     Повесть Давида Шехтера прочиталась легко, отвлекла от бытовухи, потешила забавными шутками. Почему же, с моей точки зрения, этот текст, при стремлении быть художественной литературой, в полной мере ею не является? Хотелось бы знать. Хотелось бы найти рецепт ее изготовления.
     Как всегда, безуспешно, попробую разобраться.
     Дело, возможно, и в том, что в чьем либо литературном герое г-не Хрюкере, члене Кнессета от партии "Наливай", я бы не узнал г-на Хрякера, члена Кнессета от партии "Разливай". Имена-то и названия выдуманы или изменены - так, понимаю, надо - но беда, что и в эсэсэсэре я Подгорного от Косыгина отличить не мог и лишь главного - Брежнева - узнавал в портрет. То есть, автор разрабатывая специфическую тематику, не слишком меня интересующую, не увлек меня в достаточной мере какими-то находками, тонкостями, игрой… Как, например, меня же, не интересующегося парфюмерией, увлек роман Зюскинда "Парфюмер".
     Дело и в том, что у меня не возникло мыслей типа: "вот бы мне подобное придумать; под этим бы я подписался; я ощущаю то же самое" - не произошло духовного резонанса.
     Было же что-то другое: "это могло бы случиться со мной, с моими родственниками, с моими знакомыми…" - житейский резонанс.
     А вот, когда читаю Вольтера, например, или Воннегута - возникает резонанс духовный.
     Почему я ткнул пальцем в столь разные уголки звездного неба? Не случайно: то и другое - сатира. Мне (татарину, еврею, другому русскоязычному читателю) все равно кого и что, когда и где сатирили: первое - уж слишком давно, второе - уж слишком не наше, но, как художественная литература, оно меня устраивает - вызывает желание иметь.
     Иногда мне хочется журналистики (и фельетона, в том числе), тогда беру газету.
     Давид Шехтер так давно и успешно занимается журналистикой, что бумагой исписанной им можно камин топить в нашем несеверном государстве: написал - протопили, когда надо, и весь год тепло. Но далеко не все написанное он приносит в литклуб на обсуждение. То есть, у Давида к данной прозе особые требования - наверно, ему хочется художественной литературы.
     У меня возникла ассоциация: ползущее по янтарю насекомое интересно пока ползет - журналистика; насекомое, застывшее в янтаре всегда интересно - искусство.
     Чего же не хватает? Вечного? Так оно и состоит из повседневного.
     Тут - как мне уже говорили и скажут еще - реминисценция на реминисценции, а я, мол, неуч, не узнаю, а они явный признак художественной литературы. Но я и Шекспировских-то реминисценций не знаю - откуда драл? - а Гамлет и в Африке датский принц.
     А когда (что к Шехтеру Давиду отношения не имеет) за художественную литературу выдают переписанные своими словами Ветхий или Новый Заветы (чаще всего - в стихах) - вообще балдеж. Вот уж вечное, так вечное…
     Может, текст сыроват? Например, цитата: "Наши мудрецы учили - говори мало, делай много",- ответил Врук, поправил на голове крохотную, цветную ермолку, которую носил, как серьгу в ухе, и весело, заразительно засмеялся". Что там, в ухе - ермолка вместо серьги? Мысль, конечно, понятна, но надо аккуратнее обращаться с языком, с ушами и с прочими частями головы.
     Этот прокол из явных, так что, если Давид тут подчистит до обсуждения - буду рад. Не ради рецензии стараюсь, хотя, как правило, не для того рецензии пишутся, чтоб автору на что-то указать, а для того, чтобы себя - рецензента - в лучшем виде показать. И я не без греха, в чем признаюсь и с чем пытаюсь бороться, как с возникающим иногда желанием стырить что-нибудь в магазине самообслуживания.
     В тексте есть и другие промахи - те, что нашел, отметил карандашом, а что-то не заметил и не отметил, а во что-то даже лезть не стал, так как надобно исправлять не на уровне карандаша.
     Кстати, фамилии эти, как бы смешные и определяющие отношение автора к персонажу - слишком в лоб. Но, например, после "Врук" и "Штинкер", вдруг идет нейтральное для местного уха - "Брунштейн". Значит ли это, что первый врет, от второго воняет, а третий - вполне приличный парень? Я их никого не знаю, но если литгерой Брунштейн человек приличный, то и называть его надо Приличнер, исходя из контекста.
     Собственно, зачем же копья ломать, причем о свои же ребра? Может быть, у Давида Шехтера другая задача, и варит он нечто среднее между журналистикой и художественной литературой. Может, этому и название есть - ничто под луною не ново… Тем более что свой кайф я получил. А претензия, что чего-то не хватает, возникает, как правило, при прочтении хорошего текста. В плохом-то тексте как раз всего чрезмерно много, начиная с самого текста. Мне просто обидно. Вижу - неплохо, а хочется - чтоб хорошо. Вижу - хорошо, а хочется - чтоб еще лучше.

     2003