Илья Кутузов

(На основе реальных событий)

    
    Ицхак торопился. Мысль опережала руку, папирус дергался, палочка дрожала. "Я так еще молод, - проносилось в голове, - но я научусь… Что мне говорил Иосиф: записывая, доверься мысли. Главное не потеряется, а лишнее потом само себя покажет, и ты сотрешь лишнее".
    Палочка скрежетала по шершавому папирусу. Ветер едва шевелил камыш. Голос в голове Ицхака звучал ласково и ровно.
    "Радуга, которую Всевышний поставил после потопа, означала, что больше Он не станет губить мир. А ведь Он погубил не мир, а людей, за то, что люди думали о чудищах, и вызвали их к жизни. Воля Творца работала сразу, отвечая на желания людей. Что изменилось?
    Желания перестали превращаться в действительность сразу, то есть появилось время. Радуга - знак, мост между желанием и исполнением. Как сон и явь, она только предлог для понимания природы Создателя.
    До потопа было только настоящее. А после - время разделилось на прошлое, настоящее и будущее. Но Творец остался Пребывающим, то есть Пребывающим в настоящем. Значит, и в сердце, когда человек обращается к Нему, есть только настоящее. Зачем нам тогда будущее и прошлое? Чтобы помочь понять цельность и единство настоящего, то есть единство и цельность Творца. Чтобы говорить с Ним без страха".
    Ицхак перевел дыхание. Ветер принес песню придворных девушек. По приказу молодого фараона они пели в саду каждое утро. Но что-то сломалось: прозвучал визгливый окрик евнуха, и девушки умолкли. Так бывало всякий раз, когда у фараона портилось настроение.
    Ицхак отчего-то вздрогнул и заспешил.
    "Пойми же, читатель. Всевышний изменил мир так, чтобы у нас было время обдумать, хотим ли мы то, чего хотим, и как именно. Он доверяет Своему творению, зная, что мы, когда у нас есть время, сделаем все правильно. В этом великая радость и надежда детей Адама, и, чтобы познать радость, человек обязан верить в свои изначальные силы и помнить, что так он сотворен изначально, и в Эдеме говорил с Творцом без страха. Ведь если бы Всевышний посчитал, что сотворил нас неточно, то изменил бы нас, а не мир. Значит, Он сотворил нас с верой в жизнь, и это не слепая вера, а можно понять, отчего Он доверяет нам: ибо Он - сама жизнь".
    Ицхак перевел дыхание, набирая на палочку чернила.
    "Я попрошу Его, - подумал Ицхак, - Он меня услышит, и я узнаю все, как же иначе. Ведь я Его творение. Если бы я кого сотворил, я бы все ему рассказал, чтобы он по незнанию не наделал себе вреда. Я бы дал ему все возможности узнать все, что он захочет".
    Хрустнула ветка; Ицхак быстро спрятал папирус под хитон. К озеру вышел десятник дворцовой охраны, Габриэль, брат Ицхака.
    - Тебя ищут, брат, - сказал Габриэль, садясь рядом с Ицхаком.
    - Хорошо, когда находит брат, - засмеялся Ицхак, - больше никому знать не обязательно.
    - Дай мне твой папирус.
    - Зачем?
    - Потому, что это я тебя нашел, а не опахальщик фараона. Ему бы дал?
    Ицхак аккуратно вынул из-под хитона листья и бережно протянул Габриэлю.
    - Габи, только аккуратно, чернила свежие.
    - Не бойся. Я даже читать не буду.
    Габи принял папирус с уважением, подержал на ладони, положил на песок.
    - Иосиф любил тебя. Он говорил, что ты чист, даже когда наивен.
    Ицхак кивнул, наклонил голову набок, быстро взглянул на Габи.
    - Его величество плохо спали?
    Габи перешел на шепот.
    - Уже троих жрецов бросил к крокодилам. Ты там осторожнее, Ицик. Фараон молод, а молодость чужую жизнь не ценит.
    - Со мной Всевышний, Габи.
    Ицхак поднялся, вытряхнул из сандалии песок и отправился во дворец.
    У трона два опахальщика неспешно обдували фараона и советника. Когда Ицхак вошел, советник склонился к фараону и зашептал. Фараон, не дослушав, оттолкнул его и кивнул опахальщику. Тот бросил в Ицхака жабу, разрешая ему говорить.
    - Великому владыке да пошлет небо долгие счастливые годы… - начал Ицхак.
    Фараон махнул рукой.
    - Сколько лет было Иосифу, когда ты учился у него?
    - Девяносто три, государь, - ответил Ицхак.
    - Сколько тебе сейчас? - спросил фараон.
    - Семнадцать, государь. Я младше вашего величества на год.
    Советник фараона презрительно поджал губы.
    - Значит, когда ты учился, тебе было семь? - фараон повернулся к советнику - Смотри! Аврим с колыбели учат своих детей мудрости! А я что делал в этом возрасте? А?
    Советник низко поклонился и отвечал, не разгибаясь.
    - Согласно воле вашего отца, да будет его память вечна, лучшие маги империи учили ваше небесное величество сражаться с бешеным бегемотом, летая на деревянной птице, как подобает земному воплощению Ра…
    - И чем это мне сейчас помогает?! Пошел вон, тупица! Нет… останься. Я хочу, чтобы ты видел и слышал. Ты, аври, как твое имя, можешь подойти. Сядь здесь. А вы не ленитесь, машите.
    Опахальщики заработали энергичнее. Ицхак осторожно сел в ногах фараона. Тот поставил ногу на спину Ицхака и заговорил.
    - Слушай меня внимательно, аври. Мне снилось, будто в огромном замке из красного камня, с высокими башнями, на которых светились магические звезды, один человек проходил посвящение. Он должен был стать в той стране царем. Его привязали к трону, завязали рот и носили перед ним рисунки прошлых царей. Наконец ему развязали рот, и он показал на рисунок царя со многими звездами на платье и огромными бровями. И тот человек поднялся с трона и сказал портрету: "Ты умел высоко летать, Ба Ра Джинн Иу". Тогда человека обрили, и у него на голове оказалось огромное пятно, как знак богов. И все склонились перед ним, и он стал царем, а потом та страна исчезла. Объясни мне, не сходя с места, аври, что великий Ра хотел мне сказать. Только коротко.
    Ицхак дождался полной тишины и пустоты в голове. Тогда он заговорил.
    - Тот джинн, как бы его ни звали, - желание государя быть выше всех. А новый царь - желание государя, чтобы в его стране были изобилие и мир. Но государь поднимается, приводя страну к миру и изобилию. И нелепо одному государю кивать на прежних правителей, потому что времена меняются. Желание изобилия и мира не должно оглядываться на желание почестей. Чтобы это понять, пусть государь запретит охоту на бегемота с деревянной птицы.
    Советник немедленно возразил:
    - Вздор! Этот аври просто хочет уничтожить наши обычаи!
    Фараон впился царственно свирепым взором в Ицхака, и вдруг закричал:
    - Саня! Саня, вставай! Группа уже спускается!
    Саня открыл глаза. Над ним, на фоне синайских гор, стоял Леша. Он улыбался.
    - Алё, Моисей, сегодня исход, не проспи.
    Друзья направились вниз. На площадке, с которой они уходили, несколько человек стояли в кругу, держась за руки, и что-то бормотали.
    Леша, проходя мимо, прислушался и усмехнулся.
    - Вот хипаны! Просят космос о чистых энергиях. Я вот тоже попрошу, раз уж мы тут на вершине, чтобы в Дахаб приехали нормально, чтобы такси вовремя пришло и чтобы на границе обошлось без толпы…
    Саня шел вниз, не разбирая дороги. Леша метко ухватил его за локоть и направил назад на тропу.
    - Саня! Как зомби идешь! Что такое тебе уже приснилось!
    - Как фараон Брежнева во сне увидел, а еврей ему этот сон разгадывал.
    - Разгадал?
    - Почти. Только ты меня разбудил.
    - Ладно, не зависай сейчас. По дороге свой сон досмотришь.
    Они спустились к монастырю. Мальчишка, продавец ракушек и прочей сувенирной мелочи, увидав их, закричал, подняв над головой самую большую раковину:
    - Рашен! Биреджнев! Иди сюда! Каратушка! Ракатушка! Биреджнев гуд, иджипт френд!
    Такси из Дахаба до границы опоздало всего на два часа. Ехали в темноте, по встречной полосе, под пение сур из кассетного магнитофона. Сане не спалось. Он достал из рюкзака путеводитель по Египту, который за все путешествие так и не открыл, а также карманный фонарик. Oткрыл главу о фараонах. Через несколько страниц прочел:
    "Недавние исследования показали, что в Древнем Египте умели строить примитивные планеры, и что полеты на них могли быть придворным развлечением. Эти планеры не сохранились, но модели, сделанные по рисункам, найденным в гробницах, летают. Историк Уильям Дейч предполагает, что восемнадцатилетний фараон Тутанхамон погиб при падении такого планера. Косвенно эта гипотеза подтверждается большим числом мумий придворных с множественными переломами костей, как и у самого Тутанхамона. К этому же периоду относят мистические работы Габриэля Мицри, которые доказывают, что древние евреи, говоря современным языком, заняли ведущее положение в индустрии толкования снов, вытеснив из этого прибыльного бизнеса традиционных египетских магов, что послужило первым поводом для дворцовых интриг против евреев. После смерти Тутанхамона евреев массово обвинили в колдовстве…"
    Саня отложил книгу, промычав: "Ну и шняга". Он смотрел на сполохи фар, хватающие трещины на асфальте. Такси повернуло, и показался пограничный терминал Таба.
    Через час Саня и Леша взяли в Эйлате эспрессо с бурекасами.
    Леша допил эспрессо, потянулся и зевнул:
    - Вот, нормальный кофе. Бедуинский мне не катит, хотя он и модный. Ну, чё? Увидел продолжение? Чё там было-то, во сне?
    Саня улыбнулся и ответил:
    - Он не послушал, упал с планера, и его затоптал бегемот.
    - Кто упал? Сам ты упал! С дуба! По жизни!
    Леша почесал голову:
    - Я-то… Короче, не будил бы ты меня, может, он и не упал бы. Может, понял бы, все к тому шло. Однако "бы" мешают, как столбы.
    Они уехали в Тель-Авив первым автобусом.