Палиндром моих чувств с этим городом 
Отливает поверхностью верности. 
Кто из них не страдающий ступором 
Мне поможет 
в цветной разношерстности? 

Кто из них бесконечным молотом 
Отливает влюбленности вечности? 
Кто из вас 
в самолетности 
пошлости 
Мне поможет в 
нетрезвой беспечности? 

Годы сходят на нет, 
бьются образы. 
Дети колют 
юности веночки, 
Ну а рядом тусуются потные 
В самоварах и рюмочных 
Леночки. 

Рыбьим глазом 
   
Пол-улицы сквозь призму объектива 
Как ящерица оставляет хвост 
Чтоб я свернул в другой квартал иль мимо 
Прошёл чтобы её остыла злость 
   
Вне поиска и без конкретной цели 
Погрязнув в память словно лабух в "ля" 
С желаньем спрятаться в чужой постели 
Но это отзвук прошлого меня... 
   
Подошвы мокасин поют под ноты 
Хрустящего бутыльного стекла 
А рядом чуть хмельные идиоты 
Пересекают стриты Бруклина 


Поэма юности 

Крестился Крещатиком 
В вытрезвителе 
Андреевским расстрелялся 

Жизнь - падла 
Так изумительна 
Тебе мой поток оваций! 


Люблю, когда скрипит кресло 
В. Гандельсману 

Люблю, когда скрипит кресло, 
Люблю я звонки ночами; 
Не люблю вспоминать детство 
Остывшими вечерами. 

Когда проходит юность 
Рождается старое детство; 
Когда побеждает глупость 
Рушится Адмиралтейство. 

И вновь смотрят в душу иконы, 
Прерывает ритм сердце. 
Боеприпас на исходе, 
Кто подойдет к этой дверце? 
детства... 


Огнестрел 

Завтра будет иначе:
она мне позвонит,
проглочу анальгин, 
содрогнусь, не плача...

За неделю до пасхи я понял где плаха, -
не на погосте, 
не пред очами....
В боязни других, 
в ощущении страха...
в молчании,
в ожидании краха....

В нищете я поклялся на веки
не лезть в чужие отсеки.
Никогда не заглядывать слева,
иль справа,
наливать до краев отраву.

Лгут, говоря, что поэт служит людям.
Обман - "сочинение на тему".
Hедостаток алкоголя - лишь повод
Попасть в вену; решить дилемму.

От двустишья к поэме два литра от Бога,
От несчастья к победе - три литра.
Я забыл твое имя и облик
В шестистопной душе гекзаметра.

Дайте им огнестрел - пусть осудят.
Дайте мне огнестрел - путь рассудит.


Партизанка 

Своею чёлкою с пробором, 
Тельняшкой до острых колен 
В отеле Гарлема убогом 
Она напрашивалась в плен... 

И жаркий вечер, рифм звукоряд, 
А после, - пот на простынях, и песня. 
С упругой грудью партизанки, 
С ней был весел, 
в смешном порыве, наугад. 
В обнимке чресл 
и в прострации ночей, 
В порыве чувства, словно казначей, 
подсчитывая звезды на погонах, 
Фанер, хрустящих и звенящих, сонмы. 
И чувств изглоданных поклоны... 
Я выглядел как лицедей. 

Знаменатель
С. Шабалину

Приходилось мне жить с тараканами
В плите, 
      под диваном, 
                в чужой голове.
И по утрам выступленья Аннана
Парировать в СМИ среде.

Приходилось пахать строителем
В касках и масках защитных.
Нет труда, что обременителен,
Коль на устах субтитры.


Под общий всему знаменатель
Не подходит мой милый приятель.
Талант он развил полноценно,
Прожигая его в таверне.


Будничное 

Пройдусь… по Восьмому проспекту 
Замру у чужого парадного 
Может там по кривому вектору 
Найду себя обезображенным 

Или в ближайший бар загляну 
Чтобы там просто отметиться 
Пинту пива заказав на углу 
Чтоб распить её с ровесницей 

И вернуться в пустую квартиру 
Одиночества многотомного 
Где проиграли не свою игру 
Друг другу душевно раскольную 

А потом разучиться петь песню 
Что учил в подростковом возрасте 
Тишины слышать слова лестные 
Что воспринял в Киевской области 

Взять на дальний вагон билет 
В боевой плацкартный поезд 
И читать стихи коих нет 
Но мотивировал голос 

А на перроне вдовы встретить вгляд 
Чей синоним уже - созвучие 
До которого сквозь гроздьи преград 
Доехал увы не обученный 

И с дороги нырнуть в то кафе 
В любви неумело признаться 
Подмигнуть городской шантрапе 
Под шум переклички их раций 


Позволь... 

Позволь не сойти с ума 
Разреши… не разминуться 
С той что возможно живёт 
В доме на соседней улице 


Позволь мне создать портрет 
В метком стиле И. Шевела 
Красками которых нет 
В порнографичной вселенной 

Позволь прикоснуться глазами 
Разреши тебя встретить у входа 
Пусть наше с тобой свидание 
Станет символом слова свобода 

Позволь мне совершить глупость 
Не прося у тебя прощения 
Пред тобой на колени пасть 
В понедельник иль в воскресенье 


В бразильском ресторане 

Итальянка по имени Лия 
По имени итальянка 
Позволь мне купить разрешение 
Описать тебя на пьянке 

Мы пройдём не один кирпич 
Полируя судьбою отчаянье 
Мне Умбрии просится дрожь 
В подноготную подсознания 

Большеглазо-красивый рассвет 
Разливает портвейное утро 
За черту привокзальной мечты 
В Ватикан - где чудовищно людно 


Последние малые доллары 

Последние ей дать сто двенадцать долларов 
Той что джинсовку снимет на заднем сиденье 
Татуировка её недоспев до соска 
Члена играет спермоизвержениием 

Как бездарны её бритой ноги полчаса 

Сколько лет спросил опустив низко глаза 
Она шепчет свои святые шестнадцать 
Способна соска мне нежных подставить лишь два 
Чтоб листками двумя сверхприлично прижаться 

Как семиклассница раздув полено костра 

Экстремальной ещё иудейской моралью 
Мне б над градом своим бы лететь христиански 
До конца планетарной пространства ограды 
В вертоплане крутом с Верой артезианской 

Мусульманского оазиса веры в Христа 

Довезла меня до парадного 
Немного для меня сквернословя 
Оголив свою напоследок грудь 
Что теоретически коровья 

Но мне лишь бы да как да нибудь... 

Нажимает на газ давит в последний мой вечер 
Ноги кроваво вмяв суставами в сапоги 
Финансирует дрожь ва-банк а думает: банк 
Позабыв красивый модельный подъём ступни... 

И радио играет джаз 

А я строчку последней строфы... 


Я пью в непривычной компании 
В. А. Урину

Я пью в непривычной компании 
Обычно-лиричный напиток 
Слова восстают знаменем 
Над опытом что больше не прыток 

Я безумственно вдрызг одинок 
Мои рифмы мои костыли 
Мои ритмы больной мозжечок 
Невоспринятой любви 

В устаревшем платановом парке 
Я мешаю любовь с тротилом 
В истерическом этом припадке 
Нахожусь под попа кадилом 

Под иконами милых святых 
Сомневаюсь в распятом Боге 
Видно мой лучезарный порыв 
Обогнал меня на дороге 

Любовь полотно Тициана 
Обнажённая либо одетая 
А мой уход провинциала 
Сродни поломойству кадета 

Я раздетый на сцене стою 
Если есть стрелы используйте 
На полуметровом краю 
Поэтической проклятой пропасти 


Убитые Рукописи
 

Перед предстоящей грозой 
Находясь под туч и атмосферным давлениями 
На 42-й я спустился на 18 ступенек в метро 
Сев на F что ползёт в далёкий Квинс 

Надеясь увидеть тебя в тех степях 
Rego Park'а где проживали твои родители 
И ты с ними когда мы познакомились 
С надеждой забрать былые рукописи 

Но ты их жестоко выбросила 
Не уточнив нахождение мусоропровода 
Я слышал что ты сменила фамилию 
С еврейской на еврейскую 

Но мне уже всё равно 
По дороге в Нью-Йорк 


О. 

Я говорил с ней медицинским почерком 
Сотканным из разных ненавязчивых фраз 
Рождённых её застенчивым обликом 
Возносившим меня на далёкий Парнас 

Я блуждал среди штатов транспорт меняя
Метро Эн-Джей-Транзит такси сапоги И
Чрез реку в Нью-Джерси влетая в трамваи
Поправлял запотевшие стрелкой очки

Боясь потерять то что только намёком
Дарит мне счастье... И в этом вертепе дней
О. у двери моей ждала одиноко
Позабыв дома брелок с желтизной ключей


Моей Матери 

Всё разлито между нами 
Ничего не утаить 
Что же делать моя мама 
Коль с меня не сходит прыть 

Мы звоним с тобой друг другу 
Из далёких городов 
Иногда в ночное время 
Чтоб сказать лишь пару слов 

Чтоб излить души две наши 
В слёзы ты а в водку я 
Эти жидкости похожи 
Как твоя так кровь моя 

Что же делать мы стареем 
Я быстрее ты верней 
Я готов отдать полжизни 
Чтоб опорой быть тебе 

Только я в разгулье вечном 
Но поверь мне о твоём 
Я здоровье беспокоюсь 
И о счастье на Восьмой 


Полдень 

Плююсь никотином, содрогаю бронхи, 
Ставлю чайник, застилаю койку, 
Умываюсь под мяв котёнка. 
На стенных часах полдень. 
Для меня Каждодневье - не хитрое дело.
Большинству же оно надоело. 
Многие вот осатанели. 
Недовольство в народе. 

У меня есть дурная привычка 
До рассвета сидеть за книжкой. 
Дело, конечно, личное. 
Отсутствует распорядок. 
Открываю окно. Слышу шумы. 
В мою голову лезут думы 
О том, что нет нужной суммы 
Денег. И в душе упадок. 

В микромире я почти идеален. 
Но в макромире подавлен. 
Я как карандаш в пенале. 
Против движения. 
Заглянул в молитвенник - вечно пусто. 
Смешал хлеб и сыр с капустой. 
Развожу кофе не густо. 
Не унижение. 

Пытаюсь спрогнозировать вечер. 
День весь, как глобус, размечен. 
Разминаю себе плечи, 
Память. 
Допиваю кофей, мою тару.
Котофей накормлен. Пару 
Статей допишу. И к бару! 
Выпить. 


Туман паутиной

Замерзшая полночь вгрызаясь в туман 
Прикрывает протянутый высотой город 
Где нет чёрных бочек с отбивкой пропан 
Где я не пропал и нашёл собственный голос 

Дожди покрывают меня как река 
Что волною выносит на брег чуть живого
Меня с паутиною чувств парика 
И желаний весьма приземлённых как друга

Рукопожатие что в сложный момент 
Подбивает меня не свихнуться от боли 
А завтра с утра выйти в ассортимент 
Человеческих лиц что несчастно убоги 


Из Бруклина я шпалил...

Из Бруклина я шпалил с ней в метро и
Нетрезво прикасался к нежным ножкам
При этом невостребованно вежлив
Словами размножал я бездорожность


Жизнь после скачек берущая в рот

Не победить 
И не проиграть 
И не рифмовать глаголы 
В поэтический мир 
Въезжать управляя гондолами 
Хрупкими как строка 
Нежными как объятия 
По реке строф скользя 
Симпатиями Антипатиями 
Целовать 20 пальцев 
Выросших по-разному 
Будучи нежными 
В объятиях 
Восприятия Важного
Разыграть лотерейный билет
На кривую поставить лошадь 
И выиграть 50 к Одному 
Потому что хотелось очень 
И пропить выигрыш в баре 
Обнулить судьбы объятие 
И вернуться домой с литром 
Внутренность которого не важна 
И вновь наливая безликий 
Напиток сорвав этикетку 
Можно представить что пьёшь 
Коньяк тридцатилетний 
Себя обмануть просто 
Иных же намного легче 
Видно жизненный опыт 
Подставляет своё предплечье
Да и он врёт как сука 
Дающая на перекрёстке 
Привычно берущая в рот 
У любого подростка 


Проигрыш победителя

Позволь забыться мне в объятиях твоих кофейных
Расплеваться ожеговыми и другими словарями 
Проговорить предложения небрежно
Завуалировать и конечно
Умолчать о цунами

Что надвигается на наши отношения
Если верить сейсмологии слухов
Вторят реминисценции
Звёздочками потенции
При этом не спит ухо

И виртуальность отношений
Становится законом в этом веке
Где лица сверхинертны как и-нет
Где поиск есть души при этом нету
Перехожу Гудзон я на плечах калеки

И на бугристом штатном пяточке
Я колченого принимаю душ с собакой
Пролистывая новостей статьи я натыкаюсь на четвероногость
Коллег что как и я за грош плюют штампуя каждодневия похожесть
Бросив профессию в огне и в дыме на парах судьбы себе проигрываю в драке

И в безупречности тоски тоску к двери я ставлю гиперсексуально раком 


Репортёр в 1994-м году

Вероятность порыва равнозначна нулю
Непрерывной истерики громкой сирены
И рессоров автобуса на N-ом углу
И жестокого взгляда нетрезвой Сирены

Но статистика врёт в журналистском бреду
Я бегу от профессии жизнь не разметив
И листаю альбомы на грязном полу
Фотографий картин забежавших в бессмертье

И в бездействии я никогда не совру
Ни себе ни другим ни во тьме ни при свете
Даже если смертельно откроют пальбу
Как тогда на Минутке в прошедшем столетье


Гармония

В квартире на тридцать восьмой 
С сигаретой дрожит рука... 
Это время стреляет в спину, 
Начиная издалека. 

В доме на шестом этаже 
Нечищеный долго ковёр; 
Возможно, его прибрать лень...
Ему безразличен укор. 

В двухкомнатной той квартире
Проживает лысый сосед... 
Значит, нам врёт телевизор 
Экраном "Гармонии нет." 


Акростих Низов 

Не Эмиграция Всё проще Переезд
Из Киева в Италию А затем в Москву
Зачем заехал в Минск Себе в противовес-
Ы Ставлю имя в список В самолёте засну

Балаганная Жизнь здесь Сменила свой Стиль
А могла бы ведь с Прошлым и не Разводиться
Бухенвальдом Вгрызается в Мозг чья-то Дрель
Аллегорией моей Перста Единицы

Ворую Подстрочник Доверчивых Чувств у
Епископальной карьерной взяток Палаты
Разинутых широко Ртов и их Алчных Уст
Антропологии Запрета Самиздата


Напалм 

Лукошко упало. Черт с ним.
Мне б напиться.
Она обнимает подушку.
Mогла бы резвиться.


Уходят друзья.
В проеме 
заметны кривые их спины.
Допиты блядские вина.
В одноеме
в тылу
на льдине
Не спится.

Зачем же, красавица, дрыхнешь?
Нужна мне твоя поддержка.
Опять на поверхности решка.
Верно, картишка не вышла.

Вчера называли блядью
Меня, -
подсознательно верно.
Сегодня мечусь напалмом
В таверне.

Кто завтра обрубит крылья?
Заточенным топором.
Без пыла.
Нам, не вдвоем...


Иду по улице кривой

Иду по улице кривой 
С тобой в безбрачие обета 
Под неозвученный гобой 
Порой влекомый абонентом 
Мобильный корча телефон 
Пространственным звонком из "где-то" 
И на гудки я отвечал... 
Теперь приходится поэту 


Прости мне, друг
Д. Вознюку

Прости мне, друг, мой иностранный бег, 
Судачество в забытых регионах, 
Замасленный игривый век 
Моих пристрастий в резких идиомах... 


Играет верфь усталою строкой 
Чувств, поднятых до сумерек счастливых... 
Всё также пью за упокой 
Души своей, распластанной в заливе. 


Поездка в Вирджинию 

Мне лотерейного билета фальшь
Мешает развернуться у порога,
Створки открыть, произвести демарш
Чужим знаменьям, людям незнакомым.

Я выхожу в пространство пост-людей,
Что коброй извивается под дудку
Чужих идей, непрожитых страстей,
Что женщине приподнимают юбку.

Я путаю недели чужедни,
Что движутся под хриплым телепультом,
Менять которые мне лень... Они
Страдают в бешенстве инсульта... А

За окнами машины города
Скрываются за кромкою дороги,
Ведущей, как обычно, в никуда.
По этой многоштатности убогой.


Клешня 

Друзья подбирают женщин по внешним параметрам
Затем проникнуть пытаются в дамки доверия
Узнают о их ранних болезнях любовниках
Безоговорочно затем публикуют мнения

Потом ползут на их гинекологии дерево
Рассказывая о победах на биржевом рынке
Пытаясь проникнуть кривыми показателями
В то что в будущем станет для сердца мужчины финкой


Способен ли я продолжать называть их друзьями? 


Выплыв из бомонда 

Телодвижения людей здесь прагматически похожи
И каждый стан (и каждый лик) полифонией обезвожен
Я продираюсь сквозь толпу накокаиненной богемы
Порой блюющей по утру порой насилующей вены

Среди обугленных локтей несовместимости объятий
Я не могу завоевать конгломерат чужих симпатий
Намного проще в стороне смолить дешёвой папиросой
Мечтая при полулуне из сердца вытащить занозу

Которой почти тридцать лет ещё не пройденных кварталов
Которой пережить пришлось многоколичество обманов
Курить мечтая об одном: вернуться в чад своей квартиры
Где существует параллель между её и моим миром


Средь и Сквозь 

Мои движенья сковывает грусть подножкой оперирует усталость
Я падаю на жёлто-серый куст чью форму модерирует овальность

Вновь по земле разбрызгиваю кровь своих московско-штатных вдохновений
А с цокотом нечиненых подков на современной конке... едет гений

Я мог бы поменяться с ним местами прикрыв колени пледом по-шотландски
Предвзято сверху наблюдать за вами в двуцветности своей безликой краски

Я отыскал гармонии строку в беспечной гегемонии финансов
Средь пролитых небрежно поллитур сквозь строки гармоничных диссонансов...


Февралю - обрезание!

Февралю - обрезание!
Чтоб
	Скорей
		Наступила
			Весна…
Мне же… вновь наказание -
Отсутствие
	Водки,
		Работы,
			Сна…

Ищет ветер щели в рамах,
Чтоб
	В помещеньях
		Согреться,
Покружить чуть-чуть над нами
И исчезнуть
	За спальни
		Дверцей.

А весной - грустить по снегу,
Чехлить шубы,
	Слушать щебет.
В свитерке за пивом бегать…
Когда солнышко
	Душу греет.


Полночь 
   
   Двенадцать. Моросит, - мне фары подсказали. 
   Каналья! И не замечал круги на лужах! 
   Звонок: Где он? (подруга ищет мужа) 
   О ужас! Верно, пьёт у этой мерзкой твари... 
   
   Я выключаю телефон. Мне одиночество дороже. 
   Прохожих тени не испортят тротуар. 
   И не испортит тачку ловящий швейцар. 
   Фонарь, как истукан... К себе я должен быть чуть строже. 
   
   Пора... 
   Скитаться одному - уже немного лицемерно. 
   В таверне самому бессмысленно сидеть. 
   И глупо расставлять себе капканы, сеть... 
   Ведь так прекрасно в дом к ней возвращаться... 
   Верно? 


СОЛО ДЛЯ ИННЫ БОДНЕР

Соло на баритон-саксофоне для Инны 

Любуюсь! 

Большой ли 
Душе малодушничать? 
Переоценка, или 
Повседневная глупость? 
Нет! Перестрелка Боли 
С акцентом на ревность! 

"Творчество" - это слово теперь 
Будет "дамского" рода, 
Лишённого мной в одиночестве прерии 
Своей изначальной девственности! 
Я - Кальвинист неясного рода, 
Пришедшего из деревень 
В Город, 
Ставшего рек промежностью. 

Повторение: 
Манхэттен, напоминающий Пизду, 
Одарил незаслуженной вечностью! 

Рифмы, дорогая, звуки 
Рвутся из переулков! 
Джаз Поэзии на Площадях 
Не задавить муниципальной лошадью! 

НАШЕ ВРЕМЯ - это 
ИСКУССТВО, - 
Письменное, масляное, 
устное! 
И во всех остальных 
проявлениях 
Секунда - эмбрион 
творения! 

Минута - ретроспектива 
опыта... 
Чёрт с ним! 
Жизнь вновь разута! 
Пассажирская дней 
Каюта 
Досталась нам 
Без билета. 

Главное в круизе - 
Мелочи. 
Пусть не верят в это 
Родичи. 
Моё Братство Строк 
Режуще 
Затмевает Довольные 
Рожи! 


Инне Боднер 

Я пользовался нумизматикой воспоминаний 
Семидесятых, восьмидесятых, девяностых... 
На поводке металлическом тащил желания 
А меня везли в накуренный дом колёса 

Оплаченного автомобиля в котором я думал об Инне 
О её синяках и осанке и выкуренной вместе травке 
О её говенного цвета вьетнамках фирмы "Олд Нэви" Ах 
Как прекрасно ознакомить с кварталом её шар-пея Ведь 

Мне не позволяет риторических жестов движение 
Рука тянется к книжной полке В ладони Шестов Доверие 
Женщине что само по себе анекдотично Лето Мозги работают кирпично 
Но хочется верить в то что чувство вечно и свои подставляет плечи 


Инне Боднер (спящей)
 

Не пьётся Кризис жанра иль возраста 
Рядом лучшая женщина города 
Подсознания красивые образы 
Опыта годы оставляют борозды 

Своё отгулял Но за мной мало строк 
Что тревожат ваш мутный душ компот 
Предварительно крови направив поток 
Сквозь сердце что сритмованно наискосок 

Юноша! Думаю только об Инне 
(других волнует гармония мира) 
Здесь тепло есть мольберт и её картины 
Как публицист я всё ещё объективен 


Нетрезвое признание Инне 

Мне хочется свести "на нет" 
Прелюдии с обманным миром 
На чувства наложить запрет 
И расстрелять толпу в ОВИРе 

Пока Инулик в кресле возлежит 
И разливает словеса по ветру 
И антуражно расставляет вид 
Меню всего блатного контингента 

Мне видится подстрочник чувств 
И дроби минимальных изъяснений 
Невысказанных трезвых уст 

И для себя боюсь взыскать прощенье 


Инне Боднер, с благодарностью 


Мне надоело ворошить перипетии своей жизни 
И слушать речи от людей, что столь несчастны и капризны. 
Порою, лёжа на полу и вперив взгляд в паркета щели, 
Суицидально одинок, барахтался на отмели я. 

Теперь сложнее понимать экономические будни, 
Механику их суеты, что крутит колесо фортуны. 
Я отчуждаюсь с каждым днём от суетливости в округе, 
От планов на год и вперёд, и, жаль, немного и от друга... 

Всё изменилось, чёрт возьми! Мой дом наполнен до отказа 
Волнами чувств (любви), тепла... И всё это случилось сразу... 


Инне Боднер (меня будящей) 

-- Какой сегодня день? - Среда... 
-- Я был уверен, нынче Вторник... 
-- Сходи же в душ, открой пивка... 
-- Нет сил, как будто я покойник... 

-- Сегодня гости к нам придут... 

-- Кто? - Гальперы и Шабалин... 

-- Их видеть рад, и повод тот... 

-- Вставай, в кровати не лежи... 


-- Которой час, любовь моя? 
-- Почти что пять, тебе звонили... 
-- Пусть подождут до Четверга... 
Полезу в душ, жизнь смою мылом... 


Возвращаясь домой к Инне с "3 с минусом" и перерабатывая на "5 с плюсом" 

27 Жара высунутым собачьим языком облизывает мой лоб оставляя испарину
Вяло перелистывает на ветру новости недельной давности забытые как примус
В поисках холодного пива в магазин где кореец продаёт русской недожаренное
Усталость влажность перепои ревность ставят в дневник моего настроения "три" и минус


24 Пот ползёт по моим лысине вискам подмышкам спине заднице яйцам и очкам
Выпрыгивает на футболку кепку шорты мысли желания и потенцию
Грохочут электрички сперма от экватора ползёт к северо-южным полюсам
В церковь что ли зайти но я слишком трезв для перемалывания индульгенции


21 И пива водки уюта к живописи женщине книгам компьютеру
Холодильнику дивану флоре и фауне умиротворения


Возвращение: женщина уют ёрш псина картины компьютер утро 
Стакан поцелуй(!) стакан сигарета чмок(!) кондиционера веянье


Инне, длинными строками… 

Моя душа что "русский фрукт" невольно подчинилась вдруг надрезу
Сквозь многослойный торт-наполеон годов и алкоголя и болезней
Мне кажется что понедельники спеша невольно подгоняют Воскресенье
И механически сентябрьски шурша 
я 
Центральным парком подгоняю вдохновенье

При этом чуть сойдя с ума 
я 
тебе диктую любвообъясненье

Ведь мы по-киевски смешны обрамлены столичным пост-гипнозом
Но это окончательно не мы а раненные чувством как занозой
Под сердце или в пятку в спину ли но пробуждая гениальные картины
Сквозь лунный свет наши страдания мои стихи твои картины дорогая Инна

Чрез много лет мы вспомним дни что будут как всегда неуловимы 


Об Инне, Городе, себе 

Алкоголик поэт и не православен
И по праздникам не иудей
Теоретически искусством прославлен
Практически вдали от людей

Сквернословный и часто резкий
Сумбурный но искренний всё же
Уже с детством не самый близкий
Не всегда на себя похожий

Сутулый не рациональный
Не понявший святость денег
Любовью сражённый повально
Нашедший любимый берег


Приавтовокзальный букет для Инны 

I 

Закрыв ту дверь я растворюсь
В пространстве чёрно-чёрно-белом
В тисках обыденных домов
В асфальте в классиках и в меле

Невидимый возьму вино
Опохмелюсь Как пёс устало
На тихой лавочке усну
У многолюдного вокзала

II

Люди-маятники под Гудзоном
Устраивают сквозняк
Манхэттен - это Планета
Превращённая в проходняк

III

Барменша низкорослая
Родом из Израиля
Удобряет кружку пивом
Пить - моё правило

IV

На рюмку водки меняю
Рифму "князем - наземь"
Это вокзальные ритмы
С жизнеспособностью на день

А рядом садится за стойку
Многогрудая длинноногость
Заливает дешёвый коньяк
А я ей вчерашние новости

Я знаю ей ехать в Нью-Джерси
Под водой а затем по грунту
А мне в привокзальном баре
Суждено допивать без бунта

V

А по берегу бродит девочка
Собирает букет фиалок
Но я с детства люблю подснежники
Из них сделаю Инне подарок