Поэтический сборник Феликса Гойхмана "Оазис" открывает авторский повествовательный текст, своего рода манифест - в том утраченном в русском языке значении, которое это слово несло изначально - проявлять. Поэт проявляет свое отношение к поэзии и к собственной литературной судьбе, пришедшейся на последние советские десятилетия, когда для не-члена-СП (союза писателей, а не совместного предприятия) издание книги стихов было недосягаемым феноменом.
     Отсюда горечь авторской интонации, зачисление себя в безымянные писатели, отношение к литературной работе как к служению, а к поэзии как к священнодействию. В то же время Феликс Гойхман осознает, что в условиях полной свободы печатного слова, в которых мы пребываем сегодня в Израиле, где единственный беспощадный редактор - это неумолимое время, ценность литературного служения иллюзорна:
     "И все же, с чем ассоциировать свой опыт, выныривая из четвертьвековой безымянности, которую почтенная публика всегда рада ассоциировать с небытием? Что сказать при подобных обстоятельствах?
     Что рукописи горят и горят на славу в ледяном пламени информационного взрыва, а слова при этом превращаются в пепел, переставая что-либо значить?"
     Выход из этих противоречий находит сама поэзия - в преодолении, как в стихотворении "Весна":
    
     В середине нелепого года
     мне холодной, дождливой весной
     непосильная вышла свобода,
     словно я отродясь крепостной.
     Словно губы твои и ладони
     отстранила дождливая мгла,
     только тело ушло от погони,
     а душа, вот, уйти не смогла.
    
     И в стихотворении "Песня", и во многих других стихах Феликса Гойхмана.
    
     Крепнет рука над своей великой судьбой -
     что ей судьба?- солнце гремит на полотнах.
     Нам повезло - мы дотянули с тобой
     до любви, до травы молодой, до птиц перелетных.
    
     Поэзия обретает себя и в нелегко дающемся возвращении, как в стихотворениях последнего раздела книги - "Прощание славянки " и "Оазис":
    
     Не иначе, природа, ответив
     на удар, залегла второпях,
     как пехота, хлебнувшая смерти,
     как язык в словарях.
     Ни войной не поднять, ни парадом,
     ни досужей морокой мирской -
     сколько хочешь окидывай взглядом
     поголовье песков.
     Сколько хочешь, распутывай тропы,
     караванов слепой серпантин,
     ни быка не найдешь, ни Европы -
     ты, как палец - один.
     Безымянный, погрязший, последний, поза-
     бывший в тщете о родстве,
     сколько хочешь выпестывай бредни
     о воде и листве.
    
     Сборник стихов Феликса Гойхмана, в который вошли стихотворения 1977-1999 гг., выражает общую для израильской русскоязычной поэзии тенденцию - вне зависимости от того, удалось поэту издать книжку в бывшем Союзе или нет, он включает в свою первую книгу в Израиле стихи разных лет, проявляя сегодняшнее отношение к ним в подборе текстов, в структуре и оформлении книги. "Оазис" разбит на разделы по времени и месту написания стихов - Одесса, Москва, Тель-Авив. Изящные графические заставки и цветные репродукции картин Сусанны Гойхман вносят в каждый раздел дополнительные смысловые оттенки. Одна из картин символична для всей книги - укутанный снегом горный пейзаж служит скатертью для яркого южного натюрморта.
     Одесские разделы в сборнике Гойхмана самые продолжительные, в них представлены стихи 1977-87 гг. Как написал другой поэт из того же поколения одесских писателей, репатриировавшихся в Израиль, Павел Лукаш:
    
     Жил на Черном море я
     долго чересчур.
     Это все история
     двух литератур.
    
     Это уже история и геополитически - с переходом Одессы в новое государство Украину, русского языка там в негосударственный, а евреев в подавляющем большинстве - за пределы черноморского региона.
     Историки литературы пусть разбираются, как реагирует поэзия на перемещение из безвоздушного пространства иерархической словесности советского периода, где неизданные при жизни Мандельштам и Булгаков наконец-то зачислены в классики, - в постмодерное половодье печатного текста, из которого надо еще суметь выплыть. А сегодняшний читатель может довериться рецепту русского классика, потомка родной Израилю эфиопской расы - насчет шампанского и Бомарше - и устроить себе праздник. Пойти на выставку современных художников и посидеть в ресторанчике. Или взять в руки свежий поэтический сборник, например, "Оазис" Феликса Гойхмана.
    
     14 мая 2001 г.