Яков Иосилевский

 

«Мастер и Маргарита» Булгакова

и «Метаморфозы» Апулея

      

Много лет тому назад, когда я впервые прочел роман Булгаковa «Мастер и Маргарита», я сразу же невольно классифицировал для себя этот роман, – как языческую легенду или, одним словом, как миф. Не вызывает никакого сомнения, что миф этот антисоветский и античекистский просто по его стилю и жанру, безотносительно к его открытой или скрытой направленности против чего-то или кого-то. Вместе с тем, любое литературное произведение, в котором язычество и связанный с ним сатанизм противопоставляются, хотя и в аллегорической форме, как позитив по отношению к негативной реальной действительности, не совместимо с любой монотеистической религией, поскольку ответственность за реальную действительность, какой бы она ни была, несет Он – единственный творец и повелитель всего сущего. Поэтому роман Булгаковa является, не только антисоветским, но также и анти-христианским и вообще анти-монотеистическим.

Невозможно себе представить, что Булгаков был, подобно большинству античных (дохристианских) авторов, верующим язычником, – как, например, Платон, Овидий, или Апулей. Поэтому невольно возникает вопрос о том, что именно вдохновило Булгакова написать свой языческий и, по целому ряду признаков, которые я кратко поясню позже, платоновский роман. Я нашел для себя ответ на этот вопрос приблизительно 25 лет тому назад, после того, как прочитал роман Апулея (Lucius Apuleius, 125?–170? A.D.) «Метаморфозы или Золотой осел» («Metamorphoseon, Libri XI, sive Asinus Aureus»). Этот роман, состоящий из 11 книг, был написан под заголовком «Метаморфозы» в середине II века христианской эры, когда христианство еще не утвердилось в качестве мировой религии, а сами христиане подвергались повсеместно жестоким гонениям. Сам Апулей был адептом Платона и, как и последний, был ревностным язычником, – настолько ревностным, что на склоне своей жизни посвятил себя культу богини Исиды. «Метаморфозы» Апулея – это уникальное в своем роде произведение, которое образованные люди всех национальностей, всех сословий и всех профессий читали в течение почти двух тысячелетий после его написания и продолжают читать в наше время с неослабевающим интересом. Подзаголовок «Золотой осел» был добавлен к оригинальному заголовку романа, по-видимому, в эпоху Возрождения, как явное признание его бессмертия. На русском языке роман Апулея «Метаморфозы» в переводе М. А. Кузмина (1872–1936), поэта-символиста и знатока культуры поздней античности,  был опубликован  московским  издатель-

ством «Художественная литература» в 1988 году, спустя 55 лет после предыдущей публикации романа в том же переводе. Помимо «Метаморфоз», это издание под названием «Апулей. «Метаморфозы» и другие сочинения»» включает вступительную статью Н. Григорьевой «Магическое зеркало «Метаморфоз»», ее же комментарии к роману, а также следующие три произведения Апулея: «Апология, или о магии» в переводе Е. Рабинович и с комментариями М. Гаспарова и Е. Рабинович, «Флориды» в переводе и с комментариями Р. Урбан, и «О божестве Сократа» в переводе и с комментариями А. Кузнецова. Всего от Апулея до нас дошло шесть произведений, из которых два, а именно, «О Платоне и его учении» и «О Вселенной» в вышеупомянутое издание не вошли. Почти все необходимые сведения об Апулее и подоплеке его романа «Метаморфозы», которые я привожу в этом эссе и которые, на мой взгляд, имеют отношение к роману Булгакова «Мастер и Маргарита», почерпнуты мною из вступительной статьи Григорьевой. Остальные взяты из моего общего образования или выведены мною дедуктивно. (Эфраим Кишон сказал, что образование – это то, что остается у человека, когда все выученное уже забыто.) Все приводимые ниже цитаты из «Метаморфоз» также сделаны по вышеупомянутому изданию. Адрес цитаты указан в скобках в ее конце двумя числительными, из которых первое, римское, обозначает номер книги романа, а второе, арабское, обозначает номер секции в этой книге. Ссылки на конкретные места романа указаны таким же образом.

Я никогда не пытался написать о своем открытии связи «Мастера и Маргариты» с «Метаморфозами» или поделиться им устно с кем бы то ни было кроме жены. Возможно, что мое открытие уже было открыто кем-то еще и где-то опубликовано. В этом случае, мне остается лишь извиниться перед читателями за свою неосведомленность и сказать в свое оправдание то, что я, не будучи гуманитарием по профессии, а тем более, не будучи экспертом по творчеству Булгакова, такие публикации не встречал. Между прочим, курьезным выглядит тот факт, что в том же 1988 году, когда был опубликован роман Апулея «Метаморфозы» в переводе Кузмина, то же самое московское издательство «Художественная литература» выпустило отдельной книгой роман Булгакова «Мастер и Маргарита», но родство этих двух произведений осталось незамеченным.

Согласно статье Григорьевой, перевод «Метаморфоз» был выполнен Кузминым в первой половине 20-х годов и был опубликован четыре раза в издательстве «Academia» в 1929, 1930, 1931, и 1933 годах. Согласно той же статье, еще во времена Пушкина существовал перевод «Метаморфоз» на русский язык, однако, его автор не назван. Этот перевод был настолько хорош, что переиздавался еще в ХХ веке до того, как появился перевод Кузмина.

Содержание романа «Метаморфозы» – это рассказ его главного героя Луция о том, как он по воле жестокой фортуны был приобщен его любовницей Фотидой, служанкой ведьмы Памфилы, к тайнам магии последней и был превращен силами ее волшебства в осла, а также рассказ о тех невероятных приключениях и ужасных страданиях, которые пришлось ему пережить в облике осла, обладая при этом своей прежней человеческой душой. Страдания Луция-осла прекратились, и он получил возможность написать обо всем, что с ним стряслось, только после того, как богиня Исида вернула ему человеческий облик. В знак благодарности за эту божескую милость, Луций решает посвятить себя Исиде и становится ее жрецом. Повествование героя перемежается с вставными новеллами. Часть этих новелл – это рассказы о событиях, участником или свидетелем которых был Луций-осел, а остальная часть – это рассказы людей, слушателем которых он невольно оказался. Сказка об Амуре и Психее, составляющая середину романа (IV, 28–30; V, 1–31; VI, 1–24) – одна из таких новелл, которая известна сама по себе.

Согласно Григорьевой, Апулей «был одним из самых известных во II веке знатоков и почитателей Платона, поэтому современники называли его – Апулей философ-платоник из Медавры. Медавра, его родина, была маленьким городком на границе римской провинции Африки (современный Тунис) и соседней с ней Нумидии (современный Алжир).» Поэтому, как утверждает Григорьева в другом месте своей статьи, взгляды Платона – ключ «для понимания главного героя романа. Так, Платон, описывая три части души, пользуется сравнением, ставшим знаменитым: душа – это колесница, ее божественная часть – возничий, смертные части – два коня. Один – белоснежный, любящий почет, рассудительный и совестливый. Другой – черной масти, наглый и похотливый. Используя именно это платоновское сравнение, Апулей аллегорически изображает превращения своего Луция.»

Не претендуя на оригинальность в раскрытии и формулировке еще одной скрытой аллегории «Метаморфоз», я снова процитирую соответствующее высказывание Григорьевой, из заключительной части ее статьи. «Не исключено, что, используя жанр романа как одну из форм «массовой культуры», Апулей стремился противопоставить «мудрость язычества» набирающему силу христианству. Во времена Апулея было распространено поверье, что христиане поклоняются ослиному богу. Христа карикатурно изображали с ослиной головой, намекая на невыразимую глупость с точки зрения язычников его учения и на то, что он родился в хлеву. Рассказы о том, как Луций был превращен в осла, чуть было не погиб, но был спасен Исидой, мог иметь еще одно – предостерегающее – значение, связанное с распространением христианства в Африке.»

«Метаморфозы» Апулея читали все и во все времена. Но особенно этот роман был и, можно думать, остается востребованным теми, кто избрал писательство делом своей жизни. Например, первая строфа «осьмой» главы «Евгения Онегина» гласит:

 

«В те дни, когда в садах Лицея

Я безмятежно расцветал,

Читал охотно Апулея,

А Цицерона не читал...»

 

Возможно, Пушкин читал Апулея в оригинале по-латыни. Если же нет, то он читал его в том до-кузминском переводе, который упоминает Григорьева в своей вступительной статье. Писатели учились у Апулея писательскому ремеслу, а многие из них, – в частности, Боккачио, Вольтер, Кафка и, как оказывается, Булгаков, – вдохновлялись сюжетами из «Метаморфоз», заимствуя и по-своему перерабатывая их в своих собственных произведениях. Понятия авторского права и плагиата, по-видимому, не применимы к «Метаморфозам» Апулея в принципе. За два тысячелетия этот роман растащили на аллегорические, иронические и прочие литературные приемы, на сюжеты, а также на целые фразы и фрагменты. Кто, например, не встречал в многочисленных фольклорных апокрифах и произведениях известных авторов различные варианты следующих строк, которыми начинается вставная сказка об Амуре и Психее в Апулеевых «Метаморфозах»:

«В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Было у них три дочки-красавицы, но старшие по годам хотя и были прекрасны, все же можно было поверить, что найдутся у людей достаточные для их похвалы [слова – Я. И.], меньшая же девушка была красоты неописанной, что ни в сказках сказать, ни пером описать и слов-то в человеческом языке для прославления ее не найти.» (IV, 28)

Если вам, читатель, встретились подобные строки, знайте, что их написал либо автор, который читал Апулея, либо автор, который читал автора, который читал Апулея, либо автор, который читал автора, который читал автора, который читал Апулея, и т. д.

Что касается Булгакова, то он, несомненно, прочитал и досконально изучил «Метаморфозы» Апулея в переводе Кузмина, проникся и вдохновился атмосферой мира магии, изображенного в этом романе, и многое позаимствовал из последнего при написании своего собственного магического романа «Мастер и Маргарита». Чтобы это понять, достаточно сравнить хронологические вехи написания романа Булгакова с хронологией изданий романа Апулея в переводе Кузмина. Как уже упоминалось, перевод Кузмина издавался в 1929, 1930, 1931, и 1933 годах. Это может лишь означать, что с выходом первого издания в 1929 г. появился большой интерес к роману Апулея – возможно, повальная мода на него. Булгаков не мог не заметить эту книгу, а заметив, не мог остаться равнодушным. Действительно, согласно Лидии Янковской – автору комментариев к изданию: Михаил Булгаков, Избранные произведения в двух томах, Издательство художественной литературы «Днiпро», Киев, 1989 (см. том 2, стр. 731, 732), – роман «Мастер и Маргарита» был начат Булгаковым в 1928 или 1929 г. Однако, в 1930 г. Булгаков свой незаконченный роман сжег. К написанию новой версии романа Булгаков вернулся в 1931 г., но начал интенсивно над ним работать только осенью 1932 г. В основном, роман был закончен 24 июня 1938 г.

Не говоря уже об общем духе, который роднит роман «Мастер и Маргарита» с романом «Метаморфозы», вот несколько примеров не только духовной, но и кровной связи первого со вторым.

1. «Тут как раз пение петухов протрещало, что ночь на исходе». («Метаморфозы», II, 26). «И в это время радостный неожиданный крик петуха долетел из сада... Горластый дрессированный петух трубил, возвещая, что к Москве с востока катится рассвет». («Мастер и Маргарита», глава 14).

2. Воланд и Ко предсказали Андрею Фокичу Сокову, буфетчику из театра Варьете, что «умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате». Буфетчик «узнал, что лучшими специалистами по болезни печени считаются профессора Бернадский и Кузьмин, спросил, кто ближе, загорелся от радости, когда узнал, что Кузмин живет буквально через двор в маленьком беленьком особнячке, и минуты через две был в этом особнячке». («Мастер и Маргарита», глава 18). Но «Кузмин» – это фамилия переводчика «Метаморфоз», современника Булгакова! Любопытно, не был ли предыдущий переводчик «Метаморфоз» однофамильцем профессора Бернадского. Между прочим, известно, что М. А. Кузмин страдал от нетрадиционной сексуальной ориентации и что он был близким другом Георгия Васильевича Чичерина (24.11.1872 – 7.7.1936), первого советского министра иностранных дел, который, по-видимому, страдал от такого же недуга.

3. Сцена превращения Маргариты в ведьму совпадает, с точностью до несущественных деталей, со сценой превращения ведьмы Памфилы в облике женщины в сову:

«Прежде всего Памфила сняла с себя все одежды и, открыв какую-то шкатулку, вынула оттуда множество ящичков, сняла крышку с одного из них и, добыв оттуда душистой мази, сначала долго натирала себе ладони, потом сама смазалась от головы до пят и долгое время шептала что-то над фонарем и затряслась всеми членами. Их покрывает нежный, легко раздувающийся пушок, вырастают и крепкие крылья, нос удлиняется в клюв, появляются кривые когти. Памфила обратилась в сову. Испустив жалобный крик и попробовав полетать немного над землею, вскоре поднявшись вверх, распустив оба крыла, улетает она из дому.» (III, 21)

Маргарита следовала той же процедуре:

«...открыла ее (коробочку – Я. И.), и увидела в коробочке жирный желтоватый крем. Ей показалось, что он пахнет болотной тиной. Кончиком пальца Маргарита выложила небольшой мазочек крема на ладонь, причем сильнее запахло болотными травами и лесом, и затем ладонью начала втирать крем в лоб и щеки... ...Маргарита выскочила из халата одним прыжком и широко зачерпнула легкий жирный крем и сильными мазками начала втирать его в кожу тела. Оно сейчас же порозовело и загорелось. Затем мгновенно ... мускулы рук и ног окрепли, а затем тело Маргариты потеряло вес. ...Она галопом подскочила к кровати и схватила первое попавшееся, какую-то голубую сорочку. Взмахнув ею, как штандартом, она вылетела в окно.» (Глава 20)

Аналогия между двумя вышеупомянутыми метаморфозами на этом не кончается. После отлета Памфилы-совы, ее служанка Фотида (кстати, красавица) при помощи остатков волшебной мази Памфилы превратила, сама того не желая, своего любовника Луция в осла (III, 22–27). После отлета Маргариты-ведьмы, ее домработница Наташа (тоже красавица) при помощи остатков волшебного крема Азазелло превратила себя в ведьму, а затем, случайно, она превратила соседа Маргариты Николая Ивановича в борова (Глава 21).

4. «Волшебные черные кони (курсив мой – Я. И.) и те утомились и несли своих всадников медленно, и неизбежная ночь стала их догонять.» («Мастер и Маргарита», глава 32)

Всадники – это Воланд и его свита. Поэтому их кони – черной масти, как и должно быть согласно Платону.

5. Многие персонажи «Мастера и Маргариты» претерпевают метаморфозу в ее традиционной трактовке античными авторами, включая Овидия и Апулея: при метаморфозе меняется только облик оборотня, но не его характер и внутренний мир. В этом смысле, роман «Мастер и Маргарита» существенно отличается от написанной ранее повести «Собачье сердце» (январь–март 1925 г.). В последней превращение Шарика в Шарикова осуществляется силами науки в лице профессора Преображенского, а не магическими силами. При этом меняется не только облик Шарика, но одновременно, – используя платоновскую терминологию, – его рассудительная и совестливая собачья душа превращается в наглую и похотливую человеческую душу Шарикова.