Эдуард Бормашенко

"Не хватает сил на религию - скоро не хватит и на науку, которая расцветала в споре с религией".
В.В.Бибихин, "Язык философии"

     Современную интеллигенцию принято упрекать в равнодушии к религиозной проблематике. По-моему, упрек этот мало обоснован.
     Во всяком случае, заведомо светский текст А.Добровича столь полон тем, что Ленин презрительно именовал богоискательством и богостроительством, что впору заподозрить автора в нездоровом пристрастии к религиозной теме. В старые добрые времена подобная заинтересованность порождала ереси, сегодня - научные теории (кстати, слово "теория" в своем первоначальном смысле означало страстное и сочувственное созерцание).
     Интеллигент, по определению, неравнодушен к проблемам духа. Светский человек останавливается в недоумении перед устрашающим догматизмом, начетничеством и самодовольством неофитов набором качеств, зачастую принимаемых за духовную жизнь, но это совсем другой разговор. Равнодушной была и остается масса, массе не нужны проблемы, ей, в лучшем случае, нужны прописи, по которым можно прожить жизнь.
     Тексты А.Добровича и К.Кикоина дают возможность поговорить о ключевых проблемах нашего времени - о нарушенной гармонии бытия и разорванном человеческом сознании. Обрисовывая проблемы естествознания, К.Кикоин пишет об истоптанности научных полей, пастись на которых все трудней. Не эта проблема мне видится довлеющей. Истинная трудность состоит в том, что наука не доставляет связной картины мира. Даже физике, пока лишь робко заглядывающей в мир живого, удается "кусочное" описание Космоса. Квантовая механика и теория относительности - хороши каждая в своих отсеках, а сшивка двух теорий пока даже не намечается. Дуализм частиц и полей, столь мешавший Эйнштейну, тоже не преодолен. Картина мира остается разорванной. Механистическое понимание природы рухнуло, нам предлагают примириться с тем, что все более монструозные математические конструкции, предлагаемые теоретиками, и есть первая и последняя физическая реальность.
     За всем этим проглядывает метафизическая пустота. Cвязность, континуальность мироздания - нарушены. До недавнего времени казалось, что точные науки будут играть все большую роль в формировании общего мировоззрения. Cегодня это, по меньшей мере, не очевидно. Звездное небо надо мной и нравственный закон во мне никак не хотят сближаться.
     Может показаться, что отсутствие картины мира напрямую связано с необозримостью информации, накопленной точными науками. Не в силах справиться с половодьем данных, ученый неизбежно становится экспертом, полнота, которого, если верить Козьме Пруткову, подобна флюсу, то есть односторонняя. Однако более пристальный взгляд на проблему позволяет разглядеть, что дело не только в количестве информации, и в самом деле, огромном.
     "Объем доступного знанию всегда был таков, что никто не мог им полностью овладеть. Однако средства к овладению каждый раз открывались как решающие шаги к пониманию. То, что есть наука, осуществлялось, как целое в личности человека" (К.Ясперс, "Духовная ситуация времени"). Иначе говоря, отсутствие связной картины мира - не проблема науки, но проблема человека, утратившего волю к подобной связности.
     
     * * *
     
      "В моем пристрастии к науке… и в стремлении познать самого себя, во всех мыслях,
      чувствах и понятиях… нет чего-то общего, что связало бы все это в единое целое.
      Каждое чувство и каждая мысль, живет во мне особняком, и во всех моих суждениях о
      науке, театре, литературе… самый искусный аналитик не найдет того, что
      называется общей идеей или богом живого человека. А коли нет этого, то значит
      нет и ничего".
      А.П.Чехов, "Скучная история"
     
     Огромное большинство населения Земли равнодушно к натурфилософии. Среди этого большинства - люди, гуманитарно озабоченные. Им едва ли безразлична разорванность сознания, настигшая мыслящую часть человечества. Диссонансы, одолевшие современное искусство (распался на осколки даже его величество роман), - следствие системного кризиса сознания, начавшегося не вчера. Гармония, пронизывающая творчество Баха, Ньютона, Лейбница, покоилась на гармонии бытия, конец которой положил проект Просвещения.
     Французская революция, реализуя этот проект, поначалу вовсе отменила бога, но уже Робеспьер сообразил, что совсем без бога управлять массой не получится, и назначил на вакантное место "Верховное существо"; впрочем, нововведенный культ вскорости приказал долго жить. С тех пор идет неустанный поиск подходящего кандидата. Поначалу им был объявлен Разум, однако, на поверку "преклонение перед разумом, оказывалось преклонением перед собственным разумом" (К.Ясперс). Русская интеллигенция пыталась заместить Б-га верой в совесть и добро. Советская "образованщина" водворила на пустующий пьедестал свободное творчество (отсылаю читателя к повести Стругацких "За миллиард лет до конца света", оказавшей на мое поколение огромное мировоззренческое влияние). Последовательный монотеизм позволяет распознать во всех этих подменах суррогаты.
     Нет, все это не Б-г.
     Распознать подделку важно, но на апофатическом богословии трудно остановиться: оно не вдохновляет и не возвращает утраченной связности бытия. В поисках Веры ищущая душа сталкивается с ключевой проблемой нашего времени: никогда еще Б-г, Творец мироздания, превращающий хаос в космос не был так далек от личного Б-га, Б-га живого человека, выводящего путника из лесной чащи (в терминах А.Воронеля), как сегодня. Как сказал бы рав Соловейчик: человек величественный отдалился от человека молящегося. Более того, создается впечатление, что синтез и не востребован. Люди, ищущие "бога в душе", вовсе не озабочены метафизическими разломами. И более того, - осознанно к ним безразличны. Кьеркегор и Шестов, верившие в бога Авраама, Ицхака и Яакова, чрезвычайно агрессивны по отношению к разуму, им ненавистен бог ученых, книжников и богословов. Иосиф Бродский подытожил: "у меня нет мировоззрения, - у меня есть нервы".
     Напротив, люди со строем мысли Эйнштейна или Шредингера, убежденные в фундаментальном единстве природы (Эйнштейн глубоко ощущал религиозную природу этого чувства), вовсе не ищут Б-га живого, которому согласно Мартину Буберу можно сказать "ты".
     Перевелись гармоничные верующие философы-ученые подобные РАМБАМу, Декарту или Лейбницу. Уход в науку зачастую вызван разочарованием в человеке (характерно, что на человека перестали возлагать несбыточные надежды на пике проекта Просвещения). Сквозь научную автобиографию Эйнштейна проглядывает бесконечное разочарование в людях и их учреждениях (что, впрочем, не мешало Эйнштейну быть совершенным джентльменом). Г.Вейль говорил о том, что занятия наукой обостряют интеллектуальную совесть, не позволяя чесать языком направо и налево; и потому серьезные ученые естественники, отдавая себе отчет в том, что не только чужая, но и своя душа - потемки, непроницаемые для света науки, предпочитают пореже заглядывать в этот мрак, и того реже на эти темы высказываться.
     В этом плане характерен текст А.Добровича. Прочитав его, так и хочется обзавестись богом для трансцендирования, богом, ответственным за совесть, богом, превращающим хаос в космос и т.д. Все это идолы, обслуживающие наши интересы, быть может, утонченные и возвышенные, но никак не Б-г Авраама, Ицхака и Яакова. Даже там, где А.Добрович пишет о "личности и интуиции Превечного", и можно было бы ожидать непосредственного религиозного переживания, наивного ощущения того, что небеса - не пусты, ужаса перед тайной бытия, неожиданно наталкиваешься "на предельную строгость рационального постижения данных восприятия" в концепции В.А.Слуцкого.
     Б-га живого, Б-га, которому мы молимся, не вывести ни из данных физики, ни из данных психологии. В синагоге в Йом-Кипур, 9 Ава, в Субботу его присутствие становится для меня несомненным, я физически ощущаю рядом с собой тень моего прапрадеда, звенигородского раввина и даяна, но общего рецепта тут, конечно, не выпишешь...
     И, наконец, распались скрепы, удерживавшие единство истории. Марксизм навязывал примитивную схему (а какая схема не примитивна?) исторического процесса: первобытный строй - рабовладение - феодализм - капитализм - социализм - коммунизм. Но эта схема создавала иллюзию понимания, ощущение цельности истории. Связность, континуальность истории, осознанная Библией, по-разному преломлялась в философских системах Нового Времени.
     Но, обратим внимание: время великих философских систем прошло. Паззл истории никак не складывается в единую картину. Не в последнюю очередь это связано с безбрежным разливом идей гуманизма. Если история - всюду, где есть люди, то дождь в деревне Гадюкино столь же существен, сколь и Бородинское сражение. Нам предстоит жить в расколотом пространстве-времени.
     Искусства и науки могут быть и игрой, и охотой, но когда они перестают быть частью Б-гопознания, то порождают раздробленный мир. Разорванность теологии порождает души и изящные искусства, построенные на диссонансах (А.Добровичу, по профессии психиатру, не грозит безработица). Рай классицизма утерян. Не думаю, что моему поколению удастся дожить до нового синтеза, а как при этом жить - во времена либеральные - "каждый выбирает для себя".