Помню незабываемый этот вечер - потому и помню, что "незабываемый"…
     Ева Морозовская пришла в кожаной мини…. На каблуках. Мой "выше среднего", в моем поколении, рост + сантиметров 10 еще каблуков… Незабываемо! Начало 90-х! Топ-модель!
     И стала читать сказки…
     Сразу вспомнилась мама. Она тоже читала сказки. Но тогда я думал, что воспитательница (из детского сада) красивее мамы - светлые волосы, каблуки, мини… она тоже читала сказки.
     Поздно! Опоздали со сказками!
     Это - СКАЗОТЕРАПИЯ - уточнила Ева.
     Нет, ребята, я предпочту химию, - сообщила Ирина Ерухимович -
    Ответственный Секретарь нашего Клуба… Еще она сказала, что послала кому-то Евины сказки и получила сплошные восторги в ответ.
     Хотелось бы и мне прийти в восторг. Несколько лет тому назад, прочитав в журнале "22" рассказ Евы, я в восторг пришел, насколько вообще умею в него приходить.
     Что же изменилось? Сказала сама Ева: будешь писать художественную прозу - может, и не помрешь, но очень похудеешь.
     Посмотрел на себя (потом, в зеркало), на Якова Шехтера, на Феликса Гойхмана, на Петра Межурицкого - вроде, не исхудали… Но, верно, не живем мы за счет худлитературы, а Еве, сказотерапией жить. Психолог она!!! Но, ведь, и прозаик… Обидно стало. Хорошие прозаики уходят в психологи… И правы. Нефиг худеть больше нужного. Помните - совсем неплохие врачи уходили в прозаики? Было время - прошло. И я - дурак - не стал дантистом.
     Что запомнилось еще? Не многое. Слишком часто выходил курить - чертов Минздрав-провокатор, посмотришь на пачку "курение вредно…", тут же тянет… Отвлекался на созерцание женщин - та же Ева в кожаной мини… Пил спиртное…
     Два оппонента надрывали души (свои, разумеется). Феликс Гойхман - что-то умное и весьма непонятное (мои проблемы). Римма Глебова - что-то какое-то такое…
     Потом - ура! - перекур! Покурил! Пообщался! Люблю я это дело - общение. Именно в кулуарах проясняется суть.
     Помню, после перекура уже, Петр Межурицкий привел в пример сказку про распятого еврея, являющуюся терапевтической для миллионов и миллионов людей. Но - уточнил он - это еще и классная литература…
     Александр Кобринский выдал какие-то правильные и внятные замечания…
     А потом Светлана Бломберг помянула поэта-психиатра Анатолия Добровича. В тем в связи, видимо, что тут психология, а там психиатрия - слова похожие. И накатили воспоминания…
     Лет пятнадцать тому назад А. Добрович опубликовал в газете цикл статей. Выглядело это примерно так:
    Маша Т. Симптомы. Диагноз.
    Гоша П. Симптомы. Диагноз.
    Саша В. Симптомы. Диагноз…
    Это же все про меня - испугался я тогда сильно. Даже Маша - наша…
     Так нашел ли я свою сказку на этот раз? Разумеется! Все мои! И семья меня держит, скажем, за уши. И почтового ящика я боюсь. И женился я когда-то не по воле родителей. И сердечно-любовные бывали болезни… и выздоровления. И бросали меня в шторм, и подбирали в затишье. И для детей своих я делаю все невозможное, чтобы кончились, наконец, эти переходящие из поколения в поколение злыдни…
     Значит все класс? Наверно. С точки зрения попадания - угадала Ева.
    То есть - в любое яблочко. В том-то и дело, что в любое…
     А меня такое не лечит, я тридцать лет сочиняю свои сказки и не стал счастливым. Я беру химию.
     Притчи-притчи - слишком примитивный, с моей точки зрения жанр для светской художественной литературы. И не захочешь - попадешь.
     Но Это Не Художественная Литература! - говорит Ева. ОК! Но я-то хочу - художественную!
    
     Возвращаясь, все же, к отчету.
     Есть еще обрывочные воспоминания…
     Петр не дал Светлане слова сказать - во всю ураганил. Ради живого, наверно, общения.
     Ирина всячески перебивала меня - реплик уже не помню, но сбила с мысли, напрочь.
     Ривка жаловалась, потом уже, что не налили (а нечего ждать милости от народа, свое во фляжке надо таскать).
     Макс - муж Евы, рассказывал, какие чувства он испытывает слушая сказки своей жены (какие именно чувства - не помню, но представляю вполне - см. выше про воспитательницу из детского сада)
     Председатель Клуба - Яков, был немногословен и несуров (или я опять выходил курить и что-то пропустил?).
     Все щелкали своими фотомобильными телефонами - достал меня этот резвотекущий прогресс (с моей-то "фотогеничностью").
     Виски - во фляжке - кончился слишком быстро (сравнил свою с такой же по виду фляжкой тоже пьющего члена клуба, оказалось, что та на две унции вместительнее - надо решать вопрос)…
     Что еще? Посидели небольшой компанией в кафе на ул. Дизингоф, где пил я уже пиво (после виски - почти ерш, что тоже памяти не способствует). Кому-то позвонила няня - требуя срочно забрать измучивших ее детей… Вроде бы, тогда и разошлись по домам, чтобы жить долго и счастливо, и дожить до 120-ти.