Семен Лившин

    
    
    
    На фоне "Букеров", "Антибукеров", "Триумфов" и прочих "Оваций", которые гремят в России, "Сетевой Дюк" выглядит скромно. И по именитости участников, и по уровню работ, и особенно по масштабу призов. Сперва объявили, что победителям дадут всего три сотни долларов, но к концу конкурса призовой фонд перевалил за тысячу. Хотя эта сумма и была поделена на полтора десятка призеров, а все равно людям приятно. Во-первых, доллар - он и в Одессе доллар, во-вторых, победа в международном конкурсе тоже дорогого стоит. Общий поклон спонсорам - нью-йоркским компаниям "Санвей", "Си-сайд кар-сервис", "Миф продакшн" и "Блинком". И отдельный книксен мистерам Ярмолинцу В. и Мальцеру Г., которые выпестовали этот конкурс.
    Полноценный скандал, который так оживляет любое художественное соревнование, тут пока не получился. Что говорит о еще недостаточной творческой зрелости устроителей "Сетевого Дюка". Единственная пикантность: в списке членов жюри и участников конкурса попадались одни и те же имена. И - вы не поверите! - среди лауреатов оказались и некоторые члены жюри. Люди не только одаренные, но и подозрительно порядочные. Они не стали забирать себе все призы, а честно поделились с рядовыми участниками. Так что конкурс вышел чисто одесским. Почти катаевским. Мирно бредут по пыльной литературной Молдаванке новый Петя Бачей и с ним еще десять гавриков...
    Но что мы все о деньгах да о делах - а как насчет собственно чтения? Есть. Не так много, как хотелось бы, но гораздо больше, чем можно было бы ожидать. Ведь жива эта греющая эмигрантское самолюбие легенда о том, будто после нашего отъезда из Одессы вся ее словесность разом поникла и усохла. Слава Богу, и там народ пишет интересно несмотря на нехватку воды и еды, и в Америке - несмотря на их избыток, и по всему миру, куда разбросало участников "Сетевого Дюка".
    Читая конкурсные работы, лишний раз убеждаешься в тщетности попыток разделить литературу на "одесскую" и остальную, на интернетовскую и бумажную. Банальная истина: есть настоящая литература - и есть все прочее. Ну, разве что в сетевой больше графоманов. Это неизбежная плата за возможность любого человека свободно общаться с любым читателем. Как говаривал один одесский телережиссер об участниках художественной самодеятельности: "пусть они лучше в хоре поют, чем по улицам с ножами бегают". Хотя после некоторых прочитанных вещиц и закрадывается сомнение: может все-таки пусть бегают по улице с ножами? "Одесскость" творчества понимаема многими aвторами как малый джентльменский набор штампов. То там, то тут из присланных рассказов высовывается до боли знакомый бодряк-босяк-балагур-биндюжник, приодетый в балахон из наспех перелицованных анекдотов и цитат. "А где Семен?" "Таки занят немного". Таки скучно.
    Других авторов, наоборот, подводит желание полностью отрешиться от местного колорита и показать, что они не одесским лыком шиты. И тогда в симпатичной истории о старой бане, где паровым котлом служит корпус мины, появляется такой типаж: "Бармен Сережа, в недавнем прошлом работавший начальником цеха на "Полиграфмаше", предложит широкий ассортимент напитков, холодных и горячих закусок". Еще бы прейскурант и краткие сведения о калорийности продуктов…
    И все-таки "Сетевой Дюк" получился, по-моему, занятным. Причем не только для одесситов, а и для остального человечества (хотя сколько его там без нас). Конкурс не открыл писателей, которых можно поставить в один ряд с Ильфом и Петровым, Паустовским, Олешей и другими знаменитостями одесского разлива. Но колоть глаза нынешнему поколению их талантами - это как бесконечно приводить в пример старшего брата, который в твоем возрасте и учился-то лучше, и одежду где попало не разбрасывал.. Пусть каждый существует в своем времени и своем литературном пространстве. Славою сочтемся потом.
    Можно говорить о несомненных удачах "Сетевого Дюка". Почти все они связаны с авторами 70-80-х годов, которые только теперь получили признание. Прежде всего, это Ефим Ярошевский, ставший первым лауреатом в "большой прозе". Его "Провинциальный роман-с", много лет ходивший в списках, наконец-то стал известен широкой публике и оценен по достоинству. Герои романа узнаваемы и близки - так вспоминаешь трещину на стене своего старого дома, мимо которого ходил когда-то в школу. "Памятник потерянному поколению Одессы". Пожалуй, лучше не скажешь об этой вещи, чем сказал Вадим Ярмолинец. Кстати, его статья о повести Е.Ярошевского, предпосланная нью-йоркскому изданию, заняла первое место в категории нон-фикшн. Вторым призером тут назван Евгению Голубовский за эссе об одесских художниках 60-80-х годов "Здесь все Европой дышит, веет". Третье место присуждено очеркам Юрия Овтина "Ода одесским винаркам" и "Парильщики с Провиантской". У каждого из авторов находишь массу любопытнейших подробностей, размышлений, фактов.
    Но при всем уважении к остальным призерам мне кажется, что Евгений Голубовский все-таки заслужил большего. Я, правда, лицо заинтересованное: когда-то Женя правил мои первые заметки, а потом стал другом и коллегой. Но вряд ли среди пишущей и читающей одесской публики сыщется человек, который бы не знал и не ценил этого уникального журналиста и эрудита. Так вот, должен ли Голубовский, автор великого множества статей, книг и передач об Одессе, доказывать свою творческую состоятельность наравне с новичками? Почему бы в следующем "Сетевом Дюке" не учредить особую номинацию для таких людей, как Евгений Голубовский? Скажем, за вклад в одесскую - и не только одесскую - культуру. Учреждайте, не разоритесь: таких уникумов осталось раз-два и обчелся. Teпeрь о Марии Галиной. Это - одно из открытий конкурса. Нечасто бывает, чтобы автор одинаково свободно и интересно выражал себя и в прозе, и в поэзии. Сборник ее рассказов "Курортная зона" и сборник стихов "Виноградное крыльцо" заняли вторые места в конкурсе. У Галиной нет никаких особых изысков, нет и "пощечин общественному вкусу". Тихая, сдержанная, даже несколько меланхоличная манера повествования. Город как город, жизнь как жизнь - с маленькими радостями и тоской, с выставками знакомых художников и с разлуками, и с вечными сомнениями: ехать-не ехать, а если все-таки ехать, то брать ли с собой казаны и сковородки, или можно ограничиться подстаканниками? "Эти отъезжанты живут в каком-то неральном мире. Во сне. Так гораздо легче, все происходит помимо тебя, и не надо просыпаться, чтобы осознать, что это происходит на самом деле, что обрываются старые связи, что ноги твоей больше не будет на этих вонючих улицах, а взгляд никогда больше не упрется в отвалившийся нос кариатиды, подпирающей балкон двухэтажного дома".
    Далее идет большая группа авторов, сохранивших (или домысливших?) в своих рассказах его радужный, как раковина мидии, облик. Для них Одесса - это заповедник памяти. Наш далекий Йеллоустоун. Или скорее даже Йокнапатофа, придуманная фолкнерами с Ланжерона, Канатной и Старопортофранковской. Названия одесских улиц, кафе, пляжей звучат паролями. Конка времени крутится в обратную сторону, унося нас в те далекие и потому благословенные времена, когда солнце грело ярче, море было глубже, а девушки... о, эти девушки... И на каждом углу продавалась пузырчатая газированная вода, стакан - копейка, за четыре - с кахетинским (почему именно кахетинским?) сиропом. Ну, а за одиннадцать копеек можно было купить лоснящийся всеми цветами жира чебурек "смясом-срисом", который дивно хорош с помидорами "бычье сердце" и прохладной "Лидией" из соседнего подвала…
    Иногда авторы балансируют на грани рассказа и этнографического этюда, но в лучших их строчках сочность красок и узнаваемость типов искупают все стилевые погрешности. Павел Лемберский, Эдуард Арзунян, Евгений Новицкий, Ирина Перонкова, Феликс Гойхман, Андрей Аарх, Дан Дорфман - у каждого своя ностальгическая Одесса. Все эти деревянные балконы с кошками на перилах, старые одесские дворы, где бурлит цветастая шумная жизнь, где пузырятся свадьбы и склоки, где семейные мифы и любовные истории переходят из коммуналки на дачу, из поколения в поколение, город, уплывающий на всех парусах, которые заменяет белье, вывешенное во дворе на веревках... Извините, увлекся. Первый приз - за рассказы "Эмма Белоцерковская" и "На пороге третьего тысячелетия" - получил Вадим Ярмолинец (Нью-Йорк), второй - за рассказ "Бабушкины сказки" - Яков Шехтер (Израиль), третий - за сборник рассказов "Чтоб я так жил" - Изра Криворучко (Омск). Специальные приз получили Семен Позин за воспоминания "Как это делалось в Одессе" и Дмитрий Скафиди ("Маньяк-массажист") - за смелость первопроходца. Достаточно традиционная, но, в основном, хорошо сработанная проза, которая обволакивает тебя сразу, как море на Каролино-Бугазе, и с которой также неохотно расстаешься. "Одесский рассказ" Олега Юрьева получил лишь спецприз. Хотя, с моей точки зрения, он заметно выделяется на общем фоне энергетикой и оригинальной, почти пародийной манерой письма. Кстати, не парадоксально ли: в конкурсе, посвященном "столице юмора", рассказ О.Юрьева - едва ли не единственное произведение иронического жанра!
    Особняком среди призеров стоит и Анатолий Гланц (третий приз в малой прозе). Его рассказ "Покушение" отличают стиль, несколько напоминающий А.Платонова. Может, сделано чуточку холодновато, но здорово. Жаль, что А.Гланц не представил на конкурс свои стихи. Я читал кое-что из них во "Всемирных одесских новостях", и мне это показалось интересным.
    Что до поэтической номинации "Сетевого Дюка", то первое место здесь досталось "Одесской теме" Игоря Павлова, третье - "Семейному архиву" Бориса Херсонского. Оба автора хорошо известны еще со времен "андерграунда", как и Сергей Четвертков, получивший специальный приз за стихотворение "Путешественнику". Как говорится, награда нашла героев - и слава богу! В числе лучших я бы еще назвал и стихи Беллы Верниковой (Израиль). Вот послушайте: "Июньским утром, солнечным и ясным, умытым дочиста ночным дождем, оставившим на вмятинах асфальта играющие в бликах солнца лужи и разделившим тусклую листву переплетенных в синеве акаций на частые округлые листочки, иду, прижав обеими руками к груди большую банку молока, и пробую найти свое лицо в дрожащей от шагов белесой глади..." И, наконец, еще одна примечательная работа: Валерий Сердюченко, "Южнорусская школа: миф и реальность". Это изящное эссе, получившее спецприз, прослеживает историю литературного направления, которое дало столько прославленных имен. От него отпочковался и "Сетевой Дюк". Правда, говоря о нынешнем поколении литераторов, автор заменяет миф не реальностью, а другим мифом. "Когда могучий "Титаник" погружался под воду, его музкоманда до последнего дыхания исполняла свой репертуар, - пишет В.Сердюченко. - Пребыть верными своему одесскому "Титанику" - великое мужество, патриотический подвиг. Воздадим же должное наследникам некогда блестящей литературной цивилизации. Они - последние из одесских литературных могикан. Уйдут они и южнорусская школа окончательно станет историей, библиографическим экспонатом".
    Мне кажется, что здесь речь идет, скорее, не о подвиге, а о сохранении достоинства. Оркестранты "Титаника" понимали: если уж сам Леонардо Ди Каприо пошел ко дну, то им-то на что рассчитывать? То же и с пишущими об Одессе: им просто не остается ничего другого, как вспоминать и придумывать этот город и заново переустраивать свою судьбу на бумаге в координатах его улиц и переулков. Что же касается литмогиканства, то я думаю, что уже прошел новый набор в классы все той же южнорусской школы. И, возможно, скоро их родителей уже вызовут к директору: "А вы знаете, что вчера написал ваш ребенок? Нет? Это же второй Бабель!" С чем я всех вас и поздравляю.


     Сан-Диего.
Опубликовано в нью-йоркской газете "Новое русское слово"
     28 ноября 2000 г.
     > http://polka.netslova.ru/author.php?id=Semen_Livshin > http://magazines.russ.ru/october/2005/7/li38.html