Должно быть, радостно промчаться по стене,
Нарушив все законы притяженья!
О, лиц круженья! Головы круженья!
О, рев моторов в гулкой тишине.
Зачем он нужен, этот дерзкий бег?
Ты выхлопными газами отравлен,
Ты победил природу, ты прославлен –
Сверхмотогонщик и сверхчеловек.
Иль плюнув в Землю огненным плевком,
В чистейший космос продымив дорогу,
Ты запросто отшвыриваешь Бога,
Преодоленья бешенством влеком.
Заткнись, природа! Нас не купишь ты,
Мы так изящны, так парадоксальны,
Тот – по стене, а этот – вертикально,
И на героев сыплются цветы…
Поэты взмокли, Славить! Воспевать!
Арены мира глохнут от оваций…
А, может быть, с природой соглашаться
Естественней, чем преодолевать?
Я их жалею, я о них скорблю,
Но лица юных гонщиков победны…
Я им поаплодирую на бедность,
Я уважаю их, но не люблю.
1972.
Я на последнем вираже,
За шаг до финиша сломался,
Но все таки в живых остался,
И больно не было уже.
А это значит – к ним, туда,
Где даже в дьявола не верят,
Где доблесть подлостями мерят
И не сгорают со стыда.
И все дороги нам ясны,
И дали дальние открыты…
Мой дед, в тридцать седьмом убитый
Брезгливо смотрит со стены…
1970
Песенка актеров
Брось монетку на удачу,
Завтра – это не вчера,
Посмеемся и поплачем,
Это вечная игра.
Снова нам пора на сцену –
В непокой и неуют,
Нарисованное сено
Наши лошади жуют.
Здесь кипят такие страсти,
Осторожно, не порви
Нарисованное счастье
Нарисованной любви.
Короли, шуты, лакеи,
Шпаги, фраки, веера,
Великаны и злодеи,
Палачи и шулера…
В мире призрачном и странном
Притворяться или жить?
Нарисованные раны
От живых не отличить.
Вот и музыка финала,
Слезы смыли грим с лица,
Завтра снова все с начала,
Без антрактов, до конца.
Снова выпадает решка,
Снова нам нырять с тобой
В нарисованную речку
С нарисованной водой…
И снова юбилей. Несутся вскачь года,
Как спицы колеса сливаясь в круг блестящий,
Ты только будь со мной. Навечно. Навсегда.
Такой же молодой, живой и настоящей.
Ты так умеешь быть красивой, как никто
И время пред тобой стыдливо отступает,
Я так тебя люблю. Не спрашивай, за что,
Ответов никаких душа моя не знает.
Наверное, за то, что заставляешь жить,
Что теребишь меня, закиснуть не давая,
Что можешь жесткой быть, непримиримой быть,
Что нежности твоей нежнее я не знаю.
Благодарю тебя за то, что до сих пор,
Как юный Яаков в объятиях Рахели,
Я чувствую тебя. И рук твоих узор
Практически года нарушить не сумели.