Александр Мелихов

     Большинство российских евреев сегодня искренне сочувствуют нескончаемой борьбе Израиля за свое выживание - в отличие от советского времени, когда у многих таились мыслишки типа "из-за них и нам достанется…" Мыслишки небезосновательные, поскольку каждый новый виток напряженности между Израилем и арабским миром отзывался новым витком антиеврейских стеснений в Советском Союзе.
     Сегодня государственный антисемитизм нужно высматривать в лупу, и, если даже что-то и обнаружится, можно быть уверенным, что в этом пункте правительство идет навстречу какой-то невысказанной просьбе народной массы. А масса, как всякая женщина, очень ревнива: если ей покажется, что ее еврейский сожитель глядит на сторону, что интересы другой страны ему дороже ее интересов…
     Тогда и без того незначительные возможности российских евреев влиять на российскую политику в произраильском направлении сделаются едва ли не отрицательными. Поэтому, мне кажется, нам нужна какая-то система аргументов, которая бы склоняла Россию в пользу Израиля, в результате апелляции исключительно к российским интересам, безотносительно к интересам Израиля.
     Эта система может быть, например, такой.
     
     Любой конфликт люди благородные стремятся прекратить, а люди циничные - использовать в своих целях. Российских коммунистов, например, раздражает, что их арабские братья никак не могут покончить с такой мелочью, как израильская военщина, чтобы наконец всерьез приняться за ее заокеанских хозяев - сделав тем самым решительный шаг к мировой войне. И что же мешает - тоже сущая ерунда: еврейское лобби в Конгрессе США, не позволяющее предоставить Израиль его собственной судьбе.
     Такое вот чудо: еврейское меньшинство оказалось способно подчинить могучее "белопротестантское" большинство Америки своим мизерным национальным интересам. Но почему же, когда жизнь европейского еврейства по-настоящему висела на волоске, это большинство не выказало ни малейшей зависимости от погибающих? После 1933 года, когда евреям в Германии уже не просто чинили неприятности, а прямо убивали, Американский легион и Союз ветеранов (пара миллионов членов, включая чуть ли не треть конгресса) требовали полного запрета на въезд беженцев, а их желание закрыть страну разделяли примерно две трети рядовых граждан. Этим мнением, да, мнением народным за время войны даже весьма нещедрая квота в двести с лишним тысяч душ была реализована лишь на десятую часть. По некоторым опросам, больше половины американцев считали, что евреи в США забрали слишком много власти, и даже "Новый курс" Рузвельта называли "Еврейским курсом" ("New Deal" - "Jew Deal"); правда, лишь треть этой половины готова была на деле принять участие в антиеврейской кампании, тогда как остальные соглашались только отнестись к этому с пониманием.
     Так с какой такой радости дети и внуки этих самых американцев вдруг согласились плясать под еврейскую дудку вопреки тому, что всякое национальное меньшинство, слишком усердно отстаивающее интересы иного государства, теряет в глазах большинства всякое влияние.
     Но, можно повторить, было бы хорошо, если бы это чудо стало реальностью, поскольку серьезных людей гораздо больше пугают собственные мессианские настроения американских консервативных лидеров, их слишком уж буквалистическое отношение к "проекту Просвещения" - проекту создания единой цивилизации либерального образца. И если эта великая химера всерьез столкнется с исламской всемирной химерой, то сегодняшний мир, искрящий локальными конфликтами, покажется совершенной идиллией.
     Однако благородных европейцев, не догадывающихся, что эти локальные конфликты - столкновения периферий мира рациональности и мира пламенных грез - предотвращают столкновения ядер этих миров, - благородных людей раздражает невозможность безоговорочно стать на чью-то сторону, чтобы безмятежно наслаждаться собственным моральным совершенством. Конфликт-то, увы, трагический - в нем у каждой стороны есть своя безупречная правота… Конечно, прогрессивная западная интеллигенция с ее вековым опытом лицемерия старается найти красивый выход из безвыходного положения, твердой ногой стать на какой-то исчерпывающий принцип типа "слабые всегда правы", но в глубине души и она чувствует, что Израиль, противостоящий огромному исламскому миру, трудно изобразить Голиафом, нависшим над маленьким беспомощным Давидом…
     Трагическую неразрешимость арабо-еврейского конфликта прекрасно понимал еще идейный лидер российского сионизма Владимир Жаботинский. Когда первые еврейские "гастарбайтеры" встретили в Палестине не слишком ласковый прием арабского большинства, не желавшего превращаться в меньшинство, либеральные сионисты принялись горячо обсуждать, как бы евреям так деликатно себя повести, чтобы пробудить в арабах столь вожделеемую и в сегодняшней России толерантность. И Жаботинский еще тогда со всей отчетливостью ответил: никак. Каждый народ считает свою землю собственным домом и не потерпит никаких других хозяев. Мы не сможем подкупить арабов никакими чечевичными похлебками цивилизации именно потому, что они народ, а не сброд. А значит, их сможет остановить лишь полная физическая невозможность, "железная стена", и наше дело выстроить эту стену.
     Время, однако, показало, неосуществимость этой метафоры: под каждой стеной можно сделать подкоп. Люди, готовые не щадить себя, обладают страшной силой: горстка народовольцев без всякой посторонней помощи поставила на уши всю Российскую империю. А палестинцам готовы помогать целые государства. И значит, покуда они стоят и покуда выстаивает Израиль, конфликту не будет конца.
     И каждая из сторон будет оставаться безупречно правой с точки зрения собственных национальных интересов. Чем они и могут утешаться и воодушевляться до прихода Мессии.
     А вот чем может утешаться Россия? В чем заключается ее безупречная правота? Да в том же, в чем и у всех - в праве тоже ставить на первое место собственные интересы. И потому, прежде чем давать волю сердцу, которому не прикажешь, Россия должна хорошенько вдуматься, какое развитие арабо-израильского противостояния пойдет на пользу российской национальной безопасности, а какое во вред. Спокойнее ли сделается ее жизнь, если победит, скажем, Израиль?
     Ясно, что вопрос этот совершенно праздный. Окончательное решение, безоговорочная победа израильского островка над арабским морем полностью исключена, сколько бы операций "по принуждению к миру" он ни осуществлял: каждая такая операция будет на короткое время ослаблять материальную инфраструктуру террористов и очень надолго усиливать их решимость - их главный стратегический ресурс. И, в конце концов, победа арабов в долговременной перспективе дело вполне возможное. А следовательно, подумать о том, что их победа принесет России, следует вполне серьезно.
     Когда одной ближневосточной горячей точкой станет меньше, что приобретет Россия, - мирного соседа, с которым приятно вести общие дела, или скрытого агрессора, который станет поддерживать сепаратистские и экстремистские движения внутри России в надежде поставить их на службу панисламистским химерам? Предсказывать поведение любого народа гораздо правильнее не по его декларациям, а по его реальным интересам. Стратегические интересы наиболее пассионарной, романтической части исламского мира радикально расходятся с интересами России, если даже в данный момент ни она, ни они этого не сознают. Ибо сегодняшняя Россия, как ни крути, все равно живет уже не великими грезами, а более или менее реалистичными целями. И, следовательно, принадлежит миру рациональности, самое существование которого являет собою смертоносный соблазн, разрушительный для тех базовых иллюзий, на которых покоится существование сегодняшних врагов Израиля - угроза которым не исчезнет и после его исчезновения.
     А потому, после поглощения этого периферийного островка мира рациональности, его враги будут просто вынуждены отдавать высвободившиеся силы борьбе с его ядром. Россия, конечно, не принадлежит к такому ядру, она больше тяготеет к периферии - зато она под рукой. И весьма значительная часть ее населения, принадлежащая мусульманской традиции, не может не возбуждать пропагандистских надежд защитников ислама, проигрывающего цивилизационное состязание все с тем же миром индивидуализма и рациональности. Поэтому будущих попыток расколоть Россию по конфессиональному признаку не избежать.
     И покуда эти, жаждущие раскола, силы поглощены Израилем, до тех пор у них остается значительно меньше возможностей и особенно желания приняться за Россию, поскольку не следует наживать нового врага, покуда не покончено с предыдущим. Таким образом, Израиль сегодня сосредоточивает на себе часть тех сил и аппетитов, которые после его исчезновения обернутся против России. А потому Россия заинтересована, чтобы этот форпост рациональности держался как можно дольше - он защищает ее, за ним наступит ее очередь.
     Если российские евреи научатся вести произраильскую пропаганду исключительно с точки зрения российского патриотизма, они несколько снизят недоверие и к себе, и к Стране. Нужно постоянно намекать русскому народу: ты следующий!
     Что пойдет на пользу всем. Включая Россию.