Александр ВОРОНЕЛЬ

 

От редактора

 

 

 

Участие в техническом прогрессе, даже в производстве вооружений, вряд ли может рассматриваться как моральная проблема. Наше суждение обычно зависит от того, какой стороне мы сочувствуем. Например, Адольф Гитлер был одной из многих тысяч жертв химической атаки в Первой мировой войне и, очевидно, не забывал об этом до конца своих дней. Но сочувствовать ему в его человеконенавистничестве никому не придет в голову.

Между исследованием и изобретением существует фундаментальная разница, которую неспециалисты обычно игнорируют.  На самом деле это даже разные человеческие способности. Наша современная цивилизация такова, что требует от человека и того, и другого.  

Так было не всегда. В средневековье сын наследовал профессию отца и гордился тем, как точно ему удается отца копировать. Внесение своего, нового элемента, в техническую, равно как и художественную, работу скорее порицалось, чем поощрялось.

Почти все научные факты, знание которых так отличает европейскую цивилизацию от других, были известны уже в древнем Китае. Однако только в Европе произошло творческое соединение Исследования с Изобретательством, которое двинуло вперед цивилизацию. Путь от изобретения до применения часто занимает целые эпохи.

Но все волшебно ускоряется, если предмет имеет военное применение. Так, когда в XIV веке китайский отряд  расстрелял из арбалетов византийскую армию, попытавшуюся вторгнуться в Китай, не подпустив их на расстояние брошенного копья, европейские армии всего  за несколько десятилетий переняли и освоили это «дьявольское», как назвала его византийская императрица, оружие. «Катюша» во время германского наступления в ходе Второй мировой войны преодолела все бюрократические препятствия, о которых мы знаем не понаслышке, и была срочно принята  на вооружение Красной армии, когда ее изобретатели, напряженно и напрасно трудившиеся над ней долгие годы, уже были расстреляны в подвалах НКВД. Война, говорят, «великий учитель», и не стоит легкомысленно пренебрегать его горькими уроками.

Легко назвать тех, кто изобрел самолет и паровоз, но не так просто теперь определить всех тех, кто впервые понял и сумел применить идеи и принципы, на которых они работают. Фриц Габер, о котором написана предшествующая статья, прославился не только изобретением отравляющих газов, погубивших десятки тысяч человек, и тем, что был объявлен в Англии военным преступником.  Для оценки масштаба его достижений имеет смысл вспомнить о его гениальном изобретении синтеза аммиака из воздуха, которое открыло всему человечеству неограниченную возможность увеличения биомассы растений, годных в пищу. Уже сегодня не меньше трети населения земного шара живы только благодаря произведенной им «зеленой революции», резко повысившей урожайность сельскохозяйственных культур. Так же легко осудить изобретателей атомной бомбы, но имеет смысл подумать об атомной энергетике, которая приоткрывает единственную альтернативу нефти в сегодняшнем мире.

Люди враждуют тысячи лет без всяких моральных оснований, и нет никаких оснований ожидать, что эта вражда закончится в нашем поколении. Впрочем, раньше у этой смертельной вражды было биологическое оправдание – ограниченность земных ресурсов – не позволявшее людям беспредельное увеличение численности. Но жизнь Фрица Габера иллюстрирует еще одну древнюю вражду, которая сопровождает человечество на протяжении всей его истории. Он был искренним германским патриотом, гениальным ученым, лауреатом Нобелевской премии, и, тем не менее, вся его жизнь сложилась под влиянием  факта (который многие считают  незначительной случайностью) его еврейского происхождения. Здесь нет смысла обсуждать значение этого факта самого по себе или причины этой вечной вражды к еврейскому племени. Но имеет смысл отметить, что, несмотря на грандиозную значительность личности Габера в истории всего мира, он, изгнанный со всех своих постов, умер как бездомный беженец на пути в Израиль, куда был приглашен на работу своим коллегой, химиком Хаимом Вейцманом из еврейской солидарности. Возможно, эта солидарность – единственное, что может быть противопоставлено всеобщей вражде.