Он долго слушал, холодея.
О чем оратор говорит?
Что это - русский иль иврит?
И вообще, простите, где я?
Пытался выйти из пике,
Что удалось ему б навряд ли,
Когда б не этот на песке
Обрывок "Вавилонской правды"
На упраздненном языке...
* * *
Ежели, усилия утроив,
Вторгнусь во владения твои,
Словно сумасшедший астероид -
В плотные воздушные слои,
Девушек на станциях слеженья
Вынудив от ужаса дрожать, -
Хватит ли инерции движенья,
Чтобы катастрофы избежать?
Выйдет ли спастись от перегрева
Или столкновения с Землей
Там, где огнедышащее Время
Чёрною рассыпалось золой,
И на сорок пятой параллели
Снова отыскать тебя легко -
С розовым кулечком карамели,
Купленной за гривенник в сельпо?
* * *
Дождь всю ночь вожделеет к упругой волне,
Словно жарится мясо на сильном огне.
Увязает во мгле неуклюжий паром.
Исчезает зазор между злом и добром.
Ангел вымок до нитки.
Теперь от него
На земле не зависит уже ничего.
Сорван с якоря бакен.
Маяк барахлит.
И дверная петля,
Как собака, скулит...
СТАРОСТЬ
Предчувствую, особенно весной,
Когда холодный мрак идет на убыль,
Свою профнепригодность к этой грубо
Навязанной мне роли возрастной.
Наличье погребов пороховых
В характере
Изрядно дело портит,
Тем более что вновь пиджак топорщит
Перо,
cкорей всего - из маховых.
Я слышу, что бесспорную почти
Тотальной деградации идею,
Формальными приемами владея,
До зала я не в силах донести,
А мания под юношу косить,
Конечно же, к свершеньям побуждает,
Но, мягко говоря, не убеждает...
Мне нечего на это возразить.
* * *
Запах съёмного жилья -
Как несвежего белья.
Глянешь в зеркало чужое -
Неужели это я?
Кто сей дряхлый оголец,
Властелин каких колец?
Постоянный постоялец
Или временный жилец?
...Здесь хозяева квартир -
Все как есть борцы за мир.
Каждый пятый - соглядатай,
Каждый третий - рэкетир....
Кто там в аэропорту
Спит со жвачкою во рту?
Это Сёма, жертва съёма,
Возвращается в Инту.
Сквозь искусственный хрусталь -
Кто там дерзко смотрит вдаль?
Это Рина из Кацрина
Отбывает в Монреаль.
Прощевайте, кореша!
Не лежит моя душа
Ни к Германии, ни к Польше,
Ни к Австралии, ни к США.
Пусть горят они в огне!
Как-никак в родной стране
Целых три квадратных метра
Гарантированы мне!
* * *
Эта бабка нас жалела,
Всем приметам вопреки,
Сколько яблок, сколько хлеба
Насовала в рюкзаки!
Не могла поверить в то, что
В путь нас гонит не нужда.
Уменьшаясь, стала точкой
И пропала навсегда.
В глинозем влипали кеды,
Дятел правил долото.
С той поры нас в жизни этой
Не жалел уже никто.
* * *
...И на зов этот старческий, хриплый,
укрупняясь на фоне зари,
вновь спешит сердобольная рыбка:
"Ну чего тебе, дед, - говори!
Авокадо из райского сада,
Бельведер из дворца Сан-Суси?" -
"Ничего, - отвечает, - не надо.
Ты старуху мою воскреси..."