И ропщет мыслящий тростник
"Никто не доказывает, что должен быть любим, излагая в порядке причины
любви: это было бы смешно".
Блез Паскаль, "Мысли"
Жена
смотрит по НТВ очередной криминальный сериал "Охота на Золушку". Ухожу в
другой конец комнаты и пытаюсь сосредоточиться на своей работе. И вдруг
вздрагиваю, услышав из уст рыжей суперменши, героини сериала - Блез
Паскаль! Как раз только что кончил читать статью о Паскале М. Филиппова во
вновь сейчас издаваемой популярной в дореволюционные годы биографической
серии Флорентия Павленкова. Оказывается, афоризмом Паскаля: "Сколько держав
даже не подозревают о моем существовании" девушка демонстрирует свою
эрудицию. Афоризмы и крылатые выражения Блеза Паскаля: "Эксперимент - это
учитель, за которым надо следовать в физике"; "Мы любим не человека, а
его свойства"; "Пусть не говорят, что я не сказал ничего нового: новизна в
расположении материала" кочуют из одного сборника крылатых выражений в
другой. Некоторые из них у нас на слуху, как, например, "место под
солнцем", однако мы редко задумываемся о том, кто был их автором. Газета
"Известия" в начале нового тысячелетия на странице под общим заголовком
"Жажда знамений" под рубрикой "Без комментариев" печатает текст нового
гимна России, а прямо под ним под рубрикой "Цитата дня" - портрет Паскаля
(размером 3х4) и его высказывание: "Если невежде показать карту неба, то
он ее перерисует". К чему бы это?
С Паскалем как с автором закона о
давлении в жидкости мы знакомимся где-то в середине нашего школьного пути.
Когда в Советском Союзе в принудительном порядке вводилась
Интернациональная система единиц, нам вдалбливали в память, что единицей
давления служит 1 Паскаль или сокращенно 1Па. Пишется этот Па из уважения к
ученому, в честь которого единица названа, с большой буквы, так же как 1Н -
Ньютон или 1А - Ампер. И тогда же по радио ежедневно в сводках погоды стали
сообщать атмосферное давление в гектопаскалях. И это, по-видимому, звучало
кощунственно для тех, кто знал, что Паскаль был еще и великий философ,
мыслитель и борец за человеческое достоинство.
В книге Павленкова я с
удивлением обнаружил помещенные в качестве приложения восторженные статьи о
Паскале Льва Толстого и Дмитрия Мережковского.
Что было главным для
Толстого в наследии Паскаля? С чего начинает он свое небольшое эссе о
Паскале? С превознесения Паскаля как человека, который достиг большой славы
и нашел в себе душевные силы увидеть ничтожество ее.
Вспоминается
Пастернак: "Быть знаменитым некрасиво".
Может быть, Толстой так высоко
ценил цельность и простоту Паскаля в отношениях с людьми, потому что сам
никогда не забывал, что он - граф. Вересаев пишет: "Г. рассказывал про
свою беседу в Туле с одним подгородным мужиком из соседней с Ясною Поляною
деревни. "Видывали вы Толстого?" - "Как же, сколько раз". - "Ну, что он,
каков?" - "Ничего. Сурьезный такой старик. Встренешься с ним на дороге,
поговорит с тобою, а потом руку этак вытянет ладошкой вперед: "Отойди от
меня, я - граф!" И. Наживин пишет: "Всегда ясно чувствовались два
совершенно различных мира: мир богатой великосветской семьи и мир
мудреца-христианина" - и далее вспоминает: "...Лев Николаевич притих. И
когда общий разговор перешел на другой предмет, тихонько со своей милой
улыбкой сказал:
- Вот видите, и прорвался. И поневоле вспомнишь Паскаля,
который носил всегда пояс с гвоздями: как только почувствует, что идет не
туда, прижмет его локтем, гвозди уколят тело, и боль сейчас же отрезвит и
напомнит, что надо делать..."
В статье, посвященной Паскалю, Толстой
пишет: "...Он решил оставить соблазнявшие его занятия наукой и все свои
силы направил на разъяснение для себя и других тех вопросов веры, которые
все сильнее и сильнее занимали его". Как тут не вспомнить Андрея
Дмитриевича Сахарова, который, по воспоминаниям Елены Боннер, читал
вышедшую в серии ЖЗЛ книгу о Паскале, непосредственно перед тем как его
выслали в Горький. Толстой не раз перечитывал "Мысли" Паскаля. "Какая
чудесная книга и его жизнь, я не знаю лучше жития" - письмо А. А. Толстой
1876 г. В феврале 1907 года, по воспоминанию Д. Маковицкого, Толстой вновь
вслух перечитывал "Мысли".
В "Мыслях" и наиболее знаменитое крылатое
выражение Паскаля - "Мыслящий тростник".
"Человек всего лишь тростник,
самый слабый в природе, но это мыслящий тростник. Не нужно Вселенной
ополчаться против него, чтобы его уничтожить: достаточно пара, капли воды,
чтобы убить его. Но если бы Вселенная его уничтожила, человек все же
остался бы более достойным, чем то, что его убивает, ибо он знает, что
умирает, тогда как о преимуществе, которое над ним имеет Вселенная, она
ничего не знает. Все наше достоинство в мысли..." И. Эренбург, приведя эту
цитату в книге "Люди, годы, жизнь", продолжает:
"Казалось, многие события
должны были заставить меня усомниться в правильности слов Паскаля: я видел,
как быстро люди разучаются думать. Но первые годы революции не прошли
бесследно: я был застрахован и от слепой веры, и от слепого отчаяния. Вряд
ли и Паскаль предполагал, что любой человек при любых обстоятельствах
способен мыслить. Многих итальянцев Муссолини превратил в роботов;
встречаясь друг с другом, они поднимали руку и считали, что это их
возвеличивает. Но рядом с ними другие мыслили, издевались, рассказывали
злые анекдоты, читали недозволенные книги - тростник не сдавался".
Юрий
Михайлович Лотман один из параграфов своей книги "Смиосфера" озаглавил -
"Мыслящий тростник". Он пишет:
"Тютчев в стихотворении с эпиграфом: Est
in arundineis modulatio musica ripis (Есть музыкальная стройность в
прибрежных тростниках - лат.) - с философской точностью поставил этот,
всегда мучительный для него, вопрос о двойной природе человека как
существа, вписанного в природу и в ней не умещающегося:
Певучесть есть в
морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.
Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе, -
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
И от земли до крайних звезд
Все безответен и поныне
Глас вопиющего в пустыне,
Души отчаянный протест?
И далее в той же книге: "Когда умирающий Тютчев просил "сделать вокруг
него немного света", он выражал пронесенное им через всю жизнь убеждение в
том, что мир хаотически неупорядочен и что свет, разум и закон - лишь
локальные случайные и нестабильные формы "игры неупорядоченностей" (с
характерной ссылкой на Паскаля). По Тютчеву, человек расположен на границе
этих двух враждебных миров, принадлежа своей природной сущностью миру
хаоса, а мыслью - чужому природе логосу:
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
Спор между казуально-детерминированным и вероятностным подходами в
теоретической физике XX века - пример охарактеризованного выше конфликта в
сфере науки".
Таким образом, у Эренбурга и Тютчева несколько разное толкование понятия
"мыслящий тростник": Эренбург противопоставляет мыслящего индивидуума
бездумной толпе, в то время как Тютчев и вслед за ним Лотман
противопоставляет мировой хаос - человеческому логосу.
Эренбург перечитывал Паскаля в Париже. В Москве 50-60-х годов читать
философские труды Паскаля было сложнее. Слава Б-гу, времена изменились.
"Гаснет свет, зажигается свеча, звучит музыка, учитель читает стихи
Э. Межелайтиса:
В шар земной упираясь ногами,
Солнца шар я держу на руках.
Я - как мост меж Землею и Солнцем,
И по мне Солнце сходит на Землю,
А Земля поднимается к Солнцу.
Так стою... Я, Человек.
Музыка смолкает, включается свет. На экран проецируется ребус, в котором зашифрована тема урока. Дети разгадывают: "Мыслящий тростник". Далее учитель цитирует Блеза Паскаля: "Человек всего лишь тростник, самый слабый в природе, но это мыслящий тростник..." Так начинался в 1998 году урок в 6-м классе одной из московских школ по теме "Человек и природа". В мои школьные годы такого в Москве быть не могло.
В издании: Блез Паскаль, "Мысли" (Москва, "ЭКСМО-Пресс", 2000) есть имя
литературного редактора перевода - В. Татаринов, и нет имени переводчика.
Этот перевод звучит так: "Человек самая ничтожная былинка в природе, но
былинка мыслящая. Не нужно вооружаться Вселенной, чтобы раздавить ее".
По-видимому, переводчик хотел отойти от крылатого словосочетания "мыслящий
тростник", употребленного Тютчевым, или не был с ним знаком.
Выражение "мыслящий тростник" ассоциируется с выражением "поющий
тростник", с тростниковой дудочкой и в конце концов с органом. А когда
читаешь у Паскаля; "Играя на человеке, думают, что играют на обыкновенном
органе; это действительно орган, но орган странный, изменчивый, трубы
которого не следуют одна за другой, словно по ступеням лестницы. Умеющие
играть только на обыкновенных органах не вызовут на таком органе стройных
аккордов", то в голову приходят слова Гамлета: "Смотрите же, с какой грязью
вы меня смешали. Вы собираетесь играть на мне. Вы приписываете себе знание
моих клапанов. Вы уверены, что выжмете из меня голос моей тайны. Вы
воображаете, будто все мои ноты снизу доверху вам открыты. А эта маленькая
вещица нарочно приспособлена для игры, у нее чудный тон, и тем не менее вы
не можете заставить ее говорить. Что же, вы думаете, со мной это легче, чем
с флейтой? Объявите меня каким угодно инструментом, вы можете расстроить
меня, но играть на мне нельзя". Интересно читал ли Паскаль Шекспира?
"Гамлет" был написан на пятьдесят лет раньше "Мыслей".
Француский писатель Роже Вайан в статье "Несколько соображений о том, что
составляет своеобразие француза" пишет: "Любовь для Дон Жуана - пари
Паскаля, вывернутое наизнанку". В "Мыслях" Паскаль развивает идею о том,
что, делая ставку на существование Бога, человек ничего не проигрывает, но
выигрывает все. В комедии Мольера "Дон Жуан" (1665) в религиозном диспуте
со слугой герой Мольера отрицает веру и признает лишь неоспоримую
очевидность - "то, что дважды два - четыре".
Мысль о том, что, делая ставку на существование Бога, человек ничего не
проигрывает, к сожалению, не воспринимается не только Мольером, но и
большинством менее выдающихся людей нашего поколения, воспитанного
советской властью в духе воинствующего атеизма.
Толстой сетовал на то, что многие, признавая Паскаля гением и высоко ценя
его научные достижения, считают плодом его болезненной ненормальности то,
что он излагал в "Мыслях". "Им нельзя не признать силы мысли и слова этого
человека, и они причисляют его к классикам, но содержание его книги не
нужно им. Им кажется, что они стоят неизмеримо выше того высшего душевного
состояния религиозного сознания, до которого только может достигнуть
человек и на котором стоит Паскаль, и потому значение этой книги безнадежно
скрыто от них".
В заключение этого сумбурного эссе о великом Паскале не могу не сказать,
что меня, закоренелого безбожника, больше всего поразило в "Мыслях". Меня
поразило сопоставление Архимеда и Иисуса Христа. "Архимед мог и не быть
знатного происхождения. Однако он пользовался бы таким же высоким
уважением. Он не давал битв, но оставил миру свои открытия. О, как он велик
и блестящ в глазах ума! Иисус Христос, без богатств и без обнаружения
какой-либо учености, имеет свое значение - святости. Он не дал нам никаких
изобретений. Он не царствовал, но был кроток, терпелив, свят перед Богом,
страшен демонам, чист от всякого греха. Архимеду было незачем выставлять в
собственных сочинениях о геометрии свое княжеское достоинство, хотя он имел
его. Для Господа нашего Иисуса Христа, чтобы блистать в своем царстве
святости, было бесполезно являться в царском величии; зато Он пришел во
всем блеске и святости Своего достоинства". Ученый Паскаль сопоставляет
ученого Архимеда с Сыном Божьим! Того самого Архимеда, который жил за 250
лет до нашей эры и в сочинении которого "О плавающих телах" содержится
известный нам теперь как закон Архимеда закон о выталкивающей силе,
действующей на тело, погруженное в жидкость. И этот закон был действительно
гениальной догадкой Архимеда, так как только в 1653 году Блез Паскаль четко
сформулировал законы гидростатики, из которых следует справедливость закона
Архимеда.
Объявления: Женские платья оптом от производителя Wisell.