В то время как современный Диоген, Леонид Пекаровский, с которого начинается проза этого номера, спокойно и отрешенно наблюдает весь мир, сидя в своей бочке – будке охранника на автостоянке, лирическая героиня Анны Файн с горячим сердечным трепетом прислушивается к богатому соблазнами миру гламурной жизни большого торгового центра...
Жизненные ценности несравнимы и несоизмеримы. Может быть, именно потому люди никогда не могут договориться? Нет, не только.
В статье Эдуарда Бормашенко о чувстве меры вскрывается фундаментальная несводимость материального мира к набору измерений. Эта несводимость близко граничит с невыразимостью окончательной истины словами человеческого языка. Согласно Михаилу Хейфецу, обаяние пьес А.П.Чехова связано с его признанием этой конечной непознаваемости.
Отчасти эта проблема задета в статье Инны Беленькой об архаической природе иврита. Автор задается вопросом, не отразится ли архаическая структура нашего древнего языка на способности наших детей воспринять неимоверную сложность современного мира. Похоже, что такой опасности нет, ибо внелогический, метафоричный и ассоциативный принцип, заложенный в словообразование древнего языка, способен служить для отражения противоречивой современной реальности не хуже (а, может быть, даже лучше), чем модерная лексика, использующая абстрактные понятия, и слишком логическая, чтобы быть адекватной. Творческие успехи молодых ивритоязычных выходцев во всех современных областях несомненно подтверждают эту гипотезу.
Попутно в этой статье упоминается вышедшая на русском языке интересная книга А.А.Крюкова о современном иврите. Автор отмечает, что в иврите последних лет все большую роль играют различные иноязычные включения, молодежный и уголовный сленг и нецензурная лексика. Эта "варваризация" языка иврит совпадает с параллельной эволюцией других языков (по крайней мере, русского и английского) и как раз соответствует той безграничной хаотизации современной действительности во всем мире и во всех отношениях, которую трудно охватить умом и еще труднее выразить словами без иноязычных и нецензурных включений.
Наконец, как это явствует из статьи Александра Кунина, язык может служить не только познанию, но и сокрытию и затемнению действительности.
Интересный образчик такого сознательного затемнения представил недавно проф. Шломо Занд в своей книге "Кто и как изобрел ЕВРЕЙСКИЙ НАРОД".
Собственно, новым в этой книге оказывается только заголовок, в котором риторический вопрос автора содержит в себе уничтожительный ответ. Этого вызывающего названия оказалось достаточно, чтобы вызвать неиссякающий интерес к книге во всем мире, подобно "Протоколам сионских мудрецов", остающимся востребованными вопреки своей проверенной недостоверности и невозможной скучности текста.
Проф.Занд пользуется своей филологической эрудицией, чтобы уйти от общепонятного смысла слова "народ" в дебри академических дискуссий о "нациях","племенах", "этносах", "религиозных общинах" и бог знает о чем, лишь бы лишить еврейский народ этого звания. Как будто разговорами можно изменить реальность, в которой этот народ, как его ни называй, сознает себя народом и живет внутри своего государства на страх врагам, на радость мамам. Остальная часть книги посвящена банальностям о различных этнических компонентах в составе этого народа, почерпнутых, как признает сам автор, из литературы. В этом отношении еврейский народ ничем не отличался бы по своей однородности от русского, французского или английского народов, если не считать, что присоединение этих иноплеменных элементов у евреев произошло на 1000-2000 лет ранее. Последнее гипотетическое присоединение хазарской группы датируется приблизительно VIII в. н.э. За такой срок (более тысячи лет) даже чукчи, вдохновленные своим бывшим губернатором Романом Абрамовичем, могли бы уверенно присоединиться к еврейскому народу без малейшего ущерба для его однородности и с сохранением всей национальной символики, включая гробницы предков.
Небольшим утешением от современного ожесточения служат статьи Михаила Горелика и Михаила Юдсона, которые посвящены настоящей литературе.