"Я пустотой страницы много лет
    Бреду, как по пустыне в дни исхода"
    Елена Игнатова

    
    В начале семидесятых годов прошлого века кто-то из моих ленинградских приятелей завел меня в забегаловку, известную местной богеме под псевдонимом "Сайгон". Там в очереди за кофе мы пристроились вслед за очень серьезной, самоуглубленной девушкой с огромными глазами. Приятель шепнул мне, что это поэтесса Лена Игнатова. Потом я прочитала и ее стихи, ходившие тогда по рукам, перепечатала некоторые из них на машинке и выучила наизусть - так они мне нравились. 22 декабря 2005 года, через 30 с лишним лет, в Тель-Авиве выяснилось, что они по-прежнему хранятся в моей памяти. Елена Игнатова, живущая теперь в Израиле, представила свой новый сборник "Стихотворения разных лет" в Тель-Авивском книжном магазине "Дон Кихот", который одновременно является и литературным клубом. В этом сборнике я нашла и те стихи, что знакомы мне так давно. В Израиле Игнатова случайно встретила такого же в прошлом ленинградца - Валерия Слуцкого, который великолепно издал эту книгу.
     На презентации книги Елены Игнатовой присутствовали бывшие москвичи - издатель журнала "Зеркало" Ирина Врубель-Голубкина и художник Михаил Гробман, которые с самого начала не вступали ни в какой контакт с официальной советской культурой. Молодые же ленинградские писатели в большинстве своем стремились в Союз советских писателей и готовы были занять нишу в официальной литературе, однако официоз их не признавал. Так возникла "вторая ленинградская литературная действительность". Александр Кушнер учил их тогда, что они должны стать продолжателями традиций Серебряного века, который был жестоко оборван.
    Для того, чтобы удобнее держать неформалов под контролем, КГБ попытался их организовать - создал некое творческое объединение, которое располагалось в подвале музея Ф.Достоевского и существовало до конца 80-х годов. И тут, по словам Елены Игнатовой, оказалось, что всех этих молодых литераторов объединяло только то, чему они говорили "нет", а "да" каждый говорил чему-то своему, сегодня это особенно заметно по материалам недавно вышедшей в Петербурге Энциклопедии самиздата.
    Елена считает, что в какой-то момент выяснилось: самым молодым питерским поэтам около пятидесяти лет, а перед ними - те, кому уже за семьдесят. Далее шел какой-то провал. Картина новой петербургской литературы, по ее мнению, получается странная. Поэты старшего поколения превратились в шоумэнов. Более молодые ударились освещать проблемы "ниже пояса".
    Любимые поэты Игнатовой - Цветаева, Мандельштам, Ходасевич, Заболоцкий. Поэт ей представляется инструментом для передачи особого сочетания слов, которое рождается непостижимым, волшебным образом. Бывает и так, что стихи снятся во сне.
    В Ленинграде, сидя одиннадцать лет в отказе, Игнатова представляла себе Святую землю по литературным описаниям, но в действительности Израиль оказался совсем не таким - восточным, шумным. Но постепенно эта страна стала ей дорога. Игнатовой кажется, что всякий перелом судьбы творчески плодотворен. Талант совмещается с драмой, которая дает творческую вспышку. Израиль для Елены - новый духовный мир, земля, которая помогает ей. Здесь созданы многие ее стихи. Она именно здесь написала книгу прозы - "Записки о Петербурге", удостоенную многих наград. Елена утверждает, что такую книгу можно было написать только в Израиле, находясь в пространстве, свободном от сиюминутной суеты.