Дмитрий Скафиди

    Дмитрий Скафиди: Ефим Яковлевич, вы не просто победили в Сетевом Дюке по номинации Большая проза, но и получили самый высокий балл жюри! Можно ли это объяснить тем, что "Провинциальный роман-с", что называется: "отлежался". И не просто прошел проверку временем, а многократно усовершенствовался. Вы ведь постоянно переделываете свою прозу и стихи, болезненно переживаете критику, не так ли?
    Ефим Ярошевский: Победа это или поражение - об этом судить читателям и критике. Знаете, Дима, роман не столько "отлежался", сколько залежался в рукописях или, как это сейчас говорят, в пространстве литературного небытия. Случилось невероятное: нашелся в Нью-Йорке одессит, который на свой страх и риск (и свои деньги) опубликовал мой текст. Книжка вышла фантастическим тиражом: в 50 экземпляров (потом тираж удвоили). Это - Эдвиг Арзунян, основавший маленькое частное издательство "Lifebelt", где работают два человека: он и его жена Валя. Только благодаря этому жесту, этому спасательному кругу, роман в 1998 году появился в печати. В Одессе мне удалось повторить издание - те же сто экз., которые исчезли мгновенно... И хотя интернет безмерно увеличил количество и расширил географию наших читателей, я предпочитаю книгу. В хорошем переплете, с запахами типографской краски... Текст я не переделывал, вообще к нему не прикасался. Текст появился в США без меня (почти без меня). Всё, что стоит поправить (видимо, поправить есть что), я попробую осуществить во второй книге. Вот как мы об этом мечтали 20 лет назад:
    
    "Полно врать: мы все устали
    Полночь смотрит на дворе.
    Спасибо, дедушка, вам Сталин
    И вам, Бальзак де Онорэ
    И вам, сосед по скорбной плоти
    В пыли и пятнах мой пиджак.
    Всё кончено, мы в переплете - я, Александр, Гирш, Бальзак".
    
    Д.С.: А кто это: Александр, Гирш?..
    Е.Я.: Александр - это художник и поэт А.Рихтер, а Гирш - поэт Гр.Резников.
    Д.С.: Как вам вообще литературный Интернет? Нашли вы там друзей/врагов? Теперь одесскому автору нет необходимости ехать за признанием таланта в Москву, в Киев, эмигрировать в Штаты, Израиль... Надо всего лишь войти в Сеть...?
    Е.Я: Я заглядываю в интернет от случая к случаю. Там бывает интересно. По-моему, интернет не меняет качество литературы, зато безмерно расширяет количество читателей, способствует непредсказуемой экспансии произведения... Видимо, есть литература, попавшая в интернет, и не попавшая в него. Вот и всё. Достоевский не попал. Не стал от этого хуже. Да? Нашел там много безымянных друзей. И парочку "врагов". И все же: трудно переоценить громадное значение сети в деле превращения неизвестной литературы в широко известную... Что же касается данного конкурса, хочу повторить пассаж Валерия Сердюченко - о том, что литературное Причерноморье оказалось сегодня в рассеянии и выражает себя публично, в основном, с помощью интернета. Хотя Одесса старается публиковать много хорошего и достойного: журнал "Одесса", альманах "На Дерибасовской угол Ришельевской".
    Д.С.: Теперь о самом "Сетевом Дюке". Как на ваш взгляд прошел конкурс?
    Е.Я: Возможно, я бы несколько иначе распределил "места", но дело сделано. И грех роптать. Я искренне благодарен человеку, которому пришла в голову прекрасная идея "Сетевого Дюка" - Дану Дорфману (и за высокую оценку романа); редакции нью-йоркского "Нового Русского Слова" и Вадиму Ярмолинцу, который активно работает в направлении реализации этого проекта; Леониду Делицыну - за участие в судьбе произведений, попавших на сайт "Литературная палуба". Хорошие слова стоит сказать и о фирме "Санвей". И наконец, воздать должное вкусу членов жюри (было бы странно, если бы я этого не сказал). И вам, Дима, за активную помощь одесским авторам в реализации их творческих мечтаний и усилий. За неусыпный "надзор" за ситуацией.
    Д.С.: Оказалось, что герой "Провинциального роман-са" - вполне реальный человек, к тому же, талантливый поэт, - Игорь Павлов. Мне известно его мнение о вашем романе. Вы с Павловым давние друзья. Как же так...? Давние друзья... и настолько разные представления о жизни и литературе! Что же получается, - герой против автора?!
    Е.Я: Я не сказал бы, что героями текста являются реальные люди. Скорее, прототипами героев явились реальные лица. Я уже говорил о том, что эта повесть, роман и если угодно, романс, написанный лет 20 назад, возник из необязательных записей, где моделировались голоса и интонации моих друзей и знакомых. Потом всё стало обрастать бытом, литературой, воспоминаниями, реалиями городов, словесной игрой... Чем-то еще. Получилась книга, где много говорения и мало поступков. И так далее... Одним из этих замечательных говорунов и был Игорь Павлов. Он и многие другие интересовали меня прежде всего в этой ипостаси. Судьбы героев в тексте подчинились закону жанра. В этом все дело. Каждый из них достоин отдельного повествования, может быть, даже монографии. Мы все что-то писали, НИЧЕГО не публиковали, много (подчас прекрасно) говорили. Ситуация была достаточно невеселой и веселой одновременно (что видно и сквозит из текста). Герой "против" автора - это ситуация классическая. И здесь один из конфликтов произведения, скажем так. Вообще, опасно анализировать свой текст. Дело еще в том, что герой видит ту же ситуацию изнутри и имеет право на свои предпочтения, свою оценку. Проще было бы сказать, что это ему "не близко", но в том-то и дело, - отсюда и пристрастия. Все же он был одним из первых, кто меня поздравил (прочтя книгу). Рано утром... Хотя потом очень сочно ругал. Т.е. остался верен себе, и автор понимает претензии "героя"...
    Д.С.: Теперь последний и, наверное, самый каверзный вопрос. Существует ли в контексте русской литературы так называемая "одесская" школа (кажется, Багрицкий назвал ее Юго-Западной)? Если существует, то каковы ее признаки?
    Е.Я: Южно-русская школа? Наверное, все-таки существует, раз столько говорят. Это дело литературоведов (и племени пушкиноведов). Не знаю, школа ли, но некое особое качество литературы, сделанной на юге, существует. Багрицкий прав. Это именно юго-запад, осложненный "заболеваниями" северо-востока и своими собственными... Критик назвал многих участников "Сетевого Дюка" наследниками некогда блестящей литературной цивилизации и даже "последними из одесских литературных могикан". Очень похоже на правду. Наверное, когда мы говорим "южно-русская" или "одесская" литература, мы хотим сказать "хорошая литература". Правда? В том-то и дело. Во всяком случае, это же тема для дискуссии. Вот, собственно, и всё. Спасибо вам!
    
    http://www.paluba.odessa.net/?988542423+963589270
    http://www.paluba.odessa.net/?927746862+927653521