Нина Воронель

 

По ту сторону добра и зла

 

(Из архива журнала «22»)

 

«Кожа» – новый, третий по счету фильм итальянского режиссера Лилианы Кавани (хочется сказать «режиссерши», но слово больно противное, а ничего более благозвучного для женщины-режиссера язык наш предложить не может). Этот фильм выкатился на экраны Европы как мина с часовым механизмом. Стрелки часового механизма давали публике доли секунды на реакцию, так как критики уже поджидали появления этого взрывоопасного фильма: пальцы их трепетали на клавишах пишущих машинок, в воздухе аппетитно пахло скандалом.

И скандал не заставил себя ждать: споро и проворно покатился он по знакомому следу, оставленному предыдущими фильмами Кавани: «Ночной портье» и «По ту сторону добра и зла».

Фильм «Ночной портье» рассказывает историю любви еврейской девушки Лючии, заключенной во время Второй мировой войны в лагерь уничтожения, и немецкого офицера-садиста Макса, со всем возможным рвением осуществлявшего в этом лагере программу уничтожения.

Действие фильма начинается через много лет после войны, когда чудом уцелевшая Лючия, которая к тому времени успела стать женой известного американского дирижера, вместе с мужем приезжает на гастроли в Европу. Они останавливаются в роскошном отеле в Германии, где постаревший Макс служит ночным портье. Макс и Лючия узнают друг друга, и каждый вынужден признаться себе, что любовь не умерла, несмотря на годы разлуки и забвения.

И это как раз тогда, когда тайная нацистская организация, членом которой Макс состоит, постановила уничтожить всех возможных свидетелей деятельности персонала бывшего лагеря смерти. Макс не сомневается, что любая его попытка сближения с Лючией приведет к ее опознанию и устранению – ведь для его сообщников это вопрос жизни и смерти. Но Лючия очертя голову бросается в омут своей незабытой безрассудной любви: отказавшись сопровождать мужа в его дальнейшей гастрольной поездке, она остается в отеле и настойчиво провоцирует встречу с Максом. После этой встречи, завершающейся актом садо-мазохистской любви, действие фильма стремительно катится к неизбежному роковому финалу. Лючия опознана и включена в нацистский черный список, поставленный перед выбором Макс отказывается привести в исполнение приговор над нею и таким образом обрекает на смерть и себя.

Несколько дней агонии в отрезанной от мира осажденной квартире Макса превратились в трагическое доказательство безответственного утверждения, что любовь сильнее смерти. Казалось бы, осмеянное всем опытом человека, залапанное миллионами грязных рук, утверждение это давно оказалось вне юрисдикции искусства – и вот надо же: насколько бы ни был возмущен зритель самой возможностью любви жертвы к палачу, он не может противостоять истинной убедительности последних сцен фильма. Взявшись за руки, как дети, идут по мосту навстречу автоматной очереди две трогательных фигурки, обреченные, но уверенные в единственной верности их решения. И мы тоже верим в это, потому что силой их любви мы тоже выброшены за ту грань, за которой уже нельзя отличить добро от зла и правду от кривды.

Фильм «Ночной портье» был слишком прекрасен, чтобы его можно было сбросить со счетов. И слишком противоречил общепринятой шкале моральных ценностей нашего аморального века, чтобы позволить принять его как он есть. Надо было к нему привыкнуть, объяснить его и, главное, оправдать его противоречивое очарование, его оскорбительную неотразимость. В Израиле, например, дело дошло до Верховного суда: советы узников лагерей смерти решительно возражали против показа фильма в стране. Возражали безрезультатно, так как фильм более полугода не сходил с экранов.

Темой второго своего фильма Л. Кавани выбрала жизнеописание философа Ф. Ницше – то есть она прямо взяла быка за рога и обратилась к самому первоисточнику идеи о возможности выйти за грань различимости добра и зла. Но, видимо, в этой прямоте, вернее прямолинейности и крылся зародыш поражения: искусство не любит лобовых решений. Впрочем, следует признать, что, когда я употребляю термин «лобовое решение» в применении к фильму «По ту сторону добра и зла», я вовсе не имею в виду общепринятое сегодня лобовое решение, когда верзила с бомбой и автоматом угрожает жизни женщин и детей во имя торжества высшей справедливости. Замысел Кавани, несомненно, куда изысканней – его можно назвать полярной противоположностью общепринятого подхода, его зеркальным отражением. В картине нет крови и насилия, никто никого не убивает, не преследует с оружием в руках, в ней нет ни исковерканных обломков автомобилей, ни окровавленных трупов – герои картины истязают друг друга мягко, неназойливо и без применения технических средств.

В основе фильма лежит истинная история из жизни философа Фридриха Ницше, провозгласившего в середине прошлого века открытую войну гуманистическим принципам, которые этот век почитал своим высшим достижением. С пренебрежением отвергая обывательские, по его мнению, идеи о добре, равенстве и справедливости, Ницше предложил миру заманчивый образ сверхчеловека, свободного от лживых благоглупостей своих современников, – он именно потому и СВЕРХчеловек, что может смотреть СВЕРХУ на общепринятые критерии буржуазной морали.

Рожденная в Санкт-Петербурге, героиня картины Лу свято верит в утверждение Ницше, что свобода заведомо выше мелочного деления на доброе и злое, и строит свою жизнь в соответствии с этой верой.

Лу готова любой ценой осуществить идеалы Ницше – в частности и ценой страданий самого создателя этих идеалов. К моменту встречи с Лу Ницше смертельно болен сифилисом – по версии Кавани выходит, что он чуть ли не сознательно пошел на то, чтобы заболеть, в знак протеста против мелочной тирании своей семьи, своего круга.

Следующим шагом на этом пути ему представляется свободный союз с Лу и ее возлюбленным-евреем Полем. Преодолев яростное сопротивление родных и знакомых, Ницше поселяется в одной квартире с Лу и Полем ради того, чтобы наслаждаться совместной жизнью без буржуазных обязательств. Верная принципам Ницше, утверждающим, что свободный человек должен быть беспощаден в своих поисках радости, Лу разрушает жизнь Ницше, жизнь Поля, а затем и следующего своего избранника – Карла, оставаясь всегда свободной от жалости и сочувствия. О, эти девушки из Санкт-Петербурга! Их главная особенность состоит в том, что в любом деле они монархичнее короля! Сходит с ума Ницше, гибнет в пьяной драке Поль, пытается покончить с собой Карл, вокруг бушуют революции и нищета, но Лу всегда выше этих будничных событий, ибо она убеждена, что служит идеалам более высоким и чистым.

В плане изобразительном вся картина Кавани построена на четком ощущении обреченности нашей цивилизации. Недаром основным фоном событий выбраны старые немецкие города с их поросшими мхом памятниками и печально склоненными над меланхолической водой деревьями или умирающая и прекрасная в своей предсмертной тоске Венеция. Недаром все интерьеры буквально захламлены прекрасными вещами и картинами, разваливающейся старинной мебелью, потемневшей от времени бронзой, готовой рассыпаться в прах парчовой обивкой. Режиссер призывает нас понять, что этот мир умирает вместе с изобретенными им нормами и принципами, и не стоит ломать копья ради его спасения.

Символика рассыпана по картине щедро и чрезмерно, но это не спасает от скуки и ощущения неудачи. В финальном эпизоде Лу приезжает в имение матери Ницше проведать безумного философа – сцена их встречи возвышенна и холодна, как и все остальные сцены фильма. С трудом оторвавшись от рояля, за который его усаживают родственники для всеобщего успокоения, Ницше смотрит на свою бывшую возлюбленную осмысленными на миг глазами и кричит нечленораздельно ей вслед, пока она поспешно убегает от его разъяренной ее вторжением родни. Последний всплеск, последний крик, и пролетка уносит Лу в объятия ее очередного возлюбленного.

О чем думает она? О чем жалеет?

О той ледяной пустыне, в которую сама превратила свою жизнь? О чем думает верная принципам Ницше снежная королева с ледяной сосулькой вместо сердца, – о ледяной пустыне по ту сторону добра и зла?

Воистину, неудивительно, что в фильме «Кожа» Л. Кавани вплотную подошла к проблеме гибели нашей цивилизации, давно перешедшей за грань, где добро отличимо от зла.

Действие фильма происходит в Италии, сразу после ввода туда американских войск в конце Второй мировой войны. Щедрыми, дерзкими мазками рисует Л. Кавани потаскуху–Италию, готовую на все ради долларовой бумажки. Фильм пахнет винным перегаром, сладким бордельным потом и смятыми простынями. Италия, униженная и бесстыдная, продается и отдается, превращая девственниц в шлюх и церкви в притоны. Американские солдаты презрительно швыряют в ошалевшую от жадности толпу мелкие деньги и сигареты.

И тут начинается последний акт человеческой комедии по Лилиане Кавани: заволакивая небо тучами горячего пепла карающий Везувий изрыгает потоки лавы, они заливают победителей и побежденных, покупателей и продавцов живого товара. И белокурый англосакс забывает о своем рыцарском превосходстве – он отшвыривает детей и женщин, загораживающих ему дорогу к спасению, он теряет человеческий облик и позорно убегает, гонимый инстинктом самосохранения. Он убегает за грань, где добро и зло неотличимы, где нет правых и виноватых, где попраны все идеалы и разрушены все моральные нормы. За ту грань, за которой, по мнению Л. Кавани, и мы с вами, сами того не ведая, давно уже ждем своего часа.