Электрохимическая система нашего мозга в целом достаточно эффективна, но в то же время не слишком предсказуема. Я это к тому, что иногда стоишь на автобусной остановке, и странные мысли в голову лезут. Откуда они? Непонятно. Толи сверху, как учил Моше, толи снизу, как лечил Зигмунд, толи шарик случайно заскочил за ролик, как считает современная наука. Словом, существует масса толкований, почему жизнь полна неожиданных взлетов и падений. Иногда эти объяснения даже помогают, наподобие леденцов, которые мы, вздрагивая и вжимаясь в кресло, посасываем в салоне самолета при перемене высоты.
Почему так много транспортных аналогий? Неспроста. Каждый может объяснить это, придерживаясь соответствующей своему темпераменту мировоззренческой теории. Я же скажу образно: вся наша жизнь - это путешествие. В радостной ясности прозрения или в мучительном тумане сомнений, в одиночестве - пешком, или в обществе - на автобусе. Передам привет и обладателям собственных автомобилей, вынужденных странствовать в гордом одиночестве: положение, так сказать, обязывает.
Так вот, недавно один вполне достойный гражданин нашей страны по имени Лева Зайчик, больше известный как Арье Зайцак, относительно спокойно, на сколько это позволяет утреннее движение по улице Жаботинского в Тель-Авиве, ехал на работу в своей новенькой красной "мазде", у которой так волшебно поднимаются и опускаются передние фары. По радио передавали сообщения о дорожно-транспортных происшествиях. Лева как всегда слушал очень внимательно. В глубине души он побаивался, что однажды солнечным и прохладным утром услышит о себе самом. Так как ничего подобного не происходило, по окончании обзора Лева обычно испытывал не совсем благородное удовлетворение, а порой даже принимался насвистывать.
На этот раз он насвистывать не стал. По радио молодая журналистка энергично рассказала о старике, которого в течение вчерашнего дня дважды сбило автобусом. В первый раз он только ушибся и был доставлен ненадолго в больницу, но через несколько часов его сбил другой автобус прямо на тротуаре около остановки, теперь уже насмерть. "Передают же такие гадости с утра пораньше", - раздраженно проворчал Лева и обратил внимание, что проезжает Бней-Брак, жители которого известны своим пренебрежением к правилам дорожного движения. Лева выключил радио и постарался сосредоточится на дороге.
На работе день выдался склочный и, в довершение всего, отправляясь домой, Лева столкнулся на стоянке с Омером - начальником соседнего отдела. Не то чтобы этот Омер был мстительным человеком или душкой-мотеком, которого жалко стукнуть. Он был обыкновенной занудой, и машину было жалко, пришлось ее сдавать на два дня в гараж.
На следующий день Лева нервно разгуливал по автобусной остановке, поминая недобрым словом девчонку с радио, ее автобус, Омера, его неповоротливый "ситроэн" и дождливую погоду в придачу. Образ погибшего старика все время маячил, так сказать, пред мысленным взором, который у мнительного Левы был развит необычайно. Задавленный стал для него близким человеком и потенциальным товарищем по несчастью. Будь Лева фаталистом, он спокойно бы стоял и дожидался своего автобуса. Однако он не верил в неизбежность и предопределенность, зато был суеверен до чертиков. К перебегавшим дорогу черным кошкам он относился со всей серьезностью, примерно так же, как к повесткам, время от времени приходившим из армии. Он знал, что если пустить дело на самотек, то ничего хорошего не будет.
Любой суеверный человек, наблюдающий как черная кошка неторопливо пересекает, скажем, улицу Дизенгоф, подумает, что несчастье грозит именно ему - в таких делах принцип разделения ответственности почему-то в голову не приходит. И Лева был непоколебимо уверен, что сообщение о дважды сбитом автобусом человеке есть предупреждение, и предназначается оно ему лично. Причем предупреждение это было второго порядка сложности по сравнению с черной кошкой. Вы спросите, почему он так решил?. Ну, во-первых, кошек ходит полным полно, а подобные сообщения по радио бывают редко. Во-вторых, непонятно какие именно действия могут отразить надвигающуюся опасность, что уже само собой говорит о сложности ситуации. В-третьих, человек всегда знает насколько серьезно предупреждение. Вы спросите: "Каким образом?" А вот так, пришла, например, посылка без обратного адреса и в ней что-то тикает. Каждый почувствует, что это для него и очень серьезно. Или другой более мирный пример: "Мы не делаем зубную пасту для кого-то другого" - написано на тюбике "Колгейт", и человек знает, что надо чистить, иначе - кариес.
Одним словом, фиговым листком логики тут не прикроешься. Мысль пришла неизвестно откуда и была более чем неприятной. Лева решил, что жизни его угрожает неизвестная пока опасность. В то же время, одно обстоятельство было совершенно определенным и очевидным: если нечто ужасное и доконает его, то произойдет это непременно в два этапа.
Лева чувствовал себя и заговоренным, и приговоренным одновременно. Он без особого страха, скорее с тоской, поворачивался спиной к шоссе, по которому ревя проносились автомобили, автобусы, и грузовики. Ничего серьезного они пока сделать не могли. Но, с другой стороны, почему ни с того, ни с сего такие неприятности на Левину бедную голову? Жил он тихо. Ничем особенно не выделялся. Учился, служил, работал, женился. Плохих поступков сделал не много, потому что всегда осторожничал. Детей еще не завел. Обстановка не благоприятствовала. Хотелось дождаться большей уверенности в завтрашнем дне. И вот тебе на! Семья не полноценная, проект на работе не закончен, машканта не выплачена. Совещание по пересмотру зарплаты через месяц. Еще дожить надо.
Благополучно прибыв на работу, Лева подумал, что несчастные случаи не обязательно должны быть связаны с дорожным транспортом. И действительно, поднимаясь на шестой этаж, он ощутил в поведении лифта некоторые зловещие странности. Кабина как-то особенно мерзко дребезжала и при остановке очень сильно дернулась, чуть-чуть не провалившись в бездну шахты. Заняв свое рабочее место у компьютера, Лева довольно быстро обратил внимание, что "мышка" бьет током. Такое особое неприятное жжение в пальцах. До обеда он тщетно с замиранием сердца ждал смертельного, спасительного и освобождающего от сомнений короткого замыкания, но судьба распорядилась иначе.
Отравление едой Лева не стал рассматривать всерьез. Во-первых, он слишком проголодался, а во-вторых, вероятность съесть какую-нибудь пакость вне стен компании была гораздо выше. И вообще перспектива умереть от вкусной еды, или, говоря более обобщенно, от обжорства, не казалась Леве особенно страшной. Попивая компот, он даже продекламировал: "Это хоть и грустно, но по крайней мере вкусно."
Вернувшись в свой отдел, Лева некоторое время пребывал в благодушном настроении, слушая анекдоты в исполнении своего коллеги Григория Липкина. Коллега этот, прибывший из города Черновицы, отличался неуемным темпераментом и мог свести с ума кого угодно. В глубине души Лева считал его маньяком, но понимал, что без таких сочных, как только что съеденная в столовой куриная ляжка, типов мир стал бы бесцветен и тускл.
Гришка тем временем начал вещать о том, какие американцы фраера, и как легко он выиграл через Интернет на нью-йоркской бирже десять тысяч долларов. Услышав такое, Лева стал мрачнеть. Сначала он убеждал себя, что все это брехня, но потом ему стало обидно. "Почему кто-то бабки выигрывает, а кому-то в холодную могилу ложиться? Несправедливо это." - подумал Лева. Его вообще больше всего на свете раздражала несправедливость. Например, когда ставят машину на твою стоянку, или начальство орет на тебя, а ты вовсе и не виноват.
Неожиданно Лева вспомнил сообщение, переданное на днях по радио о том, что какой-то американский клерк через Интернет проиграл все деньги, после чего перестрелял сослуживцев. Лева принялся медленно пятится от Гришки к своему столу. Слишком много деталей совпадало: маньяк, Интернет, биржа, особенно если учесть, что несколько дней назад Гришка в процессе политической дискуссии обозвал Леву падлой и бросил в него телефонным аппаратом.
Некоторое время Лева размышлял, где Гришка достанет оружие. "Девчонок он, конечно, может придушить и вручную. Загипнотизирует комплиментами, а когда они оцепенеют, придушит по одной. Но со мной так не выйдет. Я крупнее в два раза. На меня с ружьем надо. Ну, или хотя бы с пистолетом. Первый выстрел мимо. Второй - в сердце. В два этапа. Но самое противное, что Гришка прославится. Будет знаменитым еврейским маньяком. А я так и останусь безымянной жертвой. В лучшем случае напишут, что я был мужского пола. Это не справедливо."
Постепенно Гришкин вариант стал казаться Леве далеким и мало реалистичным. Американская биржа открывалась только в четыре часа по местному времени. Потом надо было достать оружие. Купить, или дождаться милуима. Одним словом, до этого было еще далеко. Некоторое время Лева беспокойно покручивался на стуле и как бы принюхивался, пытаясь понять, откуда ему ждать беды. Наконец его осенило: "Нужно сходить к Стасику на третий этаж. Он в астрологии разбирается не хуже, чем я в футболе. Программы у него строят и графики, и звездные карты, и всю правду говорят. Компьютеру - то нет смысла обманывать." Спустившись на третий этаж по лестнице, чтобы не связываться с подозрительным лифтом, Лева направился в кабинет к Стасику, получившему кличку "Оракул", так как он занимался базами данных и был признанным авторитетом в области оккультных наук, с ним даже консультировались представители нерусскоязычной общественности.
У Стасика была своя комната, хотя и проходная. Она располагалась перед кабинетом начальника
отдела, за что и получила название предбанник. Злые языки утверждали, что Стасика посадили в
предбанник не из важности его персоны, но с единственной целью, чтобы его посетители по крайней
мере не мешали работать другим.
- Вот, смотри, периодичность изменения твоей духовной силы и сексуальной энергии можно видеть на
этой кривой, - объяснял Стасик какой-то крашенной блондинке, указывая карандашом на экран и
производя рукой волнообразные движения, - Ты сейчас находишься под сильным влиянием луны, - он
указал карандашом вверх.
- Да, ты, безусловно, прав, - кивнула блондинка и незаметно для Стасика поправила зауженные брючки.
Заметив Леву, который попытался отвернуться, но не успел, она смутилась и, немного потоптавшись,
вышла.
- Ну чего тебе, Заяц? - недовольно спросил Стасик.
- У меня очень важное дело, - сказал Лева и мысленно добавил: "Вопрос жизни и смерти".
- Только умоляю, не задавай вопросов по работе.
- Надеюсь, говоря о работе, ты не имеешь в виду свои астрологические прогнозы.
- Нет. Это благотворительная деятельность. Ну, чего тебе надобно, старче?
- Построй мне, пожалуйста, такую загогульку на ближайший месяц.
- Наверное, хочешь по поводу пятого числа узнать, - Стасик усмехнулся. - Сейчас по этому вопросу
ажиотаж. Поднимут зарплату, не поднимут? Давай, говори свою дату рождения и желательно точное
время.
Лева доверял Стасику немного больше чем газетам и журналам, где советуют в четверг не ссориться
с тещей. Астрологические компьютерные программы Стасик всегда доставал самые новые. Результаты
он толковал вдохновенно и, что самое главное, бесплатно. А если человек делает что-либо не ради
личной корысти, то дело это богоугодное. И поэтому в пределах системы: Бог, звезды, человек -
результат должен получаться правильный. Лева, правда, не был уверен, что сам лично относится к этой
системе, но дополнительная информация, как известно, расширяет базу для принятия решений.
- Ну что, смотри. Все в порядке. Пика у тебя пятого числа нет, то есть опции ты вряд ли получишь, но
ты на подъеме, мучачо.
- А кто опции получит? - неожиданно для себя спросил Лева.
- Э нет, амиго. Существует тайна предсказания. Она священна, - Стасик воздел руки к небу, - и
доверительно добавил вполголоса, - Если я тебе скажу, ты все равно не поверишь, а звезды обидятся и
перестанут со мной разговаривать.
- Ладно. Скажи, что у меня там с кризисами, - Лева печально вздохнул.
- С кризисами у тебя все нормально, комараде. Их у тебя два. Один маленький - через неделю, девятого,
и второй большой, - Стасик показал руками нечто с метр длиной, - двадцать третьего числа.
- Я так и думал, - сказал Лева упавшим голосом.
- Сейчас ты движешься к первому кризису, - Стасик показал карандашом,- Сатурн у тебя восходит,
кабальеро, бойся неожиданностей и всяких угрожающих случайностей и совпадений.
- Как же можно уберечься от неожиданной опасности? - пробормотал Лева, в отчаянии опустившись
на стул.
- Очень даже можно, - бодро возразил Стасик, - Во-первых, постараться умаслить родственников.
Крупные неприятности на этом фронте обычно воспринимаются как неожиданность.
- Не ссорится с тещей, - буркнул Лева.
- И с женой тоже, и с братьями, и с сестрами всякими, с теми, кого считаешь близкими людьми. Не
крутится в подозрительных местах, где обычно происходят всякие неприятные случайности. Помнишь,
как с "вещим Олегом" было? Не суй ноги, куда не надо. В поликлинику не ходи, чтобы не заразится.
Ну и т.д.
- К чему трепыхаться, - Лева махнул рукой. - Все равно мой кирпич меня найдет. Не сидеть же дома
всю жизнь.
- Да ты чего?! Белый совсем стал! Не надо так расстраиваться. Мы говорим только о вероятности
некоторых неприятных событий, которые у всех рано или поздно случаются. Высокая вероятность - это
еще не точное предсказание. Точные предсказания только пророки делают.
- Ладно, спасибо. Будь здоров, - шепнул Лева и поплелся к двери.
- И тебе того же, гаучо, - Стасик посмотрел, как Лева выходит, придерживаясь за косяк, и покачал
головой.
До девятого числа оставалось два дня. Лева был мрачен. Спал он теперь на диване, отдельно от жены. На вопросы отвечал односложно и невпопад. Избежать неожиданностей оказалось совсем не просто. Они подстерегали на каждом шагу и следовали одна за другой. Задумался, забыл включить свет на лестнице - ударился лицом об открытую дверку распределительного шкафчика и уронил на второй этаж сумку с важным диском. Вставил новую головку в бритву - порезался. Наверное, рука дрожала. Пришлось бороду отпускать. Машину Лева отдал жене. И что же? Автобус, в котором он ехал, чуть не перевернулся. В общем, дело было кислое.
Восьмого числа Лева назначил встречу с гадалкой и экстрасенсом Эльвирой, которая, как следовало из объявления, еще и лечила иглоукалыванием и наложением рук. Проживала она в южном Тель-Авиве на улице Нью-Йорк, недалеко от центральной автобусной станции. За услуги брала 150 шекелей.
Определив, что Эльвире лет 50-60, Лева даже обрадовался. Во всяком случае можно было не
бояться слишком интенсивного наложения рук.
- Так, что у вас, молодой человек, наверное, амурные проблемы, - Эльвира улыбнулась полными
щечками.
- У меня не Эрос, а Танатос, - печально сообщил Лева.
- Внезапный враг? Видение гробовое? - понимающе спросила Эльвира.
- Да. Мне было очень серьезное предупреждение, - Лева посмотрел в пол долгим взглядом и,
собравшись с силами, добавил: - Я знаю - должно произойти нечто ужасное, но не знаю точно, что и
когда.
- Чувствую: у вас дурная аура, видимо, тяжелая карма. Кем вы были в прошлой жизни?
- Не знаю, - сокрушенно пожал плечами Лева.
- Как ваша фамилия?
- Зайчик, - Лева развел руками.
- Можно, я буду называть вас по имени? - спросила Эльвира тихо и серьезно.
- Можно, - Лева безвольно кивнул.
- Лев! Вы не должны бояться своего прошлого. Я попробую погрузить вас в гипнотический транс, а
вы постараетесь узреть свою прошлую жизнь и понять сделанную вами ошибку. Осознать, какой урок
вы должны выучить в этой жизни, чтобы улучшить свою карму.
- С помощью наложения рук? - испуганно спросил Лева.
- Нет, с помощью гипноза, - гордо поправила Эльвира.
- А вы и это умеете? - усомнился Лева.
- Не все поддаются гипнозу, но если вы мне поможете, то все будет в порядке.
В следующие полчаса у Левы перед носом крутили белую спираль, нарисованную на черной бумаге. Мотали из стороны в сторону начищенную до блеска монетку на цепочке, просили закрыть глаза и медленно шептали: "Мне хочется спать". В конце концов он даже зевнул, но был все же слишком напряжен в ожидании неожиданностей и в туманную страну прошлой жизни так и не отправился. Потом было наложение рук на плечи, грудь и голову. Процедура эта была весьма приятная. Лева чувствовал тепло, и от этого становилось спокойнее. Он даже подумал, что Эльвира здорово похожа на его бабушку, царствие ей небесное.
Признав неосуществимость своих попыток, Эльвира изменила тактику и заявила, что, по ее мнению, Леве еще не грозит уход из этой жизни, так как он еще не выучил своего урока и главное для него - подумать, в чем этот урок состоит. "Смерть - лишь краткий отдых перед новым выходом на сцену, и бояться ее совершенно не надо. Смерть и отделение души от тела для того и дается, чтобы человек собрался с силами и сделал переоценку ценностей", - объясняла она.
Лева вяло кивал. Он вообще-то не верил в бессмертную душу и в ее необходимость. "Вот у русалок, например, нет бессмертной души, если верить Андерсену. Но среди них тоже попадаются очень даже хорошие люди. То есть, русалки", - думал Лева. Кроме того, бессмертие души чем-то напоминало ему квиют, - "Приятно, конечно, но не эффективно. И не слишком справедливо к тем, у кого квиюта нет. К русалкам, например. Почему я о них думаю? Наташка моя похожа на русалку. Волосы у нее длинные, кожа светится и голосок волшебный. Она меня даже сейчас любит. Надо ей все рассказать, попрощаться. А то обижается, что я на диван ушел."
Лева поблагодарил Эльвиру и, заплатив, пообещал разобраться с прошлыми жизнями. "Все-таки, она ничего тетка. Руки у нее честные" - подумал он, спускаясь по лестнице.
Девятого числа Лева на работу не пошел. Взял отпуск на две недели. Сидел дома, смотрел телевизор. Против ожиданий, ничего особенного не происходило. Он почти ничего не ел, чтобы не отравиться, да и аппетита не было. Несмотря на то, что он впал в некоторое подобие транса, наблюдая за нескончаемым маршем манекенщиц по подиуму на канале мод, прошлые жизни не вспоминались. Да и в этой жизни вспомнить, если честно, особенно было нечего. Женщин он любил только двух. Одна была подругой детства, на которой он не женился, уезжая в Израиль, из национально-паспортных соображений. Другая стала его женой. Конечно, дело не в количестве, а в качестве. Лева сам всегда так говорил и думал. Но о качестве думать сложнее и нет сил в такую трудную минуту. Тем более, когда перед глазами вышагивают в шеренгу с десяток красавиц, хочется думать, что они есть и до них до всех, хотя бы теоретически, можно добраться, пока ты жив. " Эх, почему так рано", - сокрушался Лева и вздыхал.
Устав от красавиц, он принялся смотреть футбол. "Вот бегают же легко и свободно, как мустанги в прерии. Ноги мощные, и холера их не берет. Счастливые... Интересно кем были футболисты в прошлой жизни? А что если я действительно бац и переселюсь. То есть, не умру. Как Высоцкий пел - переселюсь в начальника. Да я согласен и не в начальника. Не слишком я амбициозный, поэтому меня до сих пор не сделали начальником отдела. Наверное, следует быть амбициозным, а то так и в следующую жизнь могут не пустить. Ну и пусть. Еще какая-нибудь гадость попадется. Карма -то у меня дурная, или тяжелая, ну в общем, дрек. Пусть оставят в этой жизни. Чего в покое не оставляют? Пожил, пожил тихо - и умер. Нет же, все время назад отправляют. Защитники животных были бы против. Все эти защитники, конечно, хулиганы, но я их все равно уважаю. Они для кошек и собак, для обезьян всяких там, что для людей - Прометей. А кто мне поможет кроме меня самого?" - подумал Лева, выключил телевизор и пошел спать.
Ему приснилась Наташа. Она пришла и не может открыть дверь, потому что ключ торчит в замочной скважине. Это он на всякий случай вставил. Она звонит в дверь, а он не слышит. Она звонит по пелефону, а он телефон отключил, чтобы какая-нибудь глупая случайность не добралась по проводам. Леве было неприятно. Поворочавшись, он проснулся и встал с кровати. Побродив по квартире, он услышал знакомые шаги. Он рассказал все Наташе. Она слушала внимательно, не перебивала. Одобрила идею взять отпуск и пошла выбрасывать мусор, который Лева хотел спустить несколько раз, но так и не решился. Ее не было довольно долго, и Лева уже начал осторожно выглядывать в окно. Вернувшись, жена деловито объяснила, что завтра придет Мая - психолог, Люськина подруга - и проконсультирует. Сама же Люська считает, что лучше из дома не выходить. Лева и не собирается. Насчет психолога он сказал, что завтра ему наверняка понадобится врач, но психолог, или какой другой - будет видно. Весь вечер болтали о всякой чепухе из детства и смотрели записи "Санта-Барбары". Наташа утверждала, что они успокаивают. Лева впервые оценил, как это здорово - потерять память. Когда стрелки часов осторожно переползли за полночь, Леву словно подменили. Он начал шутить, показывать пантомимы в лицах, потом побрился, предложил жене выпить вина, и понес ее на руках в постель. Давно уже он не испытывал такого возбуждения и удовольствия. Счастье переполняло его, назло соседям он даже вскрикивал. В последний момент ему стало очень жарко, дыхание перехватило, сердце дернулось и затихло. Он упал на кровать и не шевелился. Наташа осторожно наклонилась к нему и прошептала: "Как хорошо, милый". "Сердце", - еле слышно отозвался он.
На следующий день Лева был настроен меланхолически. Теперь он знал, от чего умрет. В целом это было достаточно неприятно, хотя и некоторые светлые полосы все же присутствовали. Особого душевного расстройства Лева не ощущал. Определенность всегда привлекала его красотой своей завершенности. Встретится с психологом он не отказался, и обещал подумать о полноценном кардиологическом исследовании. Все это было, по его мнению, как мертвому припарки, но расстраивать Наташу сверх меры все же не хотелось. Она, между прочим, вела себя бодро. Испекла к приходу Маи пирог и говорила, что Леве нужно больше двигаться, пока сидячая работа его не загубила, и пузо заодно исчезнет. Насчет астрологических кривых она утверждала, что кризисы приходят и уходят, а семья остается.
Мая оказалась эффектной энергичной женщиной лет 35, и Наташе не слишком хотелось оставлять ее
в закрытой комнате наедине с мужем. Однако опасения эти Наташа квалифицировала как не разумные
и не благородные, отогнав их прочь.
- Расскажите мне, пожалуйста, о вашем детстве, Лев Ефимович, - сразу взяла быка за рога Мая.
- Я был молчаливым, толстым, очкастым ребенком, ну примерно таким же как сейчас, только поменьше
ростом, - печально начал Лева. - Всегда брел за коллективом на некотором отдалении, так что меня не
считали чужаком и не травили, только насмехались немного. Учился хорошо, в старших классах вырос
довольно крупным, поэтому многие меня уважали, во всяком случае не хотели связываться. Влюбился в
девушку - симпатичную, но скромную. Парни мало на нее обращали внимания, так что конкурентов у
меня не было. Я был слишком молод, чтобы женится, когда мы уезжали. Так считали папа с мамой.
Некоторое время мы со Светой, так ее звали, переписывались. Потом я встретил Наташу. Вот и все.
- Вы счастливы с женой? - осторожно спросила Мая.
- Еще лет пятьдесят я бы с ней прожил с удовольствием, - Лева развалился на диване, закинув ногу за
ногу
- Странно, мне сказали что у вас нервный срыв, однако выглядите вы достаточно спокойным, - Мая
вопросительно приподняла тоненькие брови.
- Чего уж теперь волноваться, - Лева махнул рукой.
- Давайте я буду называть вас Левой? - решительно предложила Мая.
- Пожалуйста, я действительно не так уж и стар.
- Представьте себе, Лева, что вы проходите мимо кустов и видите, как оттуда торчит чей-то хвост, -
начала Мая издалека.
- Ну, пусть торчит, - Лева кивнул.
- Разве вы можете точно опознать животное по его хвосту?
- Наверное, нет, - Лева не заинтересованно пожал плечами.
- Вы можете ошибиться. Так же и в смысле различных прогнозов и предсказаний. Они могут быть
верны только наполовину, или на четверть. Еще есть такое понятие: самоосуществляющиеся пророчества.
Если вы что-либо подозреваете, то и люди, и обстоятельства, на которые вы раньше не обратили бы
внимания, начинают казаться вам подозрительными. Если вы с утра до вечера думаете о смерти, то вам
не придется ее долго ждать. Хочу вам еще сказать, что психология не одобряет бегства от проблем,
пусть даже в другие мистические миры. Ваши демоны и там вас достанут, поэтому лучше примирится
с ними здесь. Вы знаете, мистицизм, на мой взгляд, хорош, если он помогает человеку жить. К
сожалению, чаще я наблюдаю обратную картину. Вы никогда не думали о самоубийстве?
- Нет. А что? Вы рекомендуете? - заинтересовался Лева.
- Боже вас упаси, - взвизгнула Мая. Она выглядела обескураженной и даже испуганной.
- Не волнуйтесь. Я читал Камю и всякие такие вещи, но я слишком нерешительный человек. Даже если
жизнь не имеет цели, мне уютнее в ней, чем неизвестно где.
- Тогда и не концентрируйтесь на будущих жизнях, если вы не уверенны в их существовании. Кстати,
я никогда не понимала, почему не решить все свои проблемы в этой жизни, тогда и следующая не
понадобится. Зачем терять время? Что мешает найти душевное равновесие и радоваться, пользоваться
всеми прелестями нашего краткого существования?
- Страхи мешают. Страшно, - признался Лева.
- Ладно, Лева. Я думаю у вас все будет хорошо, если вы посмотрите в глаза собственному страху.
- Для кого и Санта-Барбара - страх, - попытался пошутить Лева.
- Я оставлю вам телефон. Звоните вечером, - резюмировала Мая и, поев пирога, ушла.
В последующие дни Лева стал наводить справки о жизни после смерти. Выяснилось, что существует множество сведущих в этом вопросе людей и великое разнообразие соответствующей литературы. Проконсультировавшись с несколькими знакомыми, замеченными раньше в медитации, изучении буддизма, каббалы и астрологии, Лева составил себе коротенький список избранных произведений.
Работая системщиком, Лева считал, что во всем нужен системный подход. Например, собираясь в Нью-Йорк, он еще в Израиле купил путеводитель за 79 шекелей и карту сабвея за 23 шек., чтобы разобраться заранее и не тратить драгоценное время поездки на изучение карт и беспорядочное блуждание по улицам.
Первой в списке собирающегося отправится в мир иной значилась "Тибетская книга мертвых", перевод которой на русский язык Лева отыскал в Интернете. В предисловии почему-то было написано, что она рекомендуется для широкого круга читателей. Наставления, содержащиеся в этой книге, должны были помочь душе умершего найти путь слияния с божеством, избежав повторного рождения в новой земной жизни. Мир людей, как говорилось там, сияет мягким голубым светом, и тот, кто страдает излишней гордостью, вернется в него. Лева не страдал излишней гордостью, но мягкий голубой свет казался ему все же более привлекательным чем "пугающий, нестерпимый для глаз свет абсолютной истины". В принципе, так и было сказано в книге, что тот, кто не совершенствовался нравственно и в искусстве медитации, скорее всего испугается. Лева подумал, что медитировать ему уже поздно, перед смертью, как говорится, не надышишься, и перешел к следующему произведению в списке.
Это была "Божественная комедия" Данте. Рекомендовал ее Леве старый знакомый еще с университетских времен по кличке "Цветик", которую он получил за кучерявый чубчик, розовые щечки и претензию считаться поэтом романтически-мистического направления. "Божественная комедия" Леве понравилась системным подходом, но не понравилась содержанием. Даже не потому, что лично Леве в дантовской системе особенно ничего не светило. По предварительным прогнозам, он почти на сто процентов попадал в ад, или, если очень повезет в чистилище по всем пунктам: обжорство, зависть и унылость особенно.
Не будучи натурой романтической, Лева так и не смог оценить живописную жестокость, с которой Данте мучил физически бесплодные тени грешников. Лева вообще не верил в исправление наказанием. В то же время он был солидарен с Данте в том, что официально существующая концепция справедливости может быть жестокой и применятся не правильно. Он успокаивал себя тем, что времена изменились и критерии тоже.
Когда-то в рассказе у Карела Чапека Лева прочел, как умерший преступник встретил у божьего престола тот же состав судей, что и в земной жизни. Это казалось Леве вполне логичным. И с этой точки зрения он понимал беднягу Алигьери, который наблюдал, как людей жарят еще на этом свете.
"Лучше всего было бы выбирать себе суд из нескольких альтернатив. Недоволен? Пиши на себя жалобу. И все таки зря пузо наедаю и завидую тем, кто получит опции. " - подумал Лева и вздохнул.
Номером третьим значились сочинения Сведеборга, которые Лева неожиданно разыскал в старинной библиотеке своего дяди. Книга была 1914 года издания с буквами "ять". Живший в семнадцатом веке Сведеборг, был уже несравненно более мягок, чем Данте в тринадцатом. Он представлял загробную жизнь в виде клуба по интересам. Добрые отдельно, злые отдельно, чтобы не было скандалов. Леве это очень понравилось. Жить спокойно и вечно, с людьми своего круга. Что может быть приятнее и разумнее! Но тогда зачем же умирать?
Номером четвертым шла книга современного каббалиста Рабби Берга под названием "Сила Единого", любезно предоставленная соседом Хаимом, находящимся в процессе поиска корней и ставшего на этом тернистом пути настоящим кладезем религиозной литературы на русском языке. Рабби Берг оказался популяризатором науки в широком смысле этого слова. Он поражал своей осведомленностью в области квантовой механики, предлагая своеобразное толкования некоторых ее открытий. В частности, отсутствие у электрона однозначно вычисляемого положения в пространстве и зависимость результатов опыта от наблюдателя, приводило Рабби Берга к выводу об иллюзорности материи, а также господства сознания над ней. Впрочем, он также уточнял, что каббалистам все это было известно и ранее. В развитии технологий связи он видел тенденцию сближения наблюдаемого нами мира с астральной информационной средой. Что касается загробной жизни, то Рабби Берг склонялся к переселению душ под влиянием космоса и последующем объединении с Единым в конце времен. Причем, тот, кто не будет достаточно совершенен к тому моменту, не сможет пропустить через себя свет божества и погибнет.
Без сомнения, Рабби Берг лучше разбирался в физике, чем Данте в географии. Такая широта кругозора Леве импонировала. Вообще, идея, что наука и мистика могут пользоваться одна услугами другой, ему понравилась. Идея переселения душ тоже была симпатичной и даже какой-то элемент научной достоверности в ней проскальзывал, так как она подтверждалась из двух независимых источников: буддийских и еврейских. Лева даже почти уже свыкся с мыслью, что дорога его длиннее чем он думал. "Но как оставить родителей, Наташу? Это ужасно." - Лева сокрушался, качал головой и вздыхал.
Склонный в последнее время к уединенным раздумьям, Лева тем не менее не отказался съездить в субботу с женой на природу. Они поехали в Латрун. Побродили там, похрустели сухими веточками, поговорили о том - о сем. Наташа на Леву не злилась, утверждая что современный интеллигент просто обязан время от времени впадать в депрессию. Жалко только, что у Левы эта пора совпала с отпуском, и они не съездили заграницу, или на худой конец, в Тверию. Лева отвечал, что ему очень жаль и вряд ли он был бы приятным спутником в длительной поездке, но обещал, что в какой-нибудь из последующих жизней, когда они снова встретятся все будет гораздо удачней.
Тяжелые тучи заволокли небо, вспыхнули ослепительные зигзаги молний. С холма занятно было наблюдать, как на равнину спустилась плотная полоса приближающегося дождя. Лева сетовал на то, что 23-го приходится на пятницу. А по пятницам, как известно, умирают только дураки. Наташа сказала, чтобы он не болтал, и они походили немного молча под дождем, прикрывшись Левиной курткой.
Молнии вспыхивали совсем близко, так что гром долетал на раз-два. Лева чувствовал себя маленьким и незащищенным перед превратностями судьбы и плотнее прижимался к Наташе. Она улыбалась и, чуть приподнявшись, чмокала его в висок, свое любимое место. Ей немного мешали дужки Левиных очков. И она попросила их снять под предлогом, что пугается отраженных в них молний. Поцеловавшись минуту - другую, они поняли, что промокли, и бросились на перегонки к машине.
По дороге домой дождь прекратился, и в расщелине меж огромных темных туч появились столбы
света. До заката оставалось не больше получаса, и края грозового облака казались кручами айсбергов из
темно-розового льда.
- Может быть, это тот самый свет, с которым я скоро улечу. Он меня приветствует, - Лева как
зачарованный смотрел в небо, не обращая внимания на дорогу.
- Ну, и что ты мне оставишь на память? - усмехнулась Наташа.
- А чего бы тебе хотелось? - растерянно спросил Лева.
- Не скажу, - Наташа дернула локтем. - Догадайся сам.
На следующей неделе Лева составил завещание в присутствии адвоката и нотариуса. Делать это, может быть, и не было особой необходимости, но из художественных произведений он уяснил, что приличный человек не может уйти, не упорядочив свои дела. Благо живем почти при капитализме. Хотите завещание? Извольте. Лишь бы деньги платили. Треть суммы со своего счета он распорядился передать родителям, остальное все, включая машину и квартиру, - жене.
Лева знал, что Наташа имела в виду, когда они возвращались из Латруна. Она хочет ребенка. Все это было бы естественно, легко и приятно в другой ситуации. Но теперь Лева не знал, что ему делать. В определенной мере он впервые за последний месяц почувствовал, что судьба находится в его собственных руках. "С одной стороны, ждать 23-го числа не обязательно, с другой стороны, торопиться то же вроде бы ни к чему. Да и не надежное это дело." - думал Лева. Некоторое время он серьезно обдумывал сдать сперму на хранение, чтобы Наташа потом, если захочет, сделала искусственное оплодотворение. Изучая данный вопрос по публикациям в Интернете, Лева выяснил, что искусственное оплодотворение возможно в возрасте до семидесяти лет и вполне надежно. Попутно он узнал, что современные шестидесятилетние люди по своей жизненной активности соответствуют пятидесятилетним в начале века и что срок жизни в целом за последнее столетие удлинился примерно на восемь лет. Один американский профессор даже утверждал, что известный рубеж в сто двадцать лет будут вскоре достигнут. Статья называлась " Эволюция наращивает темп". Заинтересовавшись связью между демографией и переселением душ, Лева выяснил, что переселение теперь идет быстрее, так как число тел, в которые душа может переселиться, увеличилось. Таким образом, духовная эволюция тоже должна ускориться с ростом населения. Леву немного огорчало, что самые совершенные личности не возвращаются к земной жизни, и поэтому их число в нашем мире со временем не накапливается. В то же время по логике вещей когда-нибудь перед концом истории даже самые отсталые второгодники доберутся до совершенства, если, конечно, Бог не устанет и не оборвет все это на середине. Тогда в совершенных физически телах будут жить конечные продукты эволюции духовной. Лева понимал, что все эти картины по своему неповоротливому оптимизму похожи на сны Веры Павловны, но тем не менее ему страшно захотелось сделать собственный вклад в достойное дело эволюции. Ему было, в общем-то, все равно думать о своих генах, которые будут совершенствоваться в его ребенке, или о чьей-то душе, которая благодаря его смелости и расположению звезд получит свое новое воплощение. Главное, что решение было принято. Он не будет ждать 23-го числа, которое, между прочим, неблагоприятно. И вообще, непонятно, чего он ждал до сих пор.
Лева проснулся в двенадцать часов в субботу двадцать четвертого числа. Наташа еще посапывала рядом. Он посмотрел на нее и пожалел, что отпуск завтра кончается.