Александр Шапиро

АРГЕНТИНЕЦ

0. Действие происходит в моем Копенгагене,
пасмурной осенью. Здесь поезда
красные, словно пожарные машины;
медленные, словно все уже сгорело.

1. Поезд замедляется, потом останавливается.
Двери раздвигаются. Гуськом выходят:
нестарая женщина с потухшим лицом
и заклеенной головой; обритый наголо
жесткий господин в отглаженных брюках;
невзрачный парнишка, неловко закладывающий
книжку; две сестры, полных и добрых;
дяденька с бородкой, тоже, видно, добрый;
помятый выпивоха. В поезд заходят:
полноватая девушка в жокейских рейтузах;
усатый растрепа, слушающий мобильник.
Пауза. Поезд ожидает сигнала.
Мальчишка, выскочивший из подземного перехода,
влетает в двери, завершив посадку,
поставив точку в списке. Двери захлопываются.

2. Девушка снимает бесполезные наушники:
села батарейка. Сразу совершенно
нечем заниматься. За окошком скучно.
Пассажиры вокруг кажутся знакомыми,
только недоделанными (легкая близорукость):
вон почти ее университетский лектор;
вон герой вчерашнего сериала,
немного подпорченный (она увлекается
игрой); вон кассирша из соседнего Нетто,
а может и вправду кассирша; вон напротив
парень, похожий на... никак не вспоминается,
под кого он выструган - а ведь похож же!
Парень, между тем, на нее уставился.
Дурацкие рейтузы. Полные ноги.
А, неважно, все на всех похожи.
Темные волосы - видно, иностранец.
Похож на аргентинца. Вороные волосы
с неуместной проседью. Влажные глаза.
Не парень - мужчина. Смотрит на нее.
Смотрит на нее. Очень интересно.
Она, не замечая своего движения,
наклоняется ему навстречу. Он...
Он неожиданно берет ее за руку.
Оба, видимо, обалдевают
от налетевшего человеческого вдохновения.

3. Из поезда выходят уже вместе.
Она ведет его за руку.
Что она делает, что она делает?
Это не важно. Подумает потом.
Она живет в нехорошем районе.
Единственный нехороший район Копенгагена.
Душные квартирки снимают студенты
и проститутки. По дороге домой
непременно минуешь витрину секс-шопа.
Затхлая витрина с пластиковыми игрушками.
Ведомый, кажется, не обращает внимания.
Смотрит на нее. Потом утыкается
в витрину. Шарахается, хватается за рукав.
Теперь побыстрее проскочить остальные
местные достопримечательности: церковь, у которой
околачиваются ширики; едальню, пропахшую
жареным маслом; совсем уж вонючую
пасмурную подворотню - и вот мы дома.
Ты, дурачок, ничего и не заметил. 

4. В комнате, как и на улице, не прибрано.
Здесь живет одинокая студентка.
С порога шибает давешним кофе.
В окно доносится Рождественская оратория.
Скажите, что можно делать с незнакомцем,
слов не понимающим, в маленькой замусоренной
студенческой мансарде? Только лечь вместе.
Он раздевается как-то нерешительно,
будто только что догадался.
Она стаскивает надоевшие рейтузы
привычным жестом: всё, как обычно.
Ложится, закрывает глаза, улыбается.
Бывает, чувствуешь, что все получится. 
На секунду ей становится страшно.

5. Ты собиралась потом подумать.
Вот оно, потом. Думай, наконец.
Что это было? Что это было?
Ведь не любовь - любовь темна.
Не случайная случка - скорая, напористая.
Напротив, что-то медленное, глубокое, ровное.
Экспозиция, разработка, реприза, кода.
Разлука, встреча, прощание, разлука.
Зима, весна, далее по списку.
Альфа тире омега. Ноль тире бесконечность.
Не спрятаться за образ, не укрыться за метафору.
Что-то случающееся однажды
и неспособное повториться.
Меняющее образ. Решающее судьбу.
Не оставляющее желать большего.
Когда случилось? Когда решилось?
Когда дыхание вошло в ритм.
Когда она закрыла глаза.
Когда и он сподобился раздеться.
Когда на лестнице встретилась кошка.
Когда от витрины отразилось солнце.
Когда рука оказалась упругой.
Когда выбирала духи на сегодня.
Когда в вагон зашел человек,
дышащий рядом - а может быть, другой.
Когда она родилась. Когда
родилась ее мать. Когда человек
произошел от обезьяны. Произошел. Точка.
Ну расскажи мне, кто ты, что ты?
Молчит, глядит, одно слово - иностранец.
Спрашивать бесполезно, как преданного спаниеля
(дурацкое, двузначное слово "преданный").
Что делать с тобою, счастье мое,
краткое, пугающее, словно оклик
из темного леса? Куда с тобой деваться?
Бросишься вслед - только заблудишься.
Кто мы такие? Почему мы такие?
Как наше счастье оборачивается страданием?
Прости меня.
Прости меня.
Прости меня.
Скоро придут гости.

6. С тех пор, как он оказался на лестнице
(схваченный в охапку, наскоро завернутый
в помятую одежку, чмокнутый напоследок),
он сидит почти неподвижно.
Примостился подоконником выше, 
изучает вмятины на перилах,
потеки краски поверх извечных
ругательств, сигаретные пятна, разводы
пыли на открытой форточке. Наблюдает
приход гостей. Из сумрачного воздуха
лестничной площадки по очереди вырисовываются:
два веселых хлюпика со звякающим баулом;
некрасивая девушка с усталыми руками;
еще одна, готическая, без связи с предыдущей;
спортивная парочка, за руку, с одинаковыми
румяными носами, в одинаковых джинсах;
напоследок - опоздавшая, расфуфыренная, долго
плачущая на лестнице в изящный мобильник.
Вытирает щеки. Приходит в себя. 
Звонит. Натягивает улыбку. Входит.
Дверь подрагивает. Глазок сияет.
Ватно бумкает тяжеловатая музыка.
Невнятные возгласы становятся громче.
В детстве заставляли ложиться рано,
и он долго лежал один, в сумерках,
думая о своем, невольно прислушиваясь
к выплескам шума из соседней комнаты.
Промокшая кошка прибегает с улицы.
Пристраивается рядом. Ждет, пока погладят.

7. Текст не окончен и продолжен не будет.