* * * Когда сползает ночь по этим горным склонам, Хлестая листопад чешуйчатым хвостом, Хвастливый город мой во тьму с покорным стоном Уходит на покой, измученный постом. Свисая со скалы, как черные кораллы, По дну шершавому разбросаны дома, От мутных коньяков рожденные кошмары Лишают город мой последнего ума. И тяжело плывет откуда-то из бездны Ненужный никому и сам себе рассвет, И просыпаюсь я, смешной и бесполезный, Озлобленный, беспомощный поэт. * * * Луны полугнилой лимон Ползет по небу цвета чая, И, плешью желтою качая, Змеится искрами средь волн. Лениво лязгает вагон, Кренится год на край прохлады, И листьев первые парады Проходят строем вдоль окон. Не разобрать во тьме погон... * * * Как неуютно ходить мимо прошлых домов, Нервно курить и шаги убыстрять поневоле, И, вспоминая звонков звуковые пароли, Слушать раздерганный топот своих башмаков. Взгляды от окон знакомых спеша отводить, Гневно решать про себя, что ни в чем неповинен, И понимать, как недужною фальшью подпилен, В чем-то поклясться себе и скорей проходить. Эти дома, как мушкеты, на мушку берут, На подоконниках щурятся даже герани, Совесть на грани, и что-то клокочет в гортани, Только уже не вернуться туда, где не ждут. * * * Когда, поколесив по миру, (То перелет, то переезд), Захлопнешь дверь в свою квартиру, И эхо сотрясет подъезд, Никто тебе горячий ужин Не приготовит, и в постель Не поманит. Ты им не нужен, Ты здесь один. Ты здесь отдель- но от семьи, бежавшей От рюмок, от статей, поэм, Тебя спокойно провожавшей, Тебя не встретившей совсем. Что ж, разогрею сковородку И сам поджарю колбасу, И вето наложу на водку, И утро доброе спасу. И утром, обнаружив кофе, И бодро становясь под душ, Увижу в зеркале свой профиль - Ни дать ни взять - ахейский муж. * * *