Мой возлюбленный, проснулся ты в ночи, Ищешь грудь мою, спешишь приникнуть к ней, Что подобна двойням серны. О, молчи! Сколь прекрасен ты собою, царь царей! Твой живот смуглее чаши золотой, Естество нежнее лилий на ветру. Освежите меня яблок кожурой, А уж мякоть я на терочке натру. Мед и млеко у тебя под языком, Я не чую, что сосцы мои в крови. Подкрепите меня чаем с молоком, Ибо я изнемогаю от любви. * * * Чего бы проще: с этакой страной Расстаться? Да она и слез не стоит! Пусть в метриках ей пишут: "Отказной Ребенок-даун, внешне монголоид, Характер тихий, но порой вязать Приходится. Лакает водку с чаем. Протянешь руку - может облизать, А может откусить. Необучаем". Всего-то шаг до вольного житья: Бумажку подписал - и прочь сомненья. Глядишь, американская семья Еще заплатит за усыновленье! Но все нас тянет в эту маету, Все верится: в диагнозе ошибка, И нам сияет в аэропорту Кириллицы щербатая улыбка. * * * За ткацкий стан, за виноградный пресс, За прялку, мялку и иные штуки, По мелочи, какими камнерез И плотник, позабывшись, ранят руки, За молоток сапожника, за круг Гончарный, за кадушку и опару, За кисть, за ножницы для кройки брюк, За скрипку, Господи! и за гитару, За мех кузнечный, дышащий как грудь, За почерневший тигель лаборантский, - Простишь ли, Боже, нам когда-нибудь Щипцы, и дыбу, и сапог испанский? * * * …Здравствуй, старость Младая, незнакомая! С тобой Сойдемся мы, подружимся, надеюсь, - А там, глядишь, поженимся. Что скажешь? Ведь ты, как Шахрияр от Шахразады, Не жгучих ласк желаешь, только сказок, А у меня их есть. И, может быть… Кто знает… Чем там кончилось? Нет, правда! ОДА БЛИЗОРУКОСТИ Слава тебе, о бесшабашный хрусталик, и тебе, подруга его, строптивая роговица! Вы своей преломляющей силы не рассчитали, на далекую перспективу не дали мне подивиться. Никогда мне орлиным взором не охватить перспективы, а сидеть мне, уткнувшись носом в парчовую ряску, в плиссировку раковины, в поволоку сливы, придорожного лопуха кольчужную вязку. Я снимаю очки и вижу цветные пятна и вокруг фонарей лохматые ореолы. Круговая порука близости. Нам понятно, что художник имел в виду, мы ведь той же школы. Я снимаю очки - как будто бы остаюсь без кожи, а это я надеваю защиту от вашей вселенной: в трех шагах от меня вы можете корчить рожи, а я буду вам улыбаться улыбкой блаженной. Слава тебе, миопия! слава неправильной форме глазного яблока, удлиненного вроде грушовки, мелочам и подробностям, бусинам в птичьем корме, обнаженной лампочке в радужной растушевке! ИСХОД Я вот думаю: как они шли по морскому дну, когда хлябь расчесали для них на прямой пробор? Под ногами чавкало, и с двух сторон в вышину уходили стены, сплошной водяной коридор. Малыши на руках, а постарше-то ребятня отставала небось, кричала: "Смотри, смотри!" И нельзя же было мимо пройти, не подняв хоть одну ракушку, розовую внутри? А какие чудища встречались им на пути! А какие щупальца тянулись из толщи стен! И не все понимали, зачем им туда идти, и не все вспоминали, что сзади погоня и плен. А когда ударила в бубен пророчица Мариам и морские стены, с грохотом вновь сойдясь, раздавили коней, расплющили египтян, - содрогнулись они или сразу пустились в пляс?