…как будто жизнь начнется снова.
И.Бродский
Пошла река, ополоумев,
Косые льдины прут как танки.
И гений русского надсада
По зайцам лупит из берданки.
Дела идут, контора пишет.
Пенсне Лаврентий в пальцах крутит.
Бессмертный бог лежит - не дышит.
Никто будить его не будет.
Привыкший к видам запредельным,
В душе не балую холуя;
А с чемоданчиком картонным
К тебе, отудобев, иду я.
А в чемоданчике - газета
(В ней снимок траурный, нечеткий)
И томик старого поэта,
И кое-что по мелочевке.
Я прохожу вдоль рельсов, морщась,
Перебирая четки пальцев.
И вечность чувствую на ощупь,
Как ткань, распятую на пяльцах.
Идет весна в порядке бреда
Среди российского надрыва.
И все идет своим порядком.
И я к тебе полжизни еду.
Проходит родина, мелькая
По старым тюрьмам в стиле ретро.
Проходит молодость, моргая
Сырыми, серыми от ветра.
Всегда теряюсь я, прохожий,
Перед лицом слепой развязки.
Но это хлебово - от бога.
И не канает за отмазки.
Проходит время как конторщик,
Мне руку жмет, во всем цивильном.
Оно - крамолы заговорщик
На рождестве любвеобильном.
Проходит жизнь, каная мимо.
Проходит смерть - свое не выдаст.
Проходит Волгой пароходик
Вчера, давно, непоправимо.
И ты не жди меня былого,
Когда вернусь я, замирая,
Пройдя к тебе через полмира,
На полуслове…
ДРУГОЕ ДЕТСТВО
Над луковичною Москвой,
Слепыми окнами Лубянки,
Где я и сам летал с тобой,
Побривши голову по пьянке,
Заря вставала ото сна
(Она Аврора, но не крейсер)
И жалась бледная луна
За спинки бабушкиных кресел.
Мы выдавали на-гора,
Любились, праздновали труса…
Но нет прекраснее с утра,
Чем Гимн Советского Союза!
Движеньем музыки и сфер
Небесных жизнь моя согрета.
Я скоро буду Пионер
И член Верховного Совета.
И не родился б вовсе я,
Как все девчонки и мальчишки,
Когда б не аисты меня
Нашли в капустной кочерыжке...
Так, обнаружив свой анфас
В окне автобуса у школы,
Пройдешь незваным гостем в класс
За одинокие заборы.
И, пряча сонные глаза,
Прочтешь затейливый каракуль
На перекрестке двух "нельзя".
Пока не видят мама с папой.
ВОЙНА И МИР
А. Громову
Восстанет день аллахакбаром
На покоренный Гудермес,
Где я с медбратом-санитаром
С рукой хожу наперевес.
Пижамка цвета "бабье лето",
Вкус беломорины во рту;
Где скорой помощи карета -
Присяду, дух переведу.
Не трачу чувств своих избыток,
Как буратино-манекен,
Чеченской пули недобиток,
Неузнаваемый никем.
* * *
Бахыту Кенжееву
Ерболдинская осень на дворе;
На юг слоны и мухи улетели.
Качается чечен на фонаре.
В Кремле блатарь сидит на блатаре.
И у народа нервы на пределе.
Пока еще не все запрещено,
Пока сентябрь над городом колдует,
Поэт глядит в холодное окно
На это черно-белое кино,
Пивко сосет и в ус себе не дует.
Господь не выдаст, ложь его не съест;
Он сам и нож, и брут себе, и цезарь.
Исчезла тень, покинувшая крест -
Поскольку степь да азия окрест -
А он еще по стопочке бы врезал.
....................................................
Из дому выйдешь, век опередив,
В гортань двора арбатского - чего там! -
Играючи, что твой аперитив.
А жизнь течет, как старенький мотив
И смерть стоит за каждым поворотом.
И в сотый раз твердишь себе уже:
"Аз есмь адам, замешанный на глине...",
Пока Москва в сентябрьском мандраже
Рифмуется в таком-то падеже
Сама с собой в речном аквамарине.
Не выйти из воды ее сухим,
Как серебристых струн не береди ты.
Пусть сам ты мим и жизнь твоя как дым -
Суди нас бог, кто более судим -
Есть музыка невнятная другим
И небеса нездешние разлиты.
* * *
Язык мой - враг мой.
Россия-мать! сырая штукатурка,
Казенщина по стенам и углам,
Прости меня, родная, полудурка
За мой лукавый, с горем пополам
Годами онемеченный обмылок,
Сырой гортани лживый лепетун;
Пусть он бежал ножей твоих и вилок,
Всё в онемелых жилах колотун -
Ату его! - играет кукарачу
И полумесяц пробует на клык
Басманный рай, нам выданный на сдачу
За втридорога прожитый ярлык.
Дрожит холуй за барские копейки,
Строка к строке частит наверняка.
И не уйти ему из-под опеки
Великого Живаго Языка.
А он дрожит и лезет вон из кожи
И правду-матку режет без ножа:
"Платон нам друг, но Родина - дороже!"
Ун зай гезунд погода хороша.
Цветет сарынь, окученная раком,
Московский дождик душу бередит;
С портретов царь, посверкивая зраком,
Ордынским храпоидолом глядит.
За ним - цвета родного триколора,
Откуда площадь Красная видна.
От нашей дури нету демидрола.
И ни покрышки нет ей и ни дна.
"Рожденным ползать…" - далее по тексту.
Возьми свое и бога не гневи.
А прочее - не к сроку и не к месту,
Когда кругом такая селяви.
Когда от порчи многая и сглаза,
В одном сплошном живя полубреду,
Шевелится его сырое мясо
У вечности малиновой во рту.
Он к нёбу льнет, не мудрствуя о стиле,
Готовый к путешествию туда,
Где говорят на птичьем суахили
И лжи не существует никогда.
* * *
Море качается.
Волн мотив.
Солнце кончается.
Ветви ив.
Чайки над городом.
Ветерок.
Осень в провинции;
Пляж, песок.
Хлебово облака.
Старый свет.
Нечто без облика.
Смерти нет.