Психиатрический набросок
Б.Орлову
Попытки психиатрического объяснения деяний и злодеяний Гитлера, Сталина (либо других диктаторов) редко вызывают доверие читателей и профессиональных историков, что, пожалуй, неудивительно. По двум главным причинам.
ПЕРВАЯ. Распространенный в обиходе и в беллетристике образ душевнобольного - это образ человека несостоятельного: в мышлении, в модусе восприятия, в планировании своих действий, в контроле своих реакций. Именно несостоятельность приводит заболевшего в психиатрическую лечебницу; будь безумие чисто внутренней его проблемой, окружающие ограничились бы банальным суждением: "Каждый по-своему сходит с ума". Но как же трудно зачислять в безумцы людей, которые оказываются на вершине успеха, десятилетиями удерживаются у власти и на глазах миллионов поднимают и перемещают многотонные фигуры на шахматной доске истории! Сверх-состоятельность исторических персонажей как бы очевидна. Не может быть "умалишенным" тот, кто доказал мощь ума победами над соперниками и над кризисными обстоятельствами.
ВТОРАЯ причина скепсиса в отношении психиатрического умничания при взгляде на вождей - это присущая нам подспудная вера в трансцендентные силы, которые, будто бы, из наших рядов выбирают вождей неслучайно. Представьте, что мы наблюдаем мага, повелевающего стихиями. Стоя на скале, он движениями рук поднимает морские валы, формирует из них гигантские причудливые сооружения, сдвигает их, заменяет новыми. Картина завораживает, и поскольку мы втайне полагаем, что на такое способна лишь сверхъестественная Инстанция (как бы ее ни называли), нам верится, что эта-то Инстанция и сообщила магу его сверхъестественные возможности, избрав его из миллионов желающих как наиболее достойного. А ведь массы людские - те же волны морские. Если они складываются в задуманные вождем конфигурации и движутся по его воле, стало быть, так нужно не только ему, но и выдвинувшей его запредельной Инстанции. И тогда действия масс выглядят как восторженное служение Высшей силе и жертвенное противостояние всему, что преграждает ей путь. Сила эта может называется Божьим Промыслом, Фатумом, Объективной Исторической Необходимостью, Волей Расы, Классовым Единством, Нравственнмм Императивом, Духом Свободы, Становлением Новой Цивилизации, Верностью Аллаху - и еще по-разному. Но она всегда выше нас - да и самого вождя, призванного воплотить ее.
Читателю, разделяющему подобные убеждения (или предубеждения), лучше оставить этот набросок: ничего, кроме раздражения, он не испытает. Сталин и Гитлер остаются для него, в первую очередь, выдающимися политическими лидерами своих народов, творцами истории. А совершали они там преступления или нет - еще разобраться надо: не сажали бы они - посадили бы их, не убивали бы они - их самих бы с кашей съели.
Итак, мы остаемся с читателем, готовым отступить от интеллектуальных стереотипов. И ему, прежде всего, необходимо принять во внимание следующее. Усилиями нескольких поколений социологов, этнографов, психологов и врачей установлено, что человек по природе своей нуждается в кумире, в объекте поклонения. Особенно, когда жизнь полна невзгод. И тем более - когда он оказывается внутри массы, сплоченной общими невзгодами, страхами, обидами, мстительными порывами. Я лишь по цитатам знаком с трудами Й.Геббельса о том, как манипулировать массами, жаждущими, чтобы с ними это делали. Но если за цитатами стоит внутренне цельная и исторически подтверждаемая концепция, - возможно, ее следует изучать в университетах, вопреки гнусности автора. Вождь и взбудораженная масса создают друг друга. Масса творит, формирует себе кумиры - это подчеркнуто еще в Книге Бытия. А значит, правдоподобна и следующая картина: валы моря, поднятые ураганом (извержением вулкана , падением метеора и т.п.), действительно складываются в небывалые движущиеся конгломераты - это человеческие массы; в то же время некто, закрепившись на скале, принимается делать загадочные движения руками. Живые и мыслящие "валы", если хоть на миг сосредоточить их взгляд на скале и подкинуть им идею всеуправляющей Высшей Инстанции, - при известных обстоятельствах склонятся к мысли, что человек, выразительно машущий руками, - это маг, по чьей воле с ними и происходит то, что происходит. Из "известных обстоятельств" выделим два. Телодвижения мага должны быть эффектными и внушающими страх (страх, который стыдно показывать, легко преобразуется в восторг, который показывать престижно). Итак, маг должен отличаться неким артистизмом. Но еще важнее, чтобы он приписывал себе право убивать - и демонстративно реализовывал это свое "право". Именно так он убедит массы в том, что располагает властью.
Довершим теперь странную картину, которую мы набросали. Маг выразителен; вдобавок "валы", омывающие скалу, удостоверяются в его власти (он убивает). С этого момента массы и впрямь начинают до известного предела следовать его воле, преодолевая (или, в конечном счете, не преодолевая) имеющиеся "геофизические обстоятельства". Иначе говоря, на какое-то время вождь начинает воздействовать на массы с той же неодолимостью, с какою ураган (землетрясение, упавший метеор и т.д.) воздействует на воды моря.
* * *
Нередко Гитлер являлся народу так. Ночь, переполненный стадион, часы ожидания. В скрещении прожекторов вверху возникает самолет; лучи не оставляют его и по приземлении на поле стадиона. Торжественная музыка и рев толпы: из самолета выходит фюрер. Единственным жестом вызывает мертвую тишину. Известно, что бывает с теми, кто не подчинится его воле; посмеешь ли выкрикнуть - даже приветствие - в этой тишине? Известно, что сделает с тобой толпа, набухшая его волей.
Самолеты должны были вонзиться в небоскребы, символизирующие мощь Америки, и погубить многие тысячи людей, чтобы Бин-Ладен превратился в кумира мусульманских экстремистов на всей планете. Убийство демонстрирует власть, массовое убийство - власть над массами. Власть сильна, когда ее постоянно доказывают. При этом власть есть ценность бытия не только для вождей, государственных структур и криминальных группировок. Пора посмотреть правде в глаза: власть есть почти универсальная индивидуальная ценность. Из этого не следует, что всякий индивидуум стремится захватить ее. Индивидуум, возможно, и не прочь бы, но у него имеется своя история жизни, из которой он извлекает уроки. Каждый более или менее понимает, как далеко он хочет и может зайти в этом смысле. Один отдает себе отчет в том, что он маловынослив, другой - что малодушен, третий - что ему не хватит жестокости, четвертый - что ему недостает ума или обаяния, или способности принимать решения, пятый приходит к выводу, что вся эта борьба навевает скуку. Большинство уступает власть тем, кто ее больше жаждет и, по всей видимости, имеет больше способностей для ее захвата.
И в то же время власть как ценность сохраняет в сознании человека свой высочайший ранг. Она является эквивалентом личностного самоутверждения. Как же "самоутвердиться" человеку, если он по своей воле или (что чаще) поневоле уступил власть другим? Для того, у кого нет вкуса к познанию и созиданию и кто чувствует себя "живым" лишь участвуя в разрушении и грабеже (а таких, возможно, большинство), - есть два ответа на этот вопрос. Первый - никак: тяни лямку жизни, сознавая себя ничтожеством. Второй: утвердиться за счет самоидентификации с властвующими. Эти два ответа отлично совмещаются в индивидуальной психологии.
В самом деле: я-то ничтожество, но зато мое государство! мой властитель! моя национальность (или раса)! моя религия (или идеология)!.. Пуще того: чем большее я ничтожество, тем острее чувствую величие "моей" власти и превосходство "нашей" идеологии (либо религии) над всеми остальными. Значит, я кровно заинтересован в торжестве "нашей" власти и в гибели "не нашей". Я готов на убийство и на "результативное" самоубийство ради одного лишь посрамления чужаков, ради того, чтобы "нас" боялись, с "нами" считались.
Вот что было написано на лицах немцев, приветствовавших своего фюрера, на лицах советских людей ("они видели Сталина!"), на лицах воителей китайской "культурной" или иранской "исламской революции". Вот что написано сегодня на лицах беснующихся бородачей, сжигающих американские и израильские флаги на улицах Кабула и Хартума, Исламабада и Багдада, Тегерана и Шхема.
Приближает ли этот порыв самопожертвования желанное (и, конечно, справедливое) мировое господство "наших"? С точки зрения политичесих раскладов сегодняшнего дня - может быть, и нет, не приближает. Ну и что, если перебили тысячи наших, ввергли нас в голод, держат под прицелом - как бы поставили в позицию проигравших? По большому историческому счету - что произошло? Мы заставили врагов ТРЕПЕТАТЬ. И еще заставим, даже если они снова одержат видимую победу.
* * * Но перейдем к собственно психиатрическому аспекту проблемы. Д.Цифринович вслед за специалистами, изучавшими вопрос, обращается к понятию "паранойя". Почему? Из всех форм психопатологии паранойя (продуцирование бреда - стойкого комплекса суждений, не поддающегося коррекции, не принимающего критики) выделяется тремя поразительнми особенностями. Во-первых, она может сохраняться и развиваться десятилетиями, не переходя в тяжелую, инвалидизирующую форму психоза (хотя, в принципе, этот переход не исключен). Во-вторых, она, будучи болезнью, может, как это ни парадоксально, продемонстрировать "сверхсостоятельность" заболевшего в узком спектре социальных достижений. Объясняется это достаточно просто: параноик, как никто, нацелен на эти достижения и притом избавлен от внутренних преград к действию - таких как стыд, нерешительность, сострадание, совесть, рассудительность; словом, у него, в силу искажения душевной жизни, появляются "преимущества" над окружающими. В-третьих, паранойя может оставаться - да так и остаться - нераспознанной, если только бред индивида СОВПАДАЕТ с мировоззренческой парадигмой, захватившей сознание значительной части общества в данной точке мира и в данное время. В.Бехтерев поставил диагноз Сталину, А.Кронфельд (и не он один) - Гитлеру; кого это убедило в тридцатые годы с их идеологическим энтузиазмом?
* * * Гитлер. Нет необходимости вдаваться в дискуссии психологов, психиатров и непрофессиональных, но тонких наблюдателей душевной жизни фюрера: кто бы ни был ближе к клинической истине, она, в первом приближении, такова. Личность тут, безусловно, особенная - хотя бы на взгляд психиатра. "Истерические" черты сочетались в ней с "паранояльными", что всегда делает человека заметным, незаурядным. Отметим для справки: "истерические" черты личности - это еще не истерия как болезнь, это постоянная жажда быть в центре внимания, способность производить впечатление, умение чувствовать и располагать к себе собеседников, стремление навязать им собственное душевное состояние любой ценой, вплоть до выходок самого рискованного толка. "Паранояльные" черты личности - еще не паранойя как болезнь, это лишь предпосылка или предвестник болезни; речь идет о подозрительности, злопамятстве, высокомерии, холодной мстительности исподтишка, неуступчивой враждебности. Соединение этих, казалось бы, столь разных начал - условно,"актерского" и "иезуитского" - делает личность "трудной" и непредсказуемой.
Мещанская ограниченность соседствовала в личности Гитлера с экстатическими прорывами; внушаемость и самовнушаемость не вредили внушительности - умению убеждать, покорять. Малообразованность не мешала проявлениям мощной интуиции; неотзывчивость и жестокость - способности вызывать любовь, обожание. В том, что Гитлер - не гений (в общепринятом понимании этого феномена), нетрудно удостовериться, читая "Майн кампф", анализируя его эстетические пристрастия или разбирая военно-политические промахи. Но ловок и хитер был, следует признать, дьявольски. Это, стало быть, о личности.
Что касается болезни. Паранойя как болезнь, судя по всему, была, - хотя задним числом трудно сказать, когда она началась: до или после того, как он стал фюрером. Самое примечательное в этой зловещей "истории болезни" - то, что бред Гитлера не подлежал опознанию в качестве его личной паранойи!Политическими, административно-хозяйственными, военно-карательными и пропагандистскими средствами, подчас на диво рациональными, он проводил в жизнь абсолютно иррациональную парадигму , до него получившую распространение в определенных кругах интеллектуалов в Германии и за ее пределами.
В центре этой парадигмы лежит противопоставление: КРОВЬ против ЗОЛОТА.
"Кровь" - это и расовая принадлежность, и священная кровь героев, пролитая за господство расы, и радость доблестной борьбы, не ведающей страха и компромисса, и, главное, - магическая сопричастность арийца к Духу Расы. "Кровь" - это то, что не покупается за золото. То, что добывается мечом, самопожертвованием, чистотой помыслов, послушанием вождю расы.
"Золото" - это плод обмана, результат наживы, способ соблазна и развращения. Это происки с целью подорвать Дух Расы, лишить расу силы, разменять ее достоинство на мнимые блага, пребывая в рабстве у низших рас. "Золото" - это мистический знак сил Мирового зла, подлости, дегероизации бытия, растления арийцев.
Кто же в мире неизменно пытается "золотом" победить "кровь"? - Ответ ясен. Однако коварный заговор золота против крови пронизывает не только общество, но и космос. Борьба вершится в масштабе Вселенной. Поэтому унижать и уничтожать евреев - значит высвобождать космические силы расы, да и всей планеты, оплетенной еврейскими цепями.
В более расширенном виде формула выглядит так: КРОВЬ И ПОЧВА против ЗОЛОТА И "ОБЪЕКТИВНОСТИ" ПОЗНАНИЯ.
"Почва" - это не только земля, пропитанная кровью мужественных предков. Это национальная традиция и интуиция; чувство родины, национальное чувство прекрасного и возвышенного; подсознательно заложенное в арийца благородство помыслов и поступков. Чужаку никогда не "научиться" быть арийцем. Это не только не покупается золотом, но и не осваивается инородцами. Это либо есть (у немцев, прежде всего), либо нет (у евреев, цыган, негров). Прикидывающегося арийцем легко разоблачить, если не по внешности, то по его делам, вкусам и интересам.
Евреи же "беспочвенны" (потом, у Сталина, они "безродны"), и не только в историко-географическом, но и в космическом аспекте: их магическая миссия - разрушение, осквернение "почвы".
При этом хитрость их, среди прочего, заключается в требовании "объективности" познания. "Объективность" познания есть наглая еврейская ложь. Из нее вытекает, будто не-ариец может познать то же, что и ариец, пользуясь так называемыми "научными" методами. Наука есть "иудео-христианский заговор" против арийской расы (это цитата!). Высшее знание эзотерично, а не "объективно". Необходимые для действий практические знания не должны попадать в руки к врагам расы, ибо могут быть обращены ими против нее. "Основной вопрос науки - ЗНАТЬ, КТО ХОЧЕТ ЗНАТЬ" (опять цитата). По Ницше тоже, основной вопрос философии "не ЧТО, а КТО" (еще цитата). Под предлогом "объективного" изучения сил природы враги арийского духа пытаются подобрать ключи к высшим магическим силам миропорядка, чтоб заставить их служить себе.
Кто же эти враги? Кто больше всех носится с якобы универсальными, международными инновациями интеллекта? Кто чаще всех лезет нечистым рылом "критического разума" в святыни благородной нации, пытаясь их дискредитировать? - Ответ ясен.
Если вышеизложенное воспринимается вами как бред, - я должен еще раз подчеркнуть: это не персональный бред некоего г-на Гитлера. Это способ мировосприятия, переданный ему его духовными наставниками, и вовсе не одними немцами; среди них был и англичанин А.Кроули, и как бы русский, Георгий Иванович Гурджиев. Стоит задаться вопросом, почему в век Эйнштейна и Планка, Фрейда и Леви-Брюля изысканные интеллектуалы сформировали "учение", столь близкое душе самоупоенного и воинственного недоучки? И почему этим соблазнилась часть германской (и не только) духовной элиты? Ответа, в сущности, нет. Ограничусь наблюдением, которое сделали выдающиеся мыслители ХХ века: чем глубже проникает в сознание общества рациональное, тем решительнее - словно бы люди отказывались взрослеть - поднимает голову иррациональное в их подсознании.
Потребность в мифе, должно быть, неустранима. Наука отодвигает нас на задворки Вселенной в виде ничтожного праха, миф - возвращает в центр Вселенной в качестве подобия, партнера или даже прямого потомка Верховного существа. К тому же познание есть терпеливый, подчас не вознаграждаемый труд, удел немногих, миф же охватывает миллионы разом, как пламя. Достоверным кажется то, что приводит в движение массы, а не то, что заключено в цифрах и лаботаторных колбах.
Что же до Гитлера, то он оказался уникальным ретранслятором и усилителем рассмотренной парадигмы. Ему достало цинизма убедить вздымающиеся людские "валы" в том, что он их маг,что они движутся по его воле. Но, по имеющимся свидетельствам, он ВЕРИЛ в это и сам!
Поэтому, когда Гитлер при неудачах на фронте зовет к себе Гиммлера и приказывает срочно уничтожить как можно больше евреев; когда он готов привлечь к этому немалые силы и средства, заслуживающие в данный момент иного применения, - это не просто антисемитская "идея-фикс". И это не просто желание перебить евреев как можно больше до того, как самому придет капут, - дескать, "умри ты сегодня, а я завтра" (такова версия Д.Цифриновича, кажущаяся мне неубедительной). Невозможно отделаться от мысли, что массовым убийством евреев фюрер рассчитывал изменить ситуацию на космическом уровне, повернуть "шарнир мира" (с его слов!) в должном направлении и, тем самым, поправить пошатнувшееся положение на театре войны.
Нелепо? На то и бред. Но уничтожение ненавистной нации предстает перед нами в свете этой догадки скорее как магическая акция фюрера, а не просто обсессия или прорыв ненависти. По множеству свидетельств его окружения