В Израиле, который некоторые российские писатели дерзают называть "неудачным проектом", во многих городах по улицам Жаботинского ходят люди, в чьей памяти с детства сохранились душераздирающие сцены, описанные в предыдущем разделе "Глазами детей". Улицы эти проложены во вновь построенных городах и названы именем Жаботинского, конечно, не за его литературные успехи (тем более на русском языке), а за ту ключевую роль, которую он сыграл в осуществлении того самого проекта, давшего достойную жизнь шести миллионам евреев.
    Роль Владимира Жаботинского в истории ХХ века и, в частности, в истории Израиля, изменившего течение истории всего мира, настолько велика, что его литературные успехи в России обычно даже не рассматриваются. Вряд ли и определение его роли в русской литературе имеет сегодня какое бы то ни было значение для самой этой литературы. Но что-то же заставило вполне успешного российского литератора Дмитрия Быкова обрушить свой критический запал на бывшего коллегу, чья литературная деятельность на русском языке протекала, в основном, почти 100 лет назад. Наверное, это было ему очень нужно...
    Тот небольшой литературный кружок, в котором так комфортно чувствует себя Быков, не занимает центрального положения даже в Москве и не сосредоточивает на себе жадное внимание всего культурного мира. Российские писатели сегодня вынуждены соревноваться в эпатажных выдумках, имеющих целью обратить на себя случайный, рассеянный взгляд читателя. Мировые события приобрели такой темп и напряженность, что литературные интересы у всякого нормального человека как-то отступают на второй, если не на третий, план. А тут еще и телевизор!..
    Для тщеславного писательского сознания это тяжелое переживание. Особенно, если помнить, что "поэт в России больше, чем поэт". Как же "глаголом жечь сердца людей", если люди в твою сторону даже и не глядят…
    Быков придумал. Он дал своей "поэме", как он вслед за Гоголем назвал свой очередной роман, и в которой представил широкую, одновременно фантастическую и ироническую панораму сегодняшней России, провокационное название - "ЖД", на которое поверхностные читатели, конечно, сразу клюнули, расшифровав это как "жиды", хотя очевидно, что по замыслу это должны были быть "ЖИВЫЕ ДУШИ". И поскольку, по-видимому, основные потенциальные читатели Быкова именно жиды, с сердечным трепетом читавшие в юности все еще не устаревшие для "живых душ" фельетоны Жаботинского, а не фельетоны Быкова (неизвестно, будут ли его так же читать через сто лет), он решил задним числом лишить их этого удовольствия, обесценив его продукцию на своей литературной ярмарке тщеславия.
    Ну, что ж... Дальше, конечно, должен возникнуть неизбежный юношеский вопрос: кто талантливей? Вот Быков победно учит: "Чем талантливей человек, тем естественней для него поиск широкого контекста - и, соответственно, масштабной конкуренции". Уж более масштабной конкуренции, чем обеспечена, благодаря прошлым усилиям Жаботинского, израильская молодежь, преуспевающая на всех мировых поприщах, трудно придумать... И дальше все про то же, невзрослое: "Чем мельче талант, тем сильней (и объяснимей) его желание сузить соревновательное поле, соотнестись не с планетарным, а с узконациональным масштабом". А также и с узколитературным, поскольку Дмитрию Быкову оказался, очевидно, еще недоступен тот планетарный масштаб, с которым соразмерял свою жизнь Владимир Жаботинский. Жизнь неизмеримо богаче литературы. Слава Богу, мы в Израиле просто живем, а не только читаем, пишем и даем интервью.