Али.

Мустафа скалится:

- Хорошенькая хоть?

- Нет. Богатая.

- Какой отель?

- «Принцесса Мира».

Мустафа присвистывает:

- Круто.

Потом вздыхает:

- А мне все какие-то попадаются... В последний раз две. Блондинки, каблуки, все такое, Лена-Мена, как их там. Ну, идем в бар. Одна напилась, ее рвать стало, а ее подруга и говорит: «Все, домой хотим». Представляешь? Я на них целых десять баксов ухнул, еще Зийе за выпивку должен остался, а они домой захотели, представляешь? Так и ушли. Даже к себе не позвали. Я-то, дурак, с ними один пошел. Нашло что-то. Решил без ребят, ничего, думаю, молоденькие, погуляем сами. – (у Мустафы в приморском городе К. много друзей из Аданы) – И все! Ни денег, ни девок! Так-то.

Али смеется:

- Ну, две! Ты даешь! Не много одному-то на раз? Пожадничал, браток!

- Ладно тебе, пожадничал!

- Конечно! Зачем тебе две, если они тут такие, что одной хватит! На все - про все сгодится! По одной-то уже надоело. А ты даешь – сразу две!

- Да ну тебя! Издевается еще, умник двадцатилетний! Смотри, со своей богатейкой не наколись! Молодая хоть?

Али продолжает смеяться:

- Неа, старая. Да не бойся ты! Все знаем – чай, не впервой! А еще ты вон какую историю рассказал! Куда уж тут наколоться… Буду как орел!

Слышен голос Ихсана:

- Мустафааа! Куда запропастился!

- Иду, эфендим! – отзывается Мустафа. – Ну все, давай! Удачи тебе. Потом расскажешь. Не пей с ней много – лучше будь молодцом!

Али смеется и качает головой. До чего бабник этот Мустафа. Столько денег на них тратит. А в конце сезона выходит, что он заработал куда больше других.

***

Лара сидит в роскошном номере пятизвездочного отеля с видом на море. Сидит на кровати. Кровать у балкона. Лара вытянула ноги. Смотрит на море. Красивый у лака цвет. Загар девочки удачный в этот раз сделали. А в прошлый раз ноги стали черными, а пятки остались розовыми, да еще с подтеками. Пятки, конечно, – мелочи жизни, но все же. Лара размышляет о мелочах жизни. О мелочах своей жизни, конечно же: до чужой жизни ей дела нет. Издалека все мелочи кажутся мелкими и неважными. Конечно: на хорошем курорте мелочей жизни быть не должно – за все заплачено. Заплачено за то, чтобы мелочей жизни на курорте не встретилось. Не попадалось. Ей нет дела до деталей чужой жизни в чужой стране.

Коллекция турецких тюльпанов небрежно сброшена. Большое банное полотенце в ванной. Используется только маленькое полотенце. Оно на голове.

Без четверти семь. С мобильного телефона журчит песенка Таркана. Конечно, Таркана, - ведь Лара в Турции. Из приморской столицы звонит подруга Таня.

-Ларкин, але! Как ты там! На пляже?

- Привет! Нет, в номере сижу!

- Как отдыхается?

- Хорошо, уже скучаю!

- Чего скучаешь? Твой-то, вон, вчера в Лондон на переговоры улетел, а все говорил, что к тебе поедет!

- Да куда ему ко мне, у него там своих хватает! А ты как про него узнала?

- Так вчера в аэропорту столкнулись! С Италии прилетели, ой, таких шмоток во Флоренции купили – ты не представляешь! Приедешь  - покажу. Чего скучная-то такая, чего страдаешь одна, подруга, в малиннике?

- Ничего я не скучаю. Тут море, солнце. Вид красивый.

- Ой, знаем-знаем мы этот вид. Сколько ему лет-то, виду? Ты там смотри, они деньги воруют, или счет большой делают, если куда пойдете. Ты там не зевай! А то пойдешь с ним куда, он тебя и обдерет. И никому ничего не докажешь. Сама пошла. Местной полиции – известно, все равно. Вон, помнишь, у Алены в Египте история была?

- Да не волнуйся ты, у меня все хорошо! Я просто отдыхаю.

- Ладно, так и быть, верю. Чайку мне привези. Морю привет.

- Ладно. До скорого.

Голос из северной приморской жизни ненадолго отвлекает Лару от южной приморской жизни, но, поставив мобильный телефон на зарядку, она вновь принимается за свою партию.

Оглавление журнала "Артикль"               Клуб литераторов Тель-Авива