В.Голков
Книга В.Голкова представляет собой струю настоящего андеграунда в потоке текущей литературы. Именно поэтому она была и осталась незамеченной – по принципу общего умолчания о бриллианте среди стекол... Автор, со своей стороны, никак не продвигает ни себя, ни книгу.
Многие лучшие тексты В.Голкова характерны столкновением просто-таки вертинской романсовости (со всеми недостатками ее в поэтической речи, изложенной на бумаге) и восходящей к Пастернаку прожигающей образности:
Боли нет в прощанье запоздалом
и надежды не заметно в нем.
Жизнь как будто небо над вокзалом
залита серебряным огнем.
На мой взгляд, романсовая подоплека первых двух строк адекватно выражает один из главных и стимулов, и мотивов творчества автора – ностальгии. Необходимо отметить, однако, что ностальгия эта продуктивна и не скучна. Она как сладкий дым оставленного в прошлом прошлого. Нас убеждают: любите ваше прошедшее, люди! оно ведь по меньшей мере источник исусства, а в сущности – источник вас самих.
Далее, глубокая укорененность видения поэта в российской культуре продуцирует другой компонент его способа поэтической речи – русскую народную песенность с ее частым пренебрежением логической четкостью ради чувства, имеющего быть выраженным:
Косила старый город
железная коса,
и сажей белый ворот
испачкала роса
Торжественно вещали
о прошлом дорогом
и медленно нищали
на сотню верст кругом.
И струи дыма эхо
переходило вброд..
И ширилась прореха
у городских ворот
Уверен, что В.Голков не пользуется вышеозначенными интонациями в качестве сознательно применяемого приема, да и вообще не вымучивает стихи; все они у него наверняка плод вдохновения, поиска Б-га “только когда Он рядом”. Собственно, только в таком случае и возникает искренность и органичность стиха – т.е. настоящая [лирическая] поэзия..Автор в подавляющем большинстве случаев не сбивается из чувства – в чувственность, из игры – в наигранность и т.п. Речь его тверда и свободна, равно значительна и в высоком,и в низком стилевом строе.
Некоторая неровность в подборе текстов позволяет предположить, что у автора просто “рука не поднялась” на его давнишние вещи; либо стесненность в средствах повлекла крайнюю простоту полиграфического исполнения, а эта последняя парадоксальным образом расширила доступный объем книги. При всем при том она заслуживает лучшей из возможных похвал: к ней можно вернуться, ее стоит перечитывать. В.Голков, обходя соблазны стилистических наворотов, идет по пути “впадения” в ту самую “неслыханную простоту” и гармоническую точность,которые в последнее время вновь возвращаются на подобающее им место в списке приоритетов русской поэзии. Кажется, авангард достаточно расчистил (от самого себя в том числе) пространства для подобного обновления.
Дмитрий Байдак