    Обсуждение стихов Павла Лукаша проходило в приятной домашней обстановке.
    В первую очередь, поразил богатый ассортимент закусок: хумус и конфеты, салат из баклажанов и сыр, соленые огурцы и горький шоколад. В пузатых бутылках и плоских флягах плескались коньяки благородных янтарных оттенков.
    Впрочем, ели мало, пили умеренно, много говорили, а иногда начинали шуметь. Председательствующий Яков Шехтер звонил в роскошный позолоченный колокол, попавший в Тель-Авив не иначе как из Москвы 19 века, или немалой ладонью стучал по столу. И то, и другое помогало.
    Выступление оппонентов порадовало нестандартностью подхода. Петр Межурицкий виртуозно очертил чеховскую творческую линию в стихах Павла, а также окончательно утвердил его в звании одноименного апостола, мучительно ищущего безнадежно потерянный рай.
    Михаил Юдсон придал стихам Павла изысканную куполообразную форму и отметил, что в произведениях Лукаша практически отсутствуют семь цветов радуги. Типа, не интересует Павла, "где сидит фазан"...
    Восприятие стихов Лукаша собратьями по перу тоже оказалось на редкость разнообразным. Кому-то страшно, кому-то грустно, кого-то не устраивает идейное содержание... В общем, все так, как и должно быть в поэзии в частности и в литературе в целом.
    Оживленное обсуждение дважды уходило в сторону по исключительно уважительным причинам.
    В первый раз - с назначением на пост ответственного секретаря клуба поздравляли Ирину, которую, к тому же, угораздило и родиться в этот день.
    Во второй раз - для проведения тайного голосования по причине моего приема в клуб. Это была своего рода беспроигрышная лотерея. На клочках бумаги красовались "плюсы" и "минусы", каждый участник заседания выбрал приглянувшийся знак, все было сложено в кипу, которую любезно предоставил Яков...
    Начался подсчет голосов. В этот момент не хватало только барабанной дроби! Победили "плюсы".
    Петр Межурицкий категорически отказался читать "Знамя нашего отряда", ссылаясь на то, что бережет голос для юбилейного вечера.
    Расходились, как водится, усталые и довольные.
    Улыбался одноименный апостол Лукаш. Почему-то подумалось, что рай, может, и потерян, но не безвозвратно.